Люди присоединяются к Теософическому Обществу по разным причинам — некоторые, потому что симпатизируют его целям, некоторые, потому что считают, что могут в нём чему-то научиться, а некоторые, потому что желают помочь работе, которую оно выполняет. Какими бы ни были эти причины, усвоив принципы эволюции, люди обычно загораются энтузиазмом. Видя возможность и желательность прогресса, они начинают хотеть его достичь, а слыша, как нуждается мир в помощи, они желают присоединиться к благородной армии мучеников, посвятивших себя этой гигантской, но неблагодарной задаче — неблагодарной, поскольку мир всё ещё забрасывает камнями своих пророков и неприятность данного процесса лишь немного смягчается надеждой, что более мудрое потомство воздвигнет им памятники. Решив таким образом ускорить процесс своей эволюции, нововступившие спрашивают о методах, учителях, помощниках и узнают от более старших учащихся о существовании Братства Адептов и том факте, что некоторые из этих Великих иногда принимают подмастерьев и наставляют их в работе. Стремящийся чувствует, что это как раз то, что он бы желал и тут же хочет предложить себя в этом качестве. Но старший учащийся объясняет ему, что предложение должно исходить от другой стороны — и всё, что он может сделать — это сделать себя подходящим для такой должности и ждать, пока Учитель его не призовёт.

Когда же он спрашивает о том, как же он может добиться такого соответствия, ему сообщают, что требуемые качества не составляют никакой тайны. Они тщательно описаны в священных книгах древних, их можно найти в учении каждой религии и они детально изложены в современной теософической литературе. Легко узнать о них, но трудно их приобрести — их практика представляется не имеющей ничего общего с тем, что мы считаем важным в современной жизни. История убеждает нас, что это достигалось, но более пристальное исследование покажет, что никогда это не происходило в точно тех же условиях, что существуют сейчас. Когда бы в древние времена человек ни нацеливался определённо на то, чтобы жить высшей жизнью, он начинал с того, что удалялся в пещеру, прочь от мира людей. Пока он оставался среди своих товарищей, предполагалось, что он вел жизнь домохозяина, который мог и должен был быть хорошим и честным человеком, но был вовлечён в мирские труды на физическом плане, не направленные особо на оккультное развитие. Он участвовал в высшей жизни, делая её возможной для других, обеспечивая нужды тех, кто всецело себя ей посвятил.

Отшельник же, живущий в пещере, или монах, ограничивший себя кельей, хотя несомненно и удаляется от того, что обычно называется мирскими удовольствиями, но обеспечивает себе условия, превосходно подходящие для работы, которую старается исполнить. Он видит очень мало своих сотоварищей, от отбрасывает всю ответственность, ему не о чем печалиться или беспокоиться, и нет ничего, что могло бы его разозлить. Такая жизнь возможна лишь для людей определённого темперамента, но для них она идеальна в своей свободе. Однако, вовсе не это — метод развития, рекомендованный ученику теософии; от него ожидают, что он приобретёт все необходимые качества, будучи постоянно среди своих товарищей и стараясь помочь им. Обычно он вынужден зарабатывать на жизнь, он постоянно встречается с другими людьми, иногда приятными, а иногда и наоборот, но в любом случае приносящими свои вибрации, отличающиеся от его собственных и потому причиняющие беспокойство. У него есть свои собственные поводы для беспокойства, и его неизбежно окружает множество вещей, о которых он должен думать, и в этих условиях он не может ожидать столь быстрого прогресса в оккультном развитии, как человек, который не должен заниматься ничем другим. В то же время он некоторым образом может сделать больше добра, чем отшельник. Примером своей жизни он может показать, что можно быть в мире, но всё же не от мира.

Желающий быть принятым на обучение должен постараться точно понять, чего же хочет Учитель и как с его стороны видится принятие подмастерья. Каждое человеческое существо обладает некоторым количеством духовных сил, подобно силам физическим. Большинство людей пребывают в невежестве о самом их существовании и оставляют их в спящем состоянии или же рассеивают их. Учитель же точно знает, сколько у него сил, и считает своим долгом использовать каждую малую их толику на благо мира с максимальным преимуществом. Вот то самое и единственное соображение, которое определяет, примет ли он конкретного человека в качестве ученика. Здесь нет ничего подобного фаворитизму. Он не принимает по рекомендации, или потому что это сын кого-то ранее принятого. Возможно, изучающий думает:

"Я знаю, что у меня есть недостатки, но всё же хочу, чтобы меня обучали и помогли мне — почему же Учитель не примет и не научит всех нас?"

В этом нет смысла, поскольку это не было бы прибыльным вложением его сил. Новопришедшего может учить любой более старший ученик, и просить Учителя делать это было бы всё равно, что предложить ректору колледжа или министру просвещения преподавать в начальных классах. Учитель работает с массами людей, с огромными тысячными когортами за раз, и совсем иным образом; и нам следует рассуждать с точки зрения того, что лучше для всех, а не только для нас одних. Очевидно, министру просвещения целой страны было бы неразумно посвящать своё время обучению одного маленького ребёнка, или даже двадцати или тридцати. Если же Учитель видит человека многообещающего, мы со всем почтением можем представить, как он прикидывает в своём уме —

"Если я приму этого человека, мне придётся затратить на него множество часов, которые я мог бы посвятить и более широкоохватывающей работе для мира. Но думаю, что если привести его к определённой точке, он сможет совершить работу куда большую и значительно перевешивающую ту, что я мог бы сам проделать за то время, которое потрачу на него, и в то же время он может использоваться как канал, потому вложение это хорошее".

Принятие зависит исключительно от годности кандидата, и это конечно вовсе не только вопрос того, что он сможет сделать в будущем, но и того, как он может быть использован здесь и сейчас. Возьмём пример. Допустим, в ходе своей работы Учителю нужно произвести некий физический результат — например послать эфирные потоки в определённый город. Он работает на уровне духовном или интуитивном — как же легче всего он может достичь этого физического результата?

Доступны несколько методов. Он может направить свою силу в желаемое место на духовном уровне и затем низводить её через промежуточные планы, но такое сообщение потребует много энергии. Он может призвать какого-нибудь удалённого ученика, сообщив ему силу на высшем плане и поручив ему астрально направиться в нужное место и передать её затем на физический уровень. От Учителя это потребует меньше энергии, но от ученика — больше, чем необходимо. Но допустим, в этом городе у учителя имеется хороший ученик, достигший гармонии с этой великой работой. Тогда его можно использовать, влив в него энергию на высшем уровне и используя в качестве канала, предоставив ему трансмутацию в энергию физического плана и её действительное излучение в этом низшем мире. Этот ученик, как высшее я, будет знать об оказанной ему чести и охотно согласится сотрудничать, но личность своим физическим мозгом может ничего и не знать о происходящем, хотя несомненно будет чувствовать подъём и неожиданное ощущение счастья. Когда приходит такое чувство, ученик может предположить, что через него изливается благословение, а просыпаясь утром с чувством блаженства и великого уловлетворения, он по этому может узнать, что через него было сделано что-нибудь хорошее.

Легко понять, что человека, часто используемого таким образом, учитель примечает и старается приблизить к себе. К несчастью, люди часто позволяют себе войти в такое состояние, которое делает их для Учителя бесполезными; и когда ему нужен канал, он смотрит на них и находит их недоступными, и тогда он выбирает кого-нибудь другого, чтобы нести это благословение. Потому стоит рассмотреть некоторые из причин, делающие ученика временно бесполезным для учителя и попытаться понять, как определённые действия производят этот конкретный результат, чтобы можно было этого избежать.

Сначала давайте уясним соотношение наших проводников между собой. Мы говорим и думаем о них как об отдельных телах, действующих в различных мирах, и легко склонны забывать, насколько же они также едины. Вся материя в основе своей одна и та же, и точно как все виды веществ физического мира построены из абсолютно идентичных физических атомов, и единственная разница — в их расположении, так и все виды материи различных планов от высшего до низшего построены из идентичных пузырьков, и лишь расположение этих пузырьков различно. Так что вполне можно сказать, что все наши тела — на самом деле одно сложное тело, разные части которого тесно взаимосвязаны.

Мы можем обратиться к аналогии с нашим физическим проводником. С виду эта плоть состоит только из твёрдой материи, но мы хорошо знаем, что она основательно взаимопроникается жидкостью и малейший укол в любой её части тут же даёт каплю крови. Кровь проникает тело столь основательно, что если было бы возможно (хотя это невозможно) убрать всю твёрдую материю, оставав жидкую занимать то же положениие, мы бы получили совершенные очертания тела, составленные из одной крови. Точно так же тело насыщено воздухом и другими газами, и если было бы возможно внезапно их заморозить, мы бы опять получили совершенный контур, отмеченный ими. Но все эти разные виды материи составляют одно тело, и было бы невозможным повлиять на один из её видов, не затронув также и другие. Все проводники, о которых мы говорим как о каузальном, ментальном, астральном и физическом телах, взаимопроникают, так что невозможно воздействовать на одно, не повлияв на остальные.

Потому, если человек желает предложить себя в качестве канала для силы Учителя, все эти проводники у него должны одновременно находиться в спокойном и отзывчивом состоянии, и всё, что нарушает эти условия в любом из них, будет препятствием на пути работы Учителя.

Одно из самых обычных из этих препятствий — беспокойство. У человека, позволяющего себе чувствовать волнение или беспокойство, ментальное тело находится в состоянии беспорядка, который для ясновидящего производит впечатление бурного океана. Прежде чем Учитель сможет использовать такой проводник как канал для своей силы, он должен применить некоторое количество энергии для полного успокоения этого волнующегося океана, и это может составить для него куда больший труд, чем непосредственная манипуляция силой, так что он конечно же изберёт иной путь.

Другое весьма обычное препятствие — это эгоизм. У человека, мысли которого сконцентрированы на себе самом, все силы движутся не вовне, а вовнутрь. Прежде чем такой человек сможет быть хоть как-то полезен Учителю, необходимо остановить все эти потоки и направить в обратную сторону; их многолетняя привычка течь внутрь должна быть искоренена и установлена привычка совершенно противоположная. Сразу же становится очевидным, что попытка воспользоваться таким человеком не будет прибыльной операцией. Учителю нужен человек, в котором все силы направлены вовне, к другим. Тогда будет уже происходить излучение, и когда Учитель вольёт свою силу, ему будет легко усилить это излучение. И ещё один момент состоит в том, что если человек не совсем уж примитивен и неразвит, эгоизму всегда сопутствует беспокойство. Высшее я кое-что знает об эволюции и законах, ею управляющих, и потому его воля всегда на стороне прогресса, и насколько оно способно направлять личность, оно ведёт её в направлении эволюции. Когда личность хватает зубами свой кусок и убегает, это всегда против его воли, но поводья, которыми оно её удерживает, ещё не столь сильны, и оно знает, что если потянет слишком сильно, они порвутся, что поставит его в весьма затруднительное положение. Оно должно сделать личность сильной, чтобы для неё стало возможным эффективное продвижение, а будучи сильной, она зачастую использует свою силу в направлениях, которых бы оно не одобрило. Таком образом, где эгоизм, там всегда и центр борьбы, и это также не позволяет Учителю использовать эгоцентричного человека.

Гордость и тщеславие — это формы эгоизма и они тоже устанавливают движение потоков вовнутрь, а не вовне. Человек, обладающий самомнением, никогда не следит за возможностью оказаться полезным, и часто упускает её. Он погружён в движение своим собственным путём и потому не открыт влиянию Учителя, которое могло бы направить его в обратном направлении помощи и служения.

Раздражительность — ещё одна преграда, с которой мы часто встречаемся. Точно так же, как ментальное тело беспокойного человека находится в постоянном волнении, так же происходит и с астральным телом человека раздражительного. Здоровое астральное тело должно обычно демонстрировать примерно четыре или пять различных частот вибрации, соответствующие благородным чувствам, и только те вихри, что соответствуют основным центрам физического проводника; но раздражительный человек часто демонстрирует 50, 60 или 100 маленьких водоворотов, каждый из которых подобен открытой язве в центре маленького пространства, содержащего целый ассоритмент всевозможных неприятных и нежелательных цветов. Через каждую из них сила человека ускользает, и так он изнашивает себя и растрачивает свою силу без всякой необходимости, рассеивая вокруг себя нездоровые и беспокоящие влияния.

У такого человека не остаётся сил, чтобы применить их на службе у Учителя, и даже если Учитель применит силу для приведения этого хаоса в порядок, все потоки энергии, посланные через него, будут окрашены его плохим характером. Мне хорошо известно, что нам, живущим в век дикой спешки, трудно избежать раздражительности; темп и давление современной жизни вызывают огромные нервные страдания, которые склонны проявляться в этом зле хронического скверного настроения. Именно потому, что люди перенапряжены, они зачастую чувствительны к вещам, на самом деле не имеющим и малейшего значения, и ради которых не стоит позволять себе беспокоиться. Из-за этого влияния человек позволяет себе волноваться по поводу того, что говорит нём другой, или вранья, которого пишут о нём в газете — вещей, которые не должны вызывать и минутного раздражения у всякого человека уравновешенного и философского ума.

Опять же, человек, часто сдающийся депрессии, совершенно бесполезен, пока находится под её влиянием. Если мы обратимся к иллюстрации в "Человеке видимом и невидимом", изображающей подавленного человека, то обнаружим, что он полностью заключил себя в нечто вроде клетки. Эта клетка будет препятствовать излучению благотворных влияний, и даже если они будут достаточно сильными, чтобы разбить её, они всё же понесут её куски с собою и будут этим загрязнены. Также разрушение этой клетки столь насильственным образом может нарушить и само астральное тело, нанеся серьёзный ущерб. То же верно и в отношении жадности, хотя окраска клетки здесь и другая.

Ещё одна трудность, иногда встречающаяся на пути — это честолюбие. Я не скажу, что честолюбие плохо в мирской жизни, пока его объекты стоящи. Если человек — врач или юрист, неплохо, если цель его амбиций — стать искусным, чтобы быть в состоянии сделать для своих ближних как можно больше в области выбранной профессии. Но если ум человека столь наполнен честолюбием, что не остаётся места для любой другой мысли, это станет препятствием к его использованию для передачи высших сил. Можно не думать, что это грех, но тем не менее факт остаётся — а именно продолжительное присутствие в проводниках определённой вибрации, не находящейся в гармонии с любой из тех, которые скорее всего захочет послать учитель.

Чувственность — также абсолютная преграда. Она может быть связана с какой-нибудь злой мыслью или просто быть пережитком животного царства, через которое мы прошли — в любом случае она создаёт хроническое нарушение и устанавливает тип колебаний, совершенно не гармонирующий с высшими силами.

Те, кто желает быть готовыми откликнуться на призыв Учителя, должны отбросить все эти оковы, очистить путь от этих преград. Хотя и легко понять, что требуется, нелегко сделать это. Простое изучение теософии не представляет серьёзных трудностей, и применив немного прилежания, можно получить массу информации о планах и подпланах, о циклах, кругах и планетных цепях, но этого недостаточно. То, что требуется — это особое отношение к жизни, доброжелательное философское спокойствие. У меня была старая няня, которая, если что-нибудь шло не так, говаривала: "не обращай внимания, через сто лет будет всё равно".

И действительно, если подумать, это правда. Если приходит какая-нибудь печаль или болезнь, то временно очень тяжело, но подумайте, как вы посмотрите на это из небесной жизни. Кто-то сказал про вас гадость, но через сто лет это не будет иметь значения. Кроме как для вас это не имеет значения даже сейчас, почему же вы должны об этом беспокоиться? Да, обычно люди злятся, когда о них говорят что-нибудь плохое, но это вредная привычна. Есть такая манера — позволять астральному телу беспокоиться при таких условиях, но это глупая манера — почему же мы должны следовать ей? Есть человек столь зол, что говорит враждебно и лживо, это он будет страдать за совершённую неправду, но зачем же нам без всякой необходимости позволять нашим астральным телам причинять страдание также и нам?

То, что мы делаем другим — вот что имеет большое значение для нас, поскольку затрагивает нашу ответственность, но по поводу того, что делают нам другие и что случается с нами в силу внешнего счастья и несчастья, мы можем спокойно сказать словами калифорнийского философа: "ничто не имеет большого значения, а большинство вещей — вообще никакого".

Мы должны стать равнодушными к похвалам и поруганию, но проницательно отслеживать любую возможность быть полезными. Мы должны относиться ко всему с позиции всеобщего братства, потому что выискивая и подчёркивая добро, мы непременно усиливаем его действие и вызываем ещё больше добра.

Человек, принявший такое отношение, сделает прогресс — ведь у него появится много сил, которые можно будет использовать для работы. Обычный мирской человек растрачивает почти все свои силы на личные чувства — на обиду, на раздражение, на зависть, на ревность, так что у него мало остаётся на альтруистические цели. Именно о том человеке, который забыл себя, и будет помнить Учитель. Когда учитель видит, что он постоянно и бескорыстно работает на протяжении нескольких лет и представляется надёжным, то может проверить его на предмет годности для ученичества. Ведь Учитель вступает с принятым учеником в такие тесные отношения, что стандарт годности неизбежно должен быть высок, и вот почему стадия испытания часто бывает длинной. Прежде чем Учитель сможет принять человека, как часть себя, у этого человека не должно быть мыслей и чувств, которых учитель не допустил бы в себе — не в силу своего к ним отвращения, но потому что они могли бы помешать его работе. Иногда кто-нибудь из наших членов говорит: "я глубоко искренен и желаю служить, я много лет работал и изучал, почему же Учитель не принимает меня?"

Единственный ответ, который мы можем дать, такой: "дорогой сэр, это вы — тот человек, который должен это знать. Какое в вас есть качество, препятствующее учителю в его работе? Кроме того вопрос следует ставить так — не почему Учитель не принимает человека, но почему он должен это делать? Что есть в человеке, что делает его достойным такой высокой чести?"

Но когда, как я сказал, человек хорошо работал несколько лет и представляется, что он будет верным и надёжным, может случиться, что Учитель скажет кому-то из своих учеников: "Вот хороший человек, приведите его ко мне сегодня ночью".

Это значит, что Учитель примет его на испытание, и будет пристально приглядывать за ним. В среднем длительность этого испытания — семь лет, но она может быть сокращена или увеличена согласно обстоятельствам. Хорошо, когда кандидат на физическом плане находится вблизи какого-нибудь посвящённого или принятого ученика, ведь он может многому от них научиться. Хотя он может и редко получать слово ободрения от Учителя, настрой и жизнь старшего ученика дадут ему намёк на то, какой должна быть его собственная. Нечасто одно блистательное действие приводит человека к ногам Учителя — послание обычно приходит к тем, кто работает и не думает об этом.

Есть много разных Учителей, и иногда кандидаты приводятся к одним из них, а иногда к другим. Это не имеет значения — все члены Великого Братства вовлечены в ту же славную работу. Иногда кандидат испытывает наиболее сильное притяжение не к Учителю, а к одному из более продвинутых учеников — поскольку ученик, которого он видел и знает, для него более реален, чем Учитель, с которым он не встречался сознательно. Обычно это означает, что когда тот более продвинутый ученик станет в одной из будущих жизней адептом, кандидат захочет стать его учеником. Но если кандидат подходит для принятия раньше, чем выбранный им учитель принял посвящение, позволяющее ему принимать учеников, то его собственный Учитель временно примет этого кандидата и будет за ним приглядывать, пока тот ученик не сможет его принять сам. В то же время Учитель работает с новопринятым главным образом через того ученика, которого последний любит, и таким образом учение передаётся по линии его сильнейшей любви.

Теософическое Общество приближается к завершению тридцать восьмого года своего существования, и уже видны многие плоды его работы. Результаты во внешнем мире очевидны всем, но не обошлось и без некоторых внутренних результатов, не столь общеизвестных. Через него множество учеников приблизились к Великому Братству, которому оно обязано своим возникновением, и они лично убедились в истинности учений, которые оно им дало. О нашей же великой основательнице, мадам Блаватской, выдержавшей столь много страданий, чтобы принести нам Свет, можно сказать, что она увидела результаты трудов своей души и была довольна. Но нам кажется, что её венец дожен засиять ещё великолепнее, и что ещё больше тех, кто обязан ей своим прогрессом, должны пройти тем путём, которым она уже прошла. Врата открыты так же, как и в старину; кто же будут те, кто приготовит себя, чтобы войти в них?

("Теософист", октябрь 1913)