Виктор Викторович Гинце был основателем Житомирского Отдела Русского Теософического Общества, и мы с сестрой имели счастье работать вместе с ним и узнать его ближе.

Несколько слов о внешней стороне его жизни. Родился В. В. 13 авг. 1875г. в Петербурге в семье старшего врача Обуховской Больницы. Он окончил Peterschule (немецкая гимназия в Петербурге), а затем Военно-Медицинскую Академию. Выбрал он специальность врача не потому что его отец и дед были врачами, а потому, что это было его настоящее призвание.

По окончании Академии В.В. был послан врачом на Дальний Восток, а затем переведен в Варшавскую крепость, где за отказ присутствовать при казни солдата был уволен в запас. Приехав в Петербург, он работал старшим врачом Обуховской Больницы на месте своего отца. В это же время он специализировался в области лечения туберкулеза и несколько лет работал под руководством знаменитого проф. Штернберга, а также несколько раз ездил совершенствоваться в Германию.

В 1907-1908 г. В.В. познакомился с учениями Теософии и посещал теософический кружок Пантениус, а в 1908 г., с открытием Рус. Теос. О-ва, стал его деятельным членом. Он участвовал в работе кружков и был сотрудником журнала "Вестник Теософии". Будучи от природы ясновидящим, он изучал эфирное тело человека и влияние болезней на него.

В 1913 г. Общество Борьбы с Бугорчаткой предложило В.В. место старшего врача только что выстроенной Туберкулезной Санатории и Заведующего Туб. Диспансером в г. Житомире. Он очень неохотно уезжал из Петербурга. Здесь у него завязалась глубокая связь с Т.О., и вся жизнь была полна теософических и научных интересов. Житомир был для него далекой провинцией, где не было ни одной знакомой души. Но стремление к служению взяло вверх.

Поселившись в Житомире, д-р Гинце не только вполне отдался медицинской работе, но и не прерывал связи с Теософическим Обществом. На расстоянии он регулярно работал под руководством Анны Алексеевны Каменской, постоянно держа с ней письменную связь, систематически изучал Тайную Доктрину и другие теософические книги. В.В. выписал целый ящик теософической литературы и отдал их в книжный магазин для продажи. Очень скоро среди его пациентов появились люди, интересующиеся теософией, и таким образом образовался зародыш будущего Отдела Т.О.

О возникновении Отдела и о его работе мы поговорим в другой раз. Здесь хочется только сказать, что В.В. был творцом и, от начала и до конца, душой Житомирского Отдела.

В 1914 г. во время войны В.В. был опять на фронте, но вскоре возвратился на свое прежнее место в Житомире. В 1915 г. он принимал деятельное участие в основании Житомирского Вегетарианского О-ва с прекрасной столовой при нем.

С революцией его работа стала еще напряженней. Больных было огромное количество, он страшно уставал, и всё-таки успевал не только принимать больных, но и работать в научных и вегетарианских (заграничных) журналах. В это время теософические чтения переросли в группу, а в 1921 г. — в Отдел Рус. Теософического О-ва. Вся ответственная работа всецело лежала на В.В. Свои доклады ему приходилось обдумывать по дороге в Туб. Санаторию и урывками записывая их. Его работоспособность была изумительна. В своей работе, как теософической, так и во врачебной, он был не только прекрасным организатором, но и вдохновителем. Он имел большие знания не только в области теософии и медицины, но также и ботаники (ценный труд его в этой области погиб во время его ареста).

В.В. постоянно изучал что-либо новое и умел привлечь молодых врачей к исследовательской работе. Интересно, что почти всегда он умел найти и осветить ту сторону, которую другие не видели и даже не подозревали о её существовании. Этим отличались его доклады в медицинском О-ве и на теософических собраниях. В.В. было присуще не только стремление к знанию, но также и глубокая девоциональность, В теософической работе он был таким же вдохновителем, и на собраниях умел создавать спокойное, углубленное настроение. Он был во всём обаятельно прост и держал себя со всеми как равный, тем не менее, все мы чувствовали его значительность и духовность. Уже одно присутствие его поднимало нас и рождало желание стать лучше, чище и светлее. Если мы побыли вместе с ним, или даже на минуту встретили его на улице, мы чувствовали себя как бы озаренными исходящим из него внутренним светом. Он мог говорить с нами о самых обыкновенных вещах, о погоде, о больных или о незначительных происшествиях, но всё равно мы чувствовали этот исходящий от него свет. Он всегда, во всём и везде был чрезвычайно скромен. Его скромность не была искусственной, а совершенно естественной, неотъемлемой частью его характера. Принятые им идеалы не оставались лишь словами, а проводились в жизнь. Можно сказать, что вся жизнь его была сплошным служением — не только тем, что будучи выдающимся врачом, он помогал больным своими знаниями и умением, но и тем, что он умел поднять их силы и вселить бодрость и веру. Своих сотрудников В.В. заражал своим воодушевлением и этим вдохновлял их к самоотверженной работе. Больные, особенно бедные (которых он предпочитал), говорили с восторгом о его отзывчивости, бескорыстии и доброте.

Только самые близкие его друзья знали, что он обладал эфирным и частично астральным зрением. Контузия головы, полученная им во время японской войны, постепенно всё больше ухудшала его слух, но он не потерял способности выслушивать больных и благодаря своей эфирной чувствительности приобрел дар чувствовать пораженные части легких одним приложением руки.

После закрытия Т.О. и отъезда большинства членов Отдела в другие города В.В. в 1926 г. переехал в Ленинград на предложенное ему место в Туберкулезном Институте. Он надеялся, что в Ленинграде найдет не только лучшую обстановку для научной работы; но и на то, что там он сможет серьезно работать со старыми членами бывшего Петербургского Теос. Отдела. На деле оказалось, что научная работа в Туб. институте его не удовлетворяла, а из Лесного, где был Институт, сообщение было очень плохое и трудно было посещать теософические собрания.

В 1928 г. В.В. вернулся обратно в Житомир, ставший ему родным и где его радостно приветствовали бывшие члены Т. О. и старые пациенты.

В 1936 г. за выдающуюся работу в области борьбы с туберкулезом и научные труды по этим вопросам д-ру Гинце было присуждено звание профессора, хотя в Житомире и не было университета.

В это время, благодаря систематическому переутомлению, здоровье его сильно пошатнулось, и после тяжелого падения на спину, с ушибом затылка, у него началось расслоение сетчатой оболочки глаза (другим глазом он вообще плохо видел). Несколько месяцев он был вынужден лежать на спине и бездействовать, что для него было крайне тягостно.

Когда началась в Советском Союзе "великая чистка", то никакие заслуги, ни плохое здоровье не спасали. 25 апреля 1938 г. В.В. был арестован. Дальнейшая судьба его неизвестна. По одной версии, он умер в тюремной больнице, по другой, выздоровел и сослан. Официальный ответ на бесконечные хлопоты и запросы его жены гласил: "сослан на десять лет, без права переписки".

По сведениям полученным от бывших с ним в одной камере и потом освобожденных заключенных, В.В. пробыл в тюрьме около полугода, где перенес издевательства, сильные побои и тяжелую болезнь. В тюрьме, где было так тесно. что большую часть времени приходилось стоять и только изредка можно было сесть или лечь на каменный пол, В.В. сохранял бодрость и светлое настроение, стараясь поддержать и ободрить других.

У нас всех, близко знавших его и работавших с ним, навсегда останется в памяти его светлый образ и в сердце благодарность за всё, что он передал нам.

Из людей, которых нам пришлось лично встретить, никто не обладал такой духовной силой как В.В.; его присутствие как бы очищало всю атмосферу. Он был некрасивой внешности, очень скромный, не обладал яркий даром красноречия, но в его присутствии становилось всё светлее. Его речь захватывала не блестящей формой, а глубиной мысли, чувства и необыкновенной искренностью. Вся его жизнь отражала принятые им светлые идеи теософии.

Основой всякого духовного учения являются его идеи; и как ценно и прекрасно, когда находятся чистые и сильные люди, через которых они могут проявиться. В.В. был одним из таких светлых проводников.

В следующих номерах журнала мы поместим воспоминания о Житомирском Отделе Р.Т.О., в которых коснемся работы В.В. в Отделе.

Н. Рейнке

Город Житомир, уже начиная с начала XIX века, был до известной степени культурным центром. К началу XX века там сосредоточилось значительное число учебных заведений, которые увеличили число интеллигенции. Но всё же после Петербурга он производил впечатление глухой провинции.

Трудно было В.В. Гинце, переехавшему в 1913 году из Петербурга в Житомир, начинать теософическую работу в этом еще духовно спящем городе. Однако В.В. удалось найти среди своих пациентов несколько человек, проявивших интерес к теософическим учениям и таким образом постепенно образовался небольшой кружок, в котором В.В. читал с объяснениями "Древнюю мудрость" А. Безант. Лица, входившие в этот кружок, не были заинтересованы достаточно глубоко и поэтому не принимали активного участия в работе. Это были главным образом старые польские дамы, имевшие какое-либо личное горе и искавшие утешения; только одна, Флора Владиславовна Зенкевич, выгодно отличалась от других участников своим серьезным интересом и активностью (потом она уехала в Польшу и приняла живое участие в организации Польского Теософического О-ва.) Смысл всей этой деятельности был в ментальной подготовке будущей теософической работы. Почти семь лет кружок систематически собирался, читал и думал о скрытых сторонах жизни, о братстве людей, братстве религий и этим создал мыслеформы, облегчившие дальнейшую работу.

В 1918-1919 г. группа начала расти и собрания её устраивались в помещении столовой Вегетарианского Общества. В это же время группу стали посещать юноши (лет 16—20), еще до знакомства с теософией начитавшиеся книг практического оккультизма. Они до конца были "трудной кармой" В.В. и всего Отдела. В конце 1919 и начале 1920 г. в группу вошел еще ряд молодых, но не тронутых пропагандой псевдооккультной группы. В это время и мы с сестрой тоже стали посещать эти собрания. Весной 1920 г., во время польского наступления, уехали все польские дамы и из старой группы В.В. осталось только несколько русских пожилых дам.

Летом, в помещении Столовой Вегетарианского О-ва, а потом в зале Землемерного Училища В.В. прочел 4 или 5 публичных лекций на тему об основных положениях теософии. Эти лекции привлекли довольно большое количество слушателей (до ста человек). Многие из них вскоре начали регулярно посещать теософические чтения. Публичные лекции из-за отсутствия помещения (столовая была реквизирована), должны были прекратиться, но удалось сделать" фиктивную" реквизицию (для Вегетар. О-ва) довольно большой комнаты в квартире одной преданной участницы группы, Е.Н. К.....ой. В нее были перенесены уцелевшие от реквизиции несколько складных столов и скамеек. В этой комнате и стала собираться наша группа, а в дальнейшем, и Отдел.

Среди вновь присоединившихся к группе оказалось несколько лиц, искренне преданных идеям теософии и желавших серьезно работать. Это дало возможность В.В. организовать первый кружок. В этот кружок вошли из старой группы три дамы, преданные, но очень пассивные, и из вновь присоединившихся М.Э.К. и мы с сестрой.

Мы начали работать над книгой "Свет на Пути". Конечно эта книга была нам не под силу, но благодаря В.В. и нашему горячему желанию настроение было собранное и светлое, и мы возвращались в повседневную жизнь с новыми силами. В.В. каждому члену кружка предлагал высказывать свои мысли, но только молодые делали попытку сказать несколько слов по поводу продуманного. В.В. же всегда давал глубокое толкование кратких афоризмов изучаемой книги. Мы чувствовали, что смысл и значение этих собраний не в наших неумелых словах и даже не в объяснениях В.В., а в чём-то большем и не от нас зависящем.

Одновременно, еженедельно по воскресениям, собиралась и вся группа, в которой В.В. начал опять читать "Древнюю мудрость", т. к. большинство слушателей не было знакомо с основными учениями теософии.

Это было очень тяжелое время, но о нем у нас осталось самое лучшее воспоминание. В нашем всепобеждающем желании работать было что-то почти мистическое. Голодные, усталые, нищенски одетые, часто с мокрыми ногами благодаря рваной обуви, торопились мы по неуютным, тёмным и часто опасным улицам на собрания. Все житейские заботы, политические тревоги, всё отходило в сторону.

Одним из первых приходил В.В., уставший от работы и беготни по разным Горздравам, Уздравам, Губздравам и больным, большинство которых жило на окраинах города. Но на время собрания он умел быстро освободиться от усталости, как будто стряхивал её с себя, и был бодрый и собранный.

В марте 1921 г. в жизни нашей маленькой группы произошло большое событие. К нам приехал заместитель председателя Рус. Теос. О-ва. Он остался очень доволен работой В.В. и посодействовал принятию в члены шести человек. Вместе с В.В. нас было семь, что давало нам возможность просить об открытии у нас Отдела. Вскоре мы были приняты в члены Киевским Отделом, а открытие Отдела совпало с Днем Белого Лотоса.

У В.В. была довольно большая теософическая библиотека, которую он передал Отделу. Кроме того мы получили много книг из Петербурга. Члены и интересующиеся начали брать книги и усердно читали их при коптилках и даже лучинах (керосина не было, а электричество имели только партийцы и ответственные работники). Библиотека дала возможность шире развернуть работу.

Правление Отдела состояло из 5 человек: Председатель В.В, заместитель — я, секретарь — сестра и члены М.Э.К. и Е.Н.К. Из нашего старого кружка был образован "кружок Мэбел Коллинз". Мы изучали там "Свет на Пути", "Идиллию белого лотоса" и "Историю года". Этому кружку В.В. сумел придать мистический характер. Не все члены кружка были активны, но это мало мешало.

Второй кружок был "Этический". В него, кроне нас с сестрой, вошло еще 5 человек. Это была первая попытка работать без В.В. В этом кружке тоже не все были активны. В обсуждениях, кроме нас с сестрой, принимали участие М.Э.К. и М.М. (обе преподавательницы) и Ю.Я.В. (очень умный и образованный человек); остальные два члена были молчаливыми, благожелательными слушателями, но в вопросах практического служения все были дружны и активны. Об этом кружке у нас навсегда остались самые наилучшие воспоминания. Характерной чертой его были искренность, братство и готовность служить.

По воскресным дням были открытые собрания, на которых читались доклады на самые разнообразные теософические темы. По средам был библиотечный день, и в час выдачи книг собиралось довольно много интересовавшихся и почти всегда кто-либо читал вслух небольшие вещи из "Вестника теософии".

Осенью наш Отдел принял в члены еще семь человек, а весной 1922 г. мы были поставлены в трудное положение. Часть группы "псевдооккультистов" (как потом мы узнали, уже организованная и возглавляемая Б.) подала заявления о приеме их в члены О-ва. Их настроения, стремления и способ мышления были чужды Теос. О-ву. Они были опасны для такого молодого Отдела своим стремлением вербовать молодежь в члены своей "тайной" организации. Но с другой стороны, у нас не было формального основания не принять их. В.В. объединил их в отдельном кружке. Своим тактом, чистотой и внутренним светом он завоевал их уважение, но переделать их ему не удалось. Дальнейшая судьба этой молодой группы, уклонившейся в сторону от чистого пути, была очень печальной.

Летом того же года у нас наладилась связь с Киевским Отделом. Кроме П........й, пришедшей пешком из Киева (150 км.) и читавшей у нас свои переводы греческих гимнов, к нам приезжала И.З.Е., которая вместе с Е.М. Кузьминым руководила кружком рыцарей. Благодаря ей и рыцарю Фросе, которая её сопровождала, мы немного познакомились со структурой и методом работы Киевского Отдела.

Осенью 1922 г. у нас был образован еще ряд кружков: "Изучения религий" руководил В.В. Гинце; "Эрато" — (искусство в свете Теософии) — руководила моя сестра Д.П. Рейнке (она — художник); "Бибрактис" — изучение по "Тайной Доктрине" древних духовных культур, а также разбор в свете теософии русских сказок, древнеславянских обычаев и обрядов.

В конце 1922 и начале 1923 г. нам с сестрой пришлось побывать в Киеве, а сестре даже прожить там месяца два. Это дало нам возможность лично познакомиться с Киевским Отделом и с многими его членами, К этому времени Отдел очень разросся, в нем было до 150 членов. На открытых собраниях Отдела собиралась большая аудитория.

Наибольшее впечатление произвели на нас "Орден Рыцарей Круглого Стола" и кружок "Изучения теософии по первоисточникам". Кружок Рыцарей был закрытый и сопровождался специальными ритуалами, но так как мы оба были приняты в число рыцарей, то были в состоянии ближе познакомиться с этой работой. Мы надеялись в дальнейшем организовать такой же кружок и в нашем Отделе. Кроме этической работы и практического служения в Отделе и вне его в обязанность каждого рыцаря входило еженедельно давать отчет о своей внутренней работе. Этот отчет изображался графически на маленьком бумажном щите. Постепенно стали изображать его в красках, стараясь передать в них свои настроения, стремления, неудачи и успехи. Это были очень интересные документы о внутренней работе каждого рыцаря. Искренне стараясь точно передать свои переживания, они делали интуитивные усилия найти способ передачи своих впечатлений в красках и бесформенных рисунках. Рассматривая тетрадь со щитами рыцаря, можно было ясно почувствовать характер его личности и его внутреннюю работу.

Трудно сейчас вспомнить все кружки Киевского Отдела — их было много. В основном вся работа была построена по трем пунктам Т.О.: братство, сравнительное изучение религий, философий и наук и исследование необъяснимых законов природы и скрытых сил человека.

У нас сохранился календарь работы, принятый этическими кружками, который мы думаем, может представлять интерес для некоторых читателей.

Вставать в определенный час. Вскакивать немедленно с постели, Совершить свой туалет. После этого медитировать.

Медитация: "Да будет благословенно всё человечество — в его прошлом, настоящем и будущем. Да будет благословенно всё живущее под нами, над нами и вокруг нас. Да будет благословен Бог и вся вселенная. После этого надо продумать недельное качество и дневное. Вспомнить план дня.

Полдень: вспомнить недельное и дневное качества.

В 6 часов вечера (по солнцу): Медитация. Если медитировать невозможно, то надо вспомнить качества. Если работа производится кружком, то вспоминаются и в полдень и вечером участники кружка.

Перед сном: Просмотр всего дня. Дневник. План следующего дня. Перед сном отдача себя на волю высших Сил.

Утром, приступая к работе, полезно вспомнить о своих главных недостатках.

1. Правдивость. 2. Сдержанность. 3. Справедливость. 4. Внимание. 5. Вежливость. 6. Смирение. 7. Терпение. 8. Самообладание. 9. Постоянство. 10. Неосуждение. 11. Мужество.

Как правило, для научения принималась книга "в преддверии храма" Анни Безант. Ежедневно прочитывался отрывок из неё, а затем предлагалось ежедневно просматривать и продумывать его. В конце недели составлялась статья по поводу этого отрывка. Обязательно было ежедневное ведение дневника, с записью всех своих ошибок и недостатков. Никакие психические упражнения не допускались.

Воскр. "Внимание к другим".

1. Будь предупредительным.
2. Будь вежливым.
3. Терпеливо выслушивай каждого, чтобы хорошо понять своего собеседника и помочь ему.
4. Не пропускай ни одного случая, чтобы помочь и услужить.

Понед. "Идеальное выполнение работы"

1. Сосредоточь всё свое внимание на работе, которую ты делаешь.
2. Пробуди в душе интерес к работе, тогда работа покажется тебе совсем иной.
3. Делай всё так, как бы ты делал для Бога, а не для людей.

Вторн. "Не осуждай".

1. Не думай и не говори дурно о людях и о всех живущих.
2. Ищи в них всегда не худшее, а лучшее.
3. Когда при тебе кто нибудь скажет дурно о другом, не поддерживай, а сейчас же вспомни и подумай о нем что-нибудь хорошее.

Среда. "Светлое настроение"

1. Будь приветлив и ласков с другими.
2. Следи, чтобы лицо твое не было угрюмо и недовольно.
3. Если приходят печальные мысли, вспомни сейчас о чем-нибудь радостном и светлом.
4. Постарайся радостно подходить ко всем людям.

Четв. "Сдержанность"

1. Не раздражайся.
2. Не вмешивайся в чужие дела.
3. Спокойно выслушивай даже неприятное и обидное.
4. Следи эа речью, чтобы она была спокойна.

Пятн. "Молчание"

1. Говори только необходимое.
2. Не перебивай.
3. Не вмешивайся в разговоры.
4. Говори подумавши. 5. Отвечай только на вопросы.

Субб. "Красота".

1. Будь опрятен и чистоплотен в одежде и домашней жизни.
2. Не делай резких и некрасивых движений.
3. Не говори некрасивых и грубых слов, даже в шутку.
4. Думай о прекрасном.

К сожалению, мы были мало осведомлены о работе кружков, в которых принимали участие члены старшего поколения, так как эти кружки носили более закрытый характер.

В это же время мы познакомились с Е.В. Родзевич, Е. М. Кузьминым, И.З.Е. и Е.В. Пальшау. Е.В. Родзевич была первым Преседателем Киевского Отдела и хорошим лектором. В то время она была в преклонном возрасте, но имела по-прежнему большое влияние на членов, которые всегда относились к ней с большим уважением и любовью, приходя к ней за советом во внутренних затруднениях. От неё исходили волны любви, мудрости, сочувствия и желания помочь. Когда по состоянию своего здоровья Е. В. оставила пост председателя, то её место занял Евгений Михайлович Кузьмин. Он был интересный, культурный человек, любитель и знаток искусства. Среди старых членов Т.О. выделялась своим пламенным горением служения Евгения Викторовна Пальшау. Несмотря на свою болезнь, приковавшую её к постели, она всегда была активна и всеми способами, какие только были в её распоряжении старалась помочь другим. В частности, она очень много сделала для нашего Отдела, постоянно переписывая для нас отрывки, а иногда и целые книги переводов теософических книг, например "Жизни Алсиона", "Ориона", "Эрато" и др., получаемых "контрабандой" из-за границы. Благодаря ей вплоть до её смерти (в конце 20-х годов) мы имели кое-какие сведения о зарубежной теософической жизни.

Киевский Отдел имел постоянную связь с Петербургским, Московским и Харьковским Отделами. Случайно стало известно, что в Кисловодске образовалась большая теософическая группа, которой руководили два врача, муж и жена. В то время было так трудно сообщаться, что о дальнейшей их работе мы не имели никаких сведений. Посылать же по почте, когда все письма проходили цензуру, было невозможно, и приходилось ждать "оказии", чтобы передать через верные руки.

В начале 1923 г. был приказ о том, что все общества должны перерегистрироваться. Совет нашего Отдела подал заявление о регистрации не "Житом. Отдела Р.Т.О.", а "Житомирского Теософического Общества", так как заранее было известно, что никакие разветвления обществ не будут разрешены. Нам еще мало были известны методы советской власти и мы надеялись получить это разрешение. То же было сделано в Киевском и других отделах.

В марте этого года я опять был в Киеве и присутствовал на последнем общем собрании Киевского Отдела. Председатель Евгений Михайлович Кузьмин объявил, что получил отказ в регистрации О-ва и распоряжение закрыть Отдел. Он и другие члены много говорили о новых задачах теософов, которые с этого времени не могут заниматься внешним распространением теософических учений, но зато могут всецело посвятить себя внутренней работе и проведению теософии в жизнь. Закрытие О-ва является для всех нас большим испытанием. Можем ли мы обходиться без внешних толчков, или без них интерес к теософии остынет, а напряженная внутренняя работа ослабеет и наша жизнь пойдет по обыденной, проторенной дороге? Надо сказать, что это собрание вызвало внутренний подъём и все смотрели на будущее бодро и радостно.

К счастью библиотека Отдела не была реквизирована и её разделили на несколько частей и передали на хранение отдельным членам. Маленький домик на Подвальной (где помещался Отдел), насыщенный теософическими вибрациями, пришлось оставить.

Вскоре и наш Отдел получил ответ из Политпросвета, который ведал регистрацией: "Отказать. Рабоче-Крестьянскому Государству не нужны буржуазные Общества". К этому мы были подготовлены и заранее распределили книги библиотеки между В.В. и нами (у нас дома было три члена: сестра, младший брат и я, и в квартире никто чужой не кил). Мы перестали собираться в нашем бывшем помещении, а встречались в частных квартирах. Закрытие Отдела все приняли спокойно, т. к. для членов это мало меняло положение. С этого времени прекратились общие собрания, библиотечные дни и некоторые кружки. Всё стало частным делом, не было протоколов, постановлений и т. п. Книги для чтения мы продолжали давать не только членам, но и известным нам интересующиеся.

Мы с В.В. ожидали, что после закрытия Отдела будет усилена слежка и что возможны допросы в ГПУ и аресты, и условились, а также рекомендовали другим членам, не отрицать, что мы теософы и отвечать на все вопросы. Мы были уверены, что не совершали ничего "преступного" (даже с точки зрения советского законодательства) и оставили за собой право встречаться частным образом и заниматься теми вопросами, которые нас интересовали. Новые лица, которые приходили к нам частным образом, получали от нас информацию, а иногда и литературу. Наш Отдел был во много раз меньше Киевского и мы знали лично не только всех членов, но и интересующихся, а это очень облегчало положение.

Осенью 1923 г. мы составили кружок девоционального характера "Бхакти", который собирался у нас. Он проработал более двух лет, вплоть до отъезда В.В. в Ленинград в начале 1926 г. Кружок состоял из М.Э.К., М.М., Е.Н.К., С.Ф.К., сестры и меня, вел его В.В. Работал кружок очень гармонично и создавал углубленное и светлое настроение.

Другую группу В.В. собирал у себя дома. Участвовали в ней начинающие и изучали "Древнюю мудрость" А. Безант. В интеллектуальном отношении состав группы был сильный: проф. математики, археолог, три преподавателя музыки и два фармацевта. С ними было очень интересно работать.

С весны 1925 г. я руководил этическим кружком, в который вошли все из предыдущей группы, кроме профессора и его жены-археолога, переехавших в другой город. Но к этому времени мы познакомились с группой интересующихся в Бердичеве, и трое из них регулярно приезжали к нам на собрания кружка. Это были: женщина-врач, директор Профшколы (он же композитор) и один преподаватель школы.

В течение 1924-25 г. большинство членов переехало в другие города, и когда уехал В.В., у нас осталось всего семь человек, которые проявлялись активно. Мы продолжали собираться в нашей квартире, делая собрания не регулярно, чтобы не обращать внимания. Бывшие члены Отдела, время от времени приезжавшие в Житомир, всегда токе присутствовали.

В 1927 г. вызвали в ГПУ. М.М. и "предложили" ей написать историю нашего Отдела. Через несколько дней вызвали и меня и заставили тут же написать историю Отдела токе. Так как мы еще ранее при В.В.условились говорить и писать только правду, то у нас не получилось расхождений. Мой допрос был более суровый, с угрозами револьвером, но хорошая, в этом отношении, карма нам помогла.

Следователь был интеллигентный человек, видимо прочитавший пару теософических книг (что ему было необходимо для дела) и к тому же он был товарищем по гимназии мужа М.М. На столе у следователя было очень объемистое дело о нашем Отделе и всех нас. Задавая вопросы, он всё время перелистывал копию моей переписки с В.В., его очень беспокоила привычка В.В. называть знакомых не по именам, а прозвищами. Мое объяснение, что В.В. плохо запоминает имена и отчества, и расшифрование этих прозвищ, рассеяли мысль о конспирации. Всё кончилось благополучно; ни арестов, ни обысков, ни допросов других лиц не последовало.

Когда в 1928 г. из Ленинграда вернулся В.В., он застал только маленькую группу, так как почти все переехали в другие города. Собираться было всё труднее и труднее. Все мы были очень заняты, почти каждый вечер были обязательные собрания Школьного Совета профсобрания или украинского кружка. Кроме того у всех эти собрания были в разные дни, а с введением пятидневки и шестидневки выходные дни тоже не совпадали, многие из нас освобождались с работы лишь около 10 часов вечера. Вместе с тем за большинством из нас следили.

Связь с Киевом у нас не прекращалась. Киев сумел организовать перевод и печатание (на папиросной бумаге) больших новых книг ("Человек: как, откуда и куда", "Учителя и Путь", "Огонь творчества" и др.), и мы смогли приобрести их тоже. К сожалению, потом и это пришлось прекратить, так как стало известно, что готовятся репрессии на печатавших.

С закрытием Отдела распространение теософии всё же не прекратилось. Конечно не могло быть и речи о каких-либо открытых собраниях для публики, но каждый теософ в отдельности, встречая подходящих людей, рассказывал им о теософических учениях, иногда читал им книги или рукописи, а также давал их на дом — всё зависело от доверия к этим лицам. Приходилось всё это делать очень осмотрительно, так как в Советском Союзе никто никогда не мог быть уверенным, что не встретит "сексота" (секретного сотрудника ГПУ), который готов представиться интересующимся, чтобы собрать сведения и донести властям. Но у нас всё обошлось благополучно.

Осенью 1937 года волна "великой чистки" докатилась до Житомира. Всё чаще и чаще приходилось слышать об аресте известных в городе лиц. Особенного напряжения достигла "чистка" весной 1938 г.

25 апреля был арестован В.В. и целый ряд наших знакомых. Никто, не только из публики, но из самих арестованных не знал, в чем их обвиняют, и когда следователям надоедало сочинять обвинения, они предлагали обвиняемым "выдумывать" себе обвинение.

После ареста Виктора Викторовича, когда волна террора несколько успокоилась, мы опять начали собираться. Нас осталось очень мало: два преподавателя музыки, М.М. и мы трое (сестра, брат и я).

С занятием Украины немцами погиб в Гестапо член нашего кружка, скрипач Яков Юльевич Остач.

Осенью 1943 г. все члены нашей группы, за исключением М.М., уехали в Германию. Что было после 1943 года, мы не знаем, но в одном мы уверены твердо — это что семена, посеянные Виктором Викторовичем, не пропадут даром. В том или другом месте, в то или иное время, они дадут светлые всходы.

Н. Рейнке.

Сомервилл, Массачусетс, 2 февраля 1955 г.

Проф. В.В. Гинце, Е.Н. К-на, И.З. Е-ва, Н.П. Рейнке,
рыцарь Фрося и Д.П. Рейнке.
Лето 1922 г.

В дополнение к воспоминаниям о работе и истории Отдела хочется дать некоторые статистические сведения. Часто приходится слышать, что теософией интересуются люди только пожилого возраста. В нашем Отделе, и насколько мы знаем, в Киевском, преобладали молодые.

Н. Р.

Текст и фото взяты из журнала "Alba" №2, 3 и 4.

На страницу об истории Теософического Общества
На заглавную страницу по теософии