Цель поклонения — Внешнее поклонение — Созерцательная жизнь — О молитве — Политеизм — Жертвоприношения

“Это устремление души к Богу. Поклонением (обожанием) приближают свою душу к Нему.”

“Оно следствие врожденного чувства, как и предчувствие Божества. Сознание своей слабости влечет человека к тому, чтобы преклониться пред тем, кто может его защитить.”

“Нет, ибо никогда не было народов-атеистов. Все они понимали и понимают, что есть над ними некоторое высшее существо.”

“Поклонение —- явление, находящееся в порядке вещей, поскольку оно есть результат чувства, врожденного у человека; и поэтому его вновь и вновь находят у всех народов, хотя формы проявления его при этом бывают различны.”

“Истинное поклонение к сердце. За всеми вашими делами всегда думайте о том, что на вас смотрит Отец ваш*.”

“Да, если оно не является лишь пустой видимостью. Подать хороший пример полезно всегда: но те, кто делают это лишь из притворства и самолюбия и чье поведение опровергает их внешнее благочестие, подают тем пример скорее дурной, чем хороший, и причиняют гораздо больший вред, чем полагают.”

“Тех, кто любят его от глубины души, искренно, тех, кто делают добро и избегают зла, Господь предпочитает тем, которые полагают, будто они почитают Его какими-то церемониями и ритуалами, не делающими, однако, их самих лучше по отношению к своим ближним.

Все люди суть братья и чада Божьи. Он призывает к Себе всех тех, которые следуют его законам, какова бы ни была форма, в коей они это выражают.

Тот, у кого лишь внешние признаки благочестия, есть лицемер; тот, у кого поклонение только притворно и противоречит всему его поведению, подает скверный пример

Кто утверждает, будто он поклоняется Христу, а сам спесив, завистлив и ревнив, жесток и безжалостен к другим или жаден до благ этого мира, у него, говорю я вам, религия более на языке, чем в сердце; и Господь, коий зрит все, скажет: кому истина ведома, тот сто. крат повиннее в зле, им совершаемом, нежели невежественный дикарь; и он соответственно судим будет в судный день. Ведь если слепой, проходя мимо, толкнет вас,,то вы простите ему: но если зрячий сделает то же, вы возмутитесь, и правильно сделаете.

Не спрашивайте же, какой форме поклонения отдать предпочтение, ибо это все равно что спросить, не будет ли Богу угоднее, чтобы к Нему обращались на том языке, а не на другом. Говорю вам еще раз: песни достигают Его лишь чрез врата сердца.”

“Намеренье в этом, как и во многом другом, определяет все. Тот, кто целью своей имеет лишь уважение чужих верований, никому не делает зла; он поступает лучше, нежели тот, который поднял бы эти верования на смех, ибо он лишь показал бы тем, что милосердия нет в нем; но тот, кто держится религии из соображений выгоды, ничтожен и жалок в глазах и Бога, и людей. Богу не могут быть желанны те, что изображают смирение пред Ним того ради, дабы заслужить одобренье людское.”

“Люди, объединенные общностью мысли и чувств, обладают большей силой для того, чтобы призвать к себе благих духов. Тоже происходит и тогда, когда они собираются поклоняться Богу. Но не подумайте, будто индивидуальное поклонение в чем-то уступает групповому, ибо каждый поклоняется Богу, помышляя о Нем.”

“Молитва есть действо поклонения. Молиться Богу — значит мыслить о Нем, значит приближаться к Нему, значит вступать в общение с Ним. Молитвой можно стремиться к трем вещам: хвалить, просить, благодарить.”

“Да, ибо тот, кто молится с устремлением и верой, становится сильнее перед соблазнами зла, и Господь посылает в помощь ему духов добра. В такой помощи отказа никогда быть не может, если просить о ней искренно.”

“Суть не в том, чтобы молиться помногу, нов том, чтобы молиться правильно. Эти же люди полагают, будто все достоинство молитвы в ее длине, и закрывают глаза свои на собственные недостатки. Молитва для них лишь привычное занятие, препровождение времени, но не познание самих себя. Так что недейственно не само лекарство, а способ его применения.”

“Бог умеет различать добро и зло: ваша молитва не скроет ваших ошибок. Тот, кто просит у Бога прощения в ошибках своих, добьется его, лишь изменив свое поведение. Хорошие дела суть лучшие молитвы, ибо дела значат больше слов.”

“Дух молящегося действует своей волей творить добро. Молитвой он привлекает к себе благие духов, присоединяющих свои усилия к тому добру, которое он желает совершить.”

“Испытания ваши в руках Божьих, и есть среди них такие, которые должны быть пройдены вами до конца, но Бог всегда принимает в расчет ваше смирение. Молитва призывает к вам благих духов, которые придают вам силы вь1йести испытания ваши со смелостью, и тогда испытания эти не представляются вам такими мучительными. Мы уже говорили о том, что молитва, если молиться правильно, никогда не бывает бесполезной, поскольку она придает сил, а это уже большой итог. „Помогай себе сам — и небо будет с тобой" — ты знаешь об этом. Но не может же Бог менять порядок вещей в угоду каждому, ибо то, что есть великое зло с вашей мелкой точки зрения и для вашей призрачной жизни, зачастую оказывается великим добром в общем строе Вселенной: и затем, сколько есть таких бед, виновниками коих является сам человек по собственной непредусмотрительности или из-за каких ошибок своих! Он наказан в том, чем он грешил. Праведные просьбы, однако, удовлетворяются чаще, чем вы полагаете; вы думаете, будто Бог не услышал вас, если он не совершил для вас чуда, и это тогда, как Он способствует вам средствами столь естественными, что те представляются вам игрой случая или выражением порядка самих вещей; часто также, даже чаще всего, Он подсказывает вам мысль, необходимую для того, чтобы выбраться из дела собственными силами.”

“Следствием молитвы не может быть какое-либо изменение замыслов Божьих, но душа, за которую вы молитесь, может испытывать определенное облегчение от того, ибо вы свидетельствуете ей тем свое участие, а страждущий всегда испытывает утешение, когда встречает милосердные души, сочувствующие его страданиям. С другой стороны, молитва побуждает его к раскаянью и к желанию делать то, что нужно для счастья: в этом-то смысле и можно сократить его страдания, если только он, со своей стороны, по доброй воле идет навстречу. Это желание стать лучше, вызываемое молитвой, привлекает к страждущему духу лучших духов, спешащих просветить, утешить его и вселить в него надежду. Так, Иисус молился о заблудших овцах; он вам тем показывает, что вы были бы виноваты, не молясь о тех, кто в этом более всего нуждается.”

“Христос сказал людям: „Любите друг друга!" Эта заповедь включает в себя также совет употреблять все средства, возможные для того, чтобы выказать людям свою любовь, хотя в ней и не сказано о способах достигнуть этой цели. И как верно то, что нет силы, могущей воспрепятствовать торжеству справедливости Божьей, истоком каковой является сам Господь, в отношении ко всем действиям духа, так не менее верно и то, что молитва, с которою вы к Нему обращаетесь, прося за ближнего своего, является для этого духа свидетельством того, что вы помните о нем, а это лишь способствует облегчению его страданий и утешению его. Как только он выразит малейшее раскаяние, и только тогда, помощь оказывается ему: но никогда при этом он не останется в неведении того факта, что некая душа, симпатизирующая ему. заботилась о нем, и он сохранит в себе теплую мысль о том, что вмешательство ее и заступничество пошло ему на благо. А из этого с его стороны возникает чувство признательности и любви к тому, кто выразил ему свою привязанность и сострадание. Следственно, любовь, коию заповедовал людям Христос, меж ними все возрастает: оба они, стало быть, повиновались закону любви и единства всех существ, закону божественному, коий является единственной и главнейшей целью каждого духа*.”

“Можно молиться благим духам, так как они суть посланцы Божьи, исполнители Его воли: но сила, которою они обладают, находится в прямой зависимости от степени их совершенства и всегда зависит от хозяина всех вещей, без позволения Коего ничто не совершается; поэтому молитвы, которые к ним обращают, действенны лишь, если они угодны Богу.”

“Мысль о едином Боге не могла возникнуть у человека иначе как результат развития его идей. Неспособный в невежестве своем представить себе, как существо нематериальное, не обладающее определенной формой, воздействует на материю, человек наделил его свойствами физической природы, т. е. формою и лицом, и с той поры все, что представлялось ему превосходящим границы среднего ума, стало для него неким божеством. Все, чего он не понимал, должно было стать произведением некой сверхъестественной силы, а отсюда до веры во множество различных сил, действие коих он наблюдал, всего один лишь шаг. Но во все времена были просвещенные люди, понявшие невозможность для этого множества сил управлять миром без вышнего вмешательства и поднявшиеся до мысли о едином Боге.”

“Поначалу потому, что он не понимал, что Бог источник доброты; у первобытных народов материя преобладает над духом: они отдаются скотским инстинктам, вот почему они обыкновенно жестоки, т. е. из-за того, что нравственное чувство в них еще совсем не развито. Затем потому, что первобытные люди должны были естественным образом думать: одушевленное существо в глазах Божьих имеет гораздо большую цену, чем какой-то материальный предмет. Это и повлекло их умерщвлять сначала животных, а позднее и людей, поскольку, согласно своему ложному верованию, они полагали, что ценность жертвоприношения была в прямой зависимости от важности жертвы. В материальной жизни, какую вы большей частью ведете, если вы делаете кому-то подарок, то всегда выбираете его по тем более высокой цене, чем больше привязанности и уважения вы желаете засвидетельствовать. То же самое должно быть и у невежественных людей по отношению к Богу.”

“В этом нет сомнения.”

“Нет, но ложную идею о том, что приятно Богу. Посмотрите на Авраама. Впоследствии же люди стали злоупотреблять этим, умерщвляя своих врагов, даже своих личных врагов. Бог, впрочем, никогда и не требовал жертвоприношений, ни животных, ни человеческих: нельзя чествовать Его, бесполезно разрушая Его собственную тварь.”

“Нет, никогда; но все же Бог судит по намеренью. Поскольку люди, будучи невежественны, могли верить, что они совершали похвальное действие, убивая одного из себе подобных; Господь принимал во внимание лишь мысль, а не факт. Улучшаясь, люди должны были признать свою ошибку и осудить эти жертвоприношения как недостойные входить в круг идей просвещенных умов; я говорю „просвещенных", потому что умы тогда были окутаны материальным покровом; но через свою свободную волю они могли составить себе представление о своем происхождении и своей цели, и тогда многие интуитивно уже понимали, какое зло они творят, но они продолжали творить его, дабы удовлетворить свои наклонности и страсти.”

“Их толкают к этому духи зла, и, ведя войну с себе подобными, они тем самым идут против воли Божьей, ибо Господь говорит, что они должны любить своего брата, как самого себя. Все религии, или, вернее, все народы поклоняются тому же самому Богу, хотя и наделяют Его различными именами, так почему же они должны вести истребительную войну из-за того, что их религия отличается от религии соседа или не достигла еще высот религии просвещенных народов? Народам извинительно не верить в слово того, кто одушевлен Духом Божьим и отправлен Им на Землю, особенно если они его не видели и не были свидетелями дел его: и вы хотите, чтобы они поверили в это слово мира, когда вы приходите дать его им с мечом в руке? Они должны просветиться, а мы должны стремиться познакомить их с его учением убеждением и мягкостью, а не силой и кровью. Вы в большинстве своем не верите в сообщения наши с некоторыми смертными, так почему же вам хочется, чтобы иноземцы верили вам на слово, когда все дела ваши опровергают то самое учение, которое вы им проповедуете?”

“Бог всегда благословляет тех, кто делает добро; утешать бедных и страждущих — это наилучший способ воздать хвалу Ему. Но я не говорю этим, будто Бог осуждает те церемонии, каковые вы устраиваете, чтобы молиться Ему; я просто хочу сказать, что есть много денег, которые можно употребить с большей пользою, чем вы это делаете. Бог во всех вещах любит простоту. Человек, придающий значение внешнему, а не внутреннему, есть человек умственно близорукий; сами-ка рассудите, должен ли Бог придавать больше значения форме, нежели сути.”