Религия, согласно м-ру Герберту Спенсеру¹, — это «великая (я бы сказал, величайшая) реальность и великая истина, которая является, без преувеличения, неотъемлемой и нерушимой частью человеческой природы». Он полагает, что религиозные институты мира действительно отражают — так же как и любой другой общественный институт — подлинное и универсальное чувство, присущее роду человеческому. Мелкие суеверия, заслонившие и извратившие религиозное чувство, нельзя смешивать с самим религиозным чувством; это вредное заблуждение, общее и для защитников, и для противников религии. Наука, расчищая этот нарост предрассудков, всё ближе и ближе подводит нас к скрытой за ним истине и, следовательно, является помощницей и подругой истинной религии. Фундамент истины — широкое скалистое плато, на котором воздвигнуты теологические надстройки всего мира. Это и есть «общее основание всех религий», как сказано в названии нашей лекции.

Что же это за скала? Это — конгломерат, состоящий из нескольких элементов. Первый из них — представление о том, что часть человеческой природы является нефизической, второй — идея посмертного существования этой нефизической части, третий — существование Бесконечного Принципа, лежащего в основе всех явлений, и четвертый — определенная связь между этим Бесконечным Принципом и нефизической частью человека.

Ныне и ученые, и богословы признают эволюцию интеллектуальных понятий от более низких к более возвышенным в ступенчатой последовательности. Эта эволюция сопровождается просветлением, ибо в религии, как и во всех прочих областях мышления, свет невозможно увидеть, пока не рассеются тучи. Первозданная истина — свет, богословские системы — тучи, и они остаются тучами, хотя и сверкают всеми цветами радуги. Фетишизм², анимизм³, поклонение героям, поклонение предкам, поклонение книгам, политеизм, монотеизм, теизм⁴, деизм⁵, атеизм, материализм (включая позитивизм), агностицизм; слепое обожествление идола и слепое обожествление суровых испытаний — всё это альфа и омега человеческой религиозной мысли, мера относительной духовной слепоты.

Все эти идеи проходят сквозь одну-единственную призму — человеческий разум. Вот почему они столь несовершенны, столь нелепы, неспособны узреть всю полноту света, взирая на мир через собственную ограниченность: невозможно увидеть дневной свет сквозь пыльное оконное стекло, а звезды — через грязный объектив. Почему? Потому что физические чувства настроены только на предметы физического мира, в то время как религия трансцендентна. Религиозная истина предназначена не для физического наблюдения, а для интуиции. Тот, кто не развил в себе эту физическую способность, никогда не сможет постигнуть религию; он может лишь принять ее в качестве вероучения или представить ее себе в эмоционально-сентиментальном аспекте. Первое следует заклеймить как фанатизм, второе — как религиозную истерию. Их изнанкой является скептицизм, одинаково угрожающий обоим.

Подобно человеку, религия имеет несколько возрастов. Первый — провозглашение, пропаганда, мученичество, второй — завоевание и вера, третий — пренебрежение, самокритика, четвертый — упадок и упорный формализм, пятый — лицемерие, шестой — компромисс, седьмой — разрушение и угасание. И, подобно человеческой расе, ни одна из религий как целое не проходит все эти стадии последовательно. Довольно одного лишь беглого взгляда на историю религий, чтобы увидеть следующее: во всех великих религиях возникают еретические школы и секты, каждая из которых на свой манер восстает против первозданной ортодоксии и делает собственный шаг по пути к конечной цели, вкратце нами обрисованному. Как врач наблюдает симптомы своего пациента, так и я отмечу, что в ожесточенной взаимной ненависти этих клик и сект история постоянно являет нам очевиднейшие доказательства верности нашего постулата: физический мозг физического человека никогда не сможет по-настоящему познать религию. Вся эта ненависть и ожесточение, вся эта беспощадная борьба между сектами и мировыми религиями показывает, что люди принимают несущественное за суть, иллюзии — за реальность.

Проверить данное утверждение проще простого. Оставим в стороне эту войну богословов и обратимся к тем людям, которые развили свои физические возможности, — и что же мы увидим? Вместо раздоров — мир, согласие, взаимная терпимость, братское взаимопонимание в отношении основ религии. Каково бы ни было их экзотерическое вероисповедание, они возвысились над ним и далеко превзошли его, и их прирожденные святость и доброта наделяют жизнью и силой ту церковь, которую они представляют. Они — цвет рода человеческого и братья всем людям, ибо знают, что за свет сияет сквозь тучи, и под фундаментом всех церквей видят одну и ту же скалу. Я прошу тех из вас, кто хочет в этом убедиться, прочесть «Дабистан»⁶ Мохсина Фани, где приведены свидетельства о садху⁷ двенадцати различных религий, записанные два века назад. «Допустим, все эти предпосылки верны, — скажет современный скептик, — но можете ли вы мне доказать, что наука не вымела прочь все ваши религиозные гипотезы вместе с мифами, легендами, суевериями и прочим хламом?» Хорошо, я отвечу ему: «Да». Ведь это и есть исходный пункт деятельности Теософического Общества! Кое-кто считает нас оппонентами науки, однако мы, напротив, являемся самыми горячими ее защитниками — до тех пор, пока она не начинает превращать неполное, недостаточное знание в догму и распространять ее на новые факты. Когда она доходит до этой точки, мы бросаем ей вызов и сражаемся с нею всеми силами — так же как сражаемся с догматизмом богословия. Ибо, по нашему мнению, не имеет значения, чему вы поклоняетесь слепо: фетишу, человеку, книге, тиглю — всё равно это слепое идолопоклонство; кроме того, наука может быть (и уже бывала) такой же жестокой и безжалостной в своей области, как церковь — в своей.

Первый наш шаг — условиться между собою, что означает слово «наука». Для меня — это сбор и упорядочение наблюдений о природе. Если это верно, то я протестую против полумер: я хочу, чтобы наблюдения были полными и охватывали всю природу, а не только ее половину. Что это была бы за онтология⁸, которая, притязая на исследование законов существования, обращала бы внимание только на нашу анатомию, физиологию и всё, что относится к физической оболочке человека, и упускала бы из виду всё, что касается его душевной жизни? «Абсурдно!» — скажете вы. Но я спрашиваю вас, что абсурднее: изучать лишь тело человека, забывая о его духе, или изучать его тело и дух, оставляя без внимания внетелесные проявления его серединной природы. Хотите, чтобы я пояснил, что имею в виду под этой «серединной природой» и ее внетелесными проявлениями? Сейчас я это сделаю. Начну с утверждения, что человек — это нечто большее, нежели то, что может сгореть в огне, быть съеденным тиграми, утонуть в воде, быть разрубленным на части или сгнить в земле. Материалист будет возражать, однако это не имеет значения: мое утверждение так же легко доказать, как то, что он — человек.

В Европе существует наука, называемая психологией; это неправильное употребление термина — здесь совсем другая «логия». Однако не будем спорить о словах. Когда начинаешь анализировать западную идею, лежащую в основе термина «психология», то обнаруживаешь, что она относится только к нормальным и ненормальным мыслительным проявлениям мозга. Один класс ученых — особенно психиатры, то есть специалисты по душевным болезням, — утверждает, что разум есть функция серого вещества в мозговых долях; стоит повредить мозг в результате одного из дюжины несчастных случаев, и чувства отсекаются, мысль прекращается, ум разрушается и мыслящее, а следовательно, ответственное за свои поступки существо угасает. Всё, что от него остается — лишь мертвая плоть, и из этой мертвой плоти до несчастного случая исходило посредством магнитно-электрической энергии всё, что отличает человека от низших животных, подобно тому, как лотос вырастает из липкой грязи.

Противоположная группировка утверждает: мозг — орган духа, машина, посредством которой он проявляет себя, а мышление — нечто в человеке, продолжающее мыслить и существовать, даже если мозг разрушен и человек умер. В первом мнении отражается тон материалистической науки, во втором — тон христианских церквей и двух десятков миллионов так называемых современных спиритуалистов. Материалисты рассматривают человека как единство, как мыслящую машину, другие же видят в нем двойственность — соединение тела и души. Ни одна из этих школ не оставляет места для «серединной природы». Правда, то здесь, то там вы найдете случайные ссылки на третий и высший принцип — дух, как, например, в христианском Новом Завете, где Павел говорит: «И ваш дух и душа и тело во всей целости да сохранится без порока в пришествие Господа нашего Иисуса Христа» (1 Фес, 5:23.). Выражение это, как бы оно ни было обосновано в богословии, оказывается ужасно расплывчатым и еретическим в качестве научного термина. Однако целое направление в христианском учении и в учении медиумов поддерживает теорию двойственности; со смертью тела второй принцип начинает собственную деятельность, чтобы в конечном итоге достичь постулированного состояния summum bonum или summum malum⁹.

Ныне опытные наблюдатели медиумических феноменов видят множество оживших фигур или более-менее вещественных явлений умерших людей и считают их душами, возвращающимися, чтобы навестить мир живых. Они и понятия не имеют о «серединной природе». Зато индийские философы анализируют человека значительно глубже. Вместо единства или двойственности они выдвигают идею о том, что человеческое существо состоит не менее чем из семи отдельных составляющих. Они таковы:

1. Материальное тело — стхулашарира.
2. Лингашарира.
3. Жизненный принцип — джива.
4. Кама-рупа, переходящая в маяви-рупу.
5. Физический интеллект (или животная душа) — манас.
6. Духовный разум — буддхи.
7. Атма.

Их анализ столь детален, что каждая из этих групп в свою очередь делится на семь подгрупп. Вообще говоря, первый, четвертый и седьмой принципы отмечают границы тройственности, или троичности, человека. А четвертый принцип, находящийся как раз посередине между грубым телом (стхула-шарирой) и Атмой, то есть божественным вечным принципом, — это и есть серединная природа, поисками которой мы занимаемся. Теперь нам нужно задать следующий вопрос: что такое этот четвертый принцип, или маяви-рупа, человеческий двойник? Разумен он или неразумен, материя он или дух? И еще один вопрос: может ли его существование быть научно объяснено и доказано? Рассмотрим же их по порядку.

Сам по себе двойник — не более чем дымка, туман или твердое тело, в зависимости от относительного состояния своей конденсации. При одном наборе атмосферных, электрических, магнитных, теллурических¹⁰ и иных условий эта форма может быть невидимой, но способной издавать звуки или подавать другие признаки существования; при другом наборе условий она может быть видима как туманная дымка; при третьем — сконденсироваться до состояния полной видимости и даже осязаемости. Одни лишь сухие, краткие отчеты о случаях, когда такие явления наблюдались, могут занять множество томов. Иногда форма проявляет признаки разума, разговаривает, иногда она может лишь показываться. Я имею в виду появление умерших людей. Лично я наблюдал более пятисот подобных явлений в одном американском городе, где их видели еще сотни людей, и изложил свой опыт в книге, которая удостоилась похвалы нескольких именитых европейских ученых за тщательную запись научно достоверных наблюдений. Я упоминаю об этом лишь для того, чтобы вы убедились в том, что здесь не идет речь ни о галлюцинациях, ни о голословных утверждениях. Вот вам и та самая серединная природа человека, которая действует вне физического тела и после его смерти! Впрочем, будучи приверженцем восточных представлений о душе, я не считаю, что эти посмертные явления и есть сам человек — мыслящее, самостоятельное Эго¹¹. По моему мнению, это всего лишь туманный образ покойного — материя, которую питает энергией остаток жизненной силы, теплящейся в замирающих молекулах. Но чтобы доказать наше предположение, мы должны продемонстрировать, что этот серединный принцип — маяви-рупа, или двойник — может усилием воли отделяться от живого тела, переноситься на расстояние и оживляться полным сознанием человека.

Для доказательства этого мы можем найти два средства: 1) совпадающие свидетельства очевидцев, зафиксированные в литературе различных народов, и 2) показания ныне живущих свидетелей. Много подобных свидетельств содержится в индийских религиозных и философских сочинениях. Не говоря уже о других случаях, можно вспомнить об истории с Шанкарачарьей¹², который, введя свое тело в состояние транса, оставил его на попечение учеников и вошел в тело только что умершего раджи, в котором обитал несколько недель. Упомяну и случай с Агастьей¹³, вставшим в разгар битвы между Рамой и Раваной, в то время как его тело в состоянии транса находилось в Нильгири. Эта история рассказывается в «Рамаяне»¹⁴. В «Йога-сутрах» Патанджали¹⁵ утверждается, что этот феномен по силам каждому сиддху¹⁶, достигшему совершенства в йоге. Что до живых свидетелей, то я тоже отношусь к их числу, ибо несколько раз видел двойников, разумно действовавших на больших расстояниях от своих тел. У нас есть десятки схожих свидетельств от лиц, заслуживающих доверия, живущих в различных частях света; их можно прочитать во многих европейских книгах, посвященных этим вопросам. Я не пытаюсь утверждать, что мы можем ожидать от скептически настроенной публики безоговорочного принятия всех этих доказательств, какими бы убедительными они ни были; данный феномен настолько превосходит обычный человеческий опыт, что поверить в его реальность можно, только увидев его своими глазами. Однако я утверждаю, что в данном случае речь идет о вероятной истине; ибо, следуя самым суровым канонам научной ортодоксии, мы не можем подозревать в заговоре лжи стольких свидетелей, которые никогда не видели друг друга и не слышали друг о друге и фактически даже принадлежали к разным поколениям, но оставили свидетельства, друг друга подтверждающие.

Но если перед нами случай вероятной истины, то человек науки спросит: чего мы потребуем от него дальше? Допустим ли мы естественное и научное или же сверхъестественное, а значит, ненаучное, объяснение отделению двойника от живого человека и появлению двойника человека умершего? Я уверенно отвечаю: первое. Я достаточно предан науке, чтобы отрицать — да, подчеркиваю, отрицать! — что когда-либо, в наши дни или в любую другую эпоху, имели место чудесные явления. Какое бы событие ни произошло, оно должно было произойти в соответствии с законами природы. Предполагать что-либо иное значило бы утверждать, что законы Вселенной непостоянны и могут быть нарушены по прихоти некоей Силы, которая своевольно вмешивается во всё на свете. Тогда бы мы жили во Вселенной, которая бы двигалась толчками: то шла бы, то останавливалась, как часы, с которыми играет ребенок. Вера в сверхъестественное — проклятие всех религий. Подобно инкубу¹⁷, она присосалась к шее всех вероисповеданий, вызывая сатирические нападки скептиков; это гниль, пожирающая сердцевину любой веры, построенной на ней. Она-то, затаившаяся в теле церкви, и обрекает ее на окончательное разрушение точно так же, как раковая опухоль, незаметно растущая в человеческом организме, когда-нибудь убьет его. А из всех эпох наш девятнадцатый век менее всего годится для того, чтобы представляться публике поборником сверхъестественных религий. Подобные религии там и тут исчезают со сцены, тая, словно восковые фигурки в пламени лабораторных горелок. Нет, когда я выступаю в защиту индуизма, буддизма и зороастризма, я хочу, чтобы стало понятно: я не требую какого-либо уважения или терпимости к ним там, где они выходят за пределы законов природы. Я верю — нет, знаю! — что их основы должны быть научными, и именно на этих условиях, по моему убеждению, они должны выстоять или погибнуть. Я не утверждаю, что все они в равной степени в ладах с наукой, но считаю, что какую бы основу они ни имели — широкую или узкую, длинную или короткую, — это должна быть научная основа. Вот почему я и прошу вас, чтобы не выглядеть больше смешными, прекратить отрицать существование серединной природы человека, потому что, многое прочитав и многое испытав на собственном опыте, я убедился: двойник, или маяви-рупа, — это научный факт.

Возвращаясь к нему, вновь зададим вопрос: так что же он такое? Материя или что-то еще? Я скажу так: материя плюс нечто еще. И здесь давайте остановимся на минуту и задумаемся: а что такое материя? Неглубокие мыслители, к которым следует причислить желторотых юнцов, едва закончивших университет (какими бы учеными степенями они ни обладали), слишком торопятся связать понятие материи с такими свойствами, как плотность, видимость и осязаемость. Непростительное заблуждение! Воздух, которым мы дышим, невидим, но материален; его компоненты: кислород, водород, азот и углекислый газ — состоят из атомов, имеют массу, и их присутствие можно продемонстрировать путем анализа. Электричество невозможно увидеть (за исключением специально созданных условий), и всё же оно материально. Никто никогда не видел вселенского эфира, о котором говорят ученые, но он — тоже материя в крайне разреженном состоянии. Возьмите знакомый пример — агрегатные состояния воды — и взгляните, как быстро восходят они по шкале разреженности, чтобы в конце концов ускользнуть из тисков науки! Твердый как камень лед, подтаявший лед, конденсированный пар, перегретый и невидимый пар, электричество — и вот они уже перешли из мира следствий в мир причин!

После такого предупреждения умоляю вас, мой интеллектуально разгоряченный юный друг из Мадрасского университета: не возражайте мне, когда я скажу, что индийская философия человека гораздо лучше согласуется с направлениями развития современной науки, нежели сверхъестественное христианское или научное, материалистическое, представление о человеческой природе. Подобно агрегатным состояниям воды, каждое из которых находится на ступень выше к невидимому миру, в эзотерической индийской философии есть последовательный ряд форм расположения молекул в человеческом организме; на одном конце этого ряда — вещественная масса стхулашариры, на другом — высшая сублимация, называемая Атмой, или Духом. «Но как же могут они существовать все вместе, в сочетании? Значит, человек подобен нескольким ящикам или корзинам, вставленным друг в друга? Или вы намереваетесь высказать научно абсурдное предположение, будто две вещи могут одновременно занимать одно и то же пространство?» Это побочный вопрос, вытекающий из главного, но с ним мы должны разобраться в первую очередь.

Я скажу, что мне разъясняли это так: каждый из этих нескольких наборов атомов, составляющих семь частей человека, расположен внутри следующего, более грубого набора атомов. Они обладают несколькими видами энергии, центры которой располагаются в точках, которые индусы называют шаддхармами, или центрами жизненной силы. Высший из них — сахасрара, в которой находится Атма. Эта верхняя точка расположена в области темени, другие же помещаются в основании позвоночного столба, в брюшной полости, в пупке, в сердце, в нижней части гортани и в центре лобной пазухи. Таким образом, атомы буддхи как бы заполняют промежутки между атомами манаса, атомы манаса — между атомами кама-рупы, те — между атомами дживы, а атомы дживы — между атомами стхулашариры. А поскольку каждый более грубый принцип содержит в себе частицы всех более тонких принципов, стхулашарира представляет собою плотную оболочку, в которой заключены все части сложной человеческой природы. Всех их пронизывает и наполняет силой Атма, или та непостижимая высшая энергия, которая недоступна физическим чувствам и которую сам себе описывает Брахман в «Мандукья-упанишаде», говоря: «Ты — ни то, ни другое, ни третье, ни что-либо, что ум может постичь с помощью физического восприятия». Ваш знаменитый поэт из народа телугу прекрасно аллегорически изображает эту идею в поэме «Ситарама Анджанеям» («Космическая материя»), где Сита, которая сама является олицетворением Пракрити¹⁸, из скромности отказывается открыть дочерям и женам риши¹⁹, кто ее муж. Тогда женщины показывают на разных мужчин, каждый раз спрашивая: «Это он — твой муж?» Она отвечает «нет», но когда указывают на Раму, она молчит, ибо не может говорить о господине ее сердца перед посторонними. Так поэт стремится разъяснить нам: хотя мы можем свободно говорить о том, чем не является Атма, когда нас спрашивают, что она такое, мы должны хранить молчание, ибо слова бессильны выразить эту возвышенную идею.

Итак, мы подготовили почву для того, чтобы ответить на оба вопроса, заданных нашим воображаемым критиком. Когда при помощи развитой энергии посвященного в оккультную науку кама-рупа выделяется им за пределы физического тела, она целиком содержит в себе свои манас и буддхи (включая джитту и ахамкару — чувство индивидуальности), то есть ум и духовный разум. Посвященный покидает свою земную оболочку, в которой остаются джива и лингашарира, и временно живет, мыслит и действует в собственном двойнике. Поскольку плотность атомов в нем не столь велика, как в физическом теле, он обладает повышенными способностями к перемещению и восприятию. Преграды, которые могут остановить тело — например, стены комнаты, — не могут остановить двойника, так как его частицы способны проникать через промежутки грубой материи, составляющей стену. Двойник существует в субъектном мире и способен пересекать его пространство подобно мысли, которая сама по себе является формой энергии. Или, если посвященный того пожелает, он может проецировать свой образ, не наделяя его разумом, и заставлять его появляться в месте, на котором он заранее концентрирует свою мысль. Лишь от него зависит, будет ли этот образ всего лишь иллюзорной формой или его собственным «Я»; это может быть лишь материя или материя плюс он сам. Что же касается научно достоверного описания серединного характера человеческой природы, то я уже показал, что мы можем осуществить его благодаря сбору свидетельств и собственным наблюдениям. Добавим, что дальнейшие доказательства мы можем получить лучшим и самым надежным способом, пройдя необходимый курс тренировки и выделения собственного двойника. Ибо это — не тайная наука, открытая немногим избранным, а наука истинная, основанная на законах природы и доступная каждому, кто приобрел нужную квалификацию. Самый скромный труженик может приподнять покрывало наравне с величайшими монархами и священнослужителями.

Однако люди постоянно спрашивают: почему эти тайны не становятся достоянием всего мира так же открыто, как подробности химической науки или любой другой отрасли знания? Вопрос естественный для поверхностного мыслителя, но нелогичный. Разница между психической и физической наукой состоит в том, что первой можно обучиться только путем развития собственных духовных сил. Их не может развить за вас ни университетский профессор, ни друг, ни однокурсник или родственник: вы должны сделать это только сами. Разве может другой человек обучиться за вас музыке, санскриту, живописи или ваянию? Разве может кто-то другой за вас есть, спать, ощущать тепло и холод, переваривать пищу, дышать? Как же вы можете ожидать, чтобы он обучился за вас психологии? Так или иначе, он не может этого сделать, как бы нам этого ни хотелось, и это — окончательный ответ всем задающим подобные вопросы. И точно так же нельзя быть абсолютно уверенным в том, что вам удастся развить в себе эти способности, как бы вы ни пытались. Разве у каждого человека есть способности к языкам, музыке, поэзии, науке, философии? Вы знаете, что для этого нужно обладать определенными задатками, и если у вас их нет, вам никогда не стать музыкантом, поэтом, ученым или философом. Трудно овладеть наукой о природе, даже если у вас имеется к этому естественная склонность, но наука о духе сложнее всех — я бы даже сказал, сложнее всех наук вместе взятых. Вот почему махатму²⁰ описывают как «редкий цветок среди целого поколения пытливых умов» (Синнетт, «Оккультный мир»), и во все эпохи истинный садху почитался едва ли не как сверхчеловек. Этот термин применяется к нему лишь в том смысле, что он возвышается над слабостями, предрассудками и невежеством своих собратьев.

Люди, проявляющие абсурдную слепоту к опыту целой расы, то и дело просят нас, основателей Теософического Общества, придать его членам ранг адептов. Мы должны показать им короткий путь к Химавату²¹, тайные тропы к ашрамам²² в Нильгири! Они не желают трудиться и страдать, чтобы обрести знание, как это делали все до сих пор; их нужно усадить в вагон первого класса и доставить прямо под покрывало Изиды! Они воображают себе наше Общество чем-то вроде клуба чудотворцев или школы магов, где за десять рупий можно стать махатмой между утренним омовением и вечерней трапезой! Подобные люди совершенно упускают из виду две главные цели, провозглашенные нашим Обществом: формирование ядра Всемирного Братства для поисков истины и развития добрых отношений между людьми, а также поддержку изучения древних религий, философских школ и наук. Они не ценят по достоинству эту чисто альтруистическую сторону деятельности Общества и, кажется, не считают благородным и почетным делом труд во имя просветления и счастья человечества. Они обладают ненасытным любопытством к чудесам, но, увидев их, зачастую не вдохновляются на поиски тайных источников мудрости, а остаются сидеть с разинутым ртом и высунутым языком, гадая, в чем же заключался фокус и что им покажут дальше.

Такие умы не смогут получить никакой выгоды, вступив в Теософическое Общество, и я не советую им стучаться в наши двери. Нам не нужны такие легкомысленные эгоисты. Наше Общество создано для серьезной, трудной, самоотверженной работы, и нам нужны лишь те, кто достоин звания человека и нашего уважения. Нам нужны те, кто начнет не с вопроса «Что я могу получить от Общества?», а с вопроса «Что я могу сделать для Общества?» Нашей работе должны служить люди, которым достаточно и того, что они трудятся на благо следующего поколения и тех, что придут ему на смену. Люди, которые видят плачевное положение религии во всём мире: как унижаются благородные вероисповедания, а храмы, церкви, святые места заполняются лицемерами и насмешниками — горят желанием вновь разжечь огонь духовности и нравственности на поруганных алтарях и принести знания риши в отягощенный грехом мир. Нам нужны индусы, способные любить родину с такою чистотой и страстью, что почтут за радость и честь трудиться и даже страдать ради нее, не требуя иной награды. Нам нужны люди, которые смогут отбросить свою детскую ненависть к другим расам, религиям, кастам, как отбрасывают испачканную или поношенную одежду, и с любящим сердцем и чистой совестью будут готовы присоединиться ко всякому человеку — будь он черным или белым, красным или желтым, рабом или свободным, — чье сердце бьется с любовью к Индии и к ее детям разных рас, рассеянным по всему миру. Мы с распростертыми объятиями встречаем тех, кто готов растоптать свое самолюбие, если оно вступает в противоречие с общим благом. Мы готовы принять в свои ряды ученого-интеллектуала, который имеет столь широкое представление о своем предмете, что считает разгадку тайны силы такой же важной, как познание комбинаций атомов в материи, и, чувствуя так, не боится и не стыдится признать своим учителем всякого, кто сведущ, независимо от цвета его кожи.

Настало время сделать следующий шаг в нашей научной аргументации. Допустим, что существование двойника доказано, так же как и возможность его проекции. Как же он посылается? Разумеется, благодаря затратам энергии. Эта энергия есть жизненная сила, приводимая в движение волей. Способность концентрации воли для этой цели может быть врожденной или приобретенной. Есть люди, у которых она от рождения столь сильна, что они часто могут посылать своих двойников на дальние расстояния и делать их видимыми, хотя, возможно, ни дня не занимались изучением психологии; среди таких людей я встречал и мужчин, и женщин. Но это необычная сила, и лишь люди, действительно опытные в психологической науке, могут применять ее в любое время. Работа мозга по механической выработке потока силы воли более или менее тщательно изложена Бэном²³ и Модcли²⁴, тогда как профессор Тайт и профессор Бальфур Стюарт в своей книге «Невидимая Вселенная» проследили динамический процесс выделения мысли в мировой эфир²⁵, индусами вот уже тысячи лет называемый акашей²⁶, и взяли на себя смелость предположить: нельзя исключить вероятность того, что мысль, выработанная одним-единственным человеческим мозгом, может динамически воздействовать на далекую планету. Иными словами, вырабатываемая мысль порождает колебания эфирных частиц, и это движение может продолжаться до бесконечности. А йог порождает такой поток и направляет его в качестве концентрированной силы на самого себя, продолжая этот процесс до тех пор, пока не накопится достаточно силы, чтобы заставить двойника выйти из своей телесной оболочки и посылать его туда, куда он пожелает. Таким образом, мы продемонстрировали факт существования маяви-рупы, ее способность существовать вне тела и энергию, которая вызывает ее выделение. Я не могу вдаваться в подробности, чтобы углубить эту аргументацию, так как этим лишь задержу вас на целый час в этой тропической жаре. Но, надеюсь, я хотя бы показал вам, что полагаюсь только на научные принципы и не претендую на снисхождение защитников сверхъестественного.

А что же этот двойник, который и есть то, что обычно называют душою? Бессмертен ли он? Нет, не бессмертен. То, что является в нем скоплением материи, должно в конечном счете повиноваться закону дисперсии, который со временем разрушает и изгоняет из объективной Вселенной всё материальное. Этот закон одинаково распространяется и на планеты, и на тела меньших размеров. Как всё материальное в светиле было когда-то сконденсировано из разрозненных атомов космоса, так и всё материальное в человеческом теле — и самое грубое, и самое тонкое — когда-то было сконденсировано из хаотически разрозненных атомов акаши. И в это же состояние дисперсии они должны возвращаться всякий раз, когда центростремительная сила, вовлекшая их в человеческий зародыш, перестает сопротивляться центробежной силе притяжения атомов космоса. Это вплотную подводит нас к проблеме продолжения существования после физической смерти. Здесь-то и проходит линия, разделяющая мировые религии. Дуалисты утверждают, что человеческая душа попадает в небесные или адские царства, где обретает либо вечное блаженство, либо вечную кару, в зависимости от поступков, совершенных ею во время пребывания в теле. Учение, проповедуемое ими, — это доктрина воздаяния, хоть само это слово они и не употребляют. Ибо даже те крайне далекие от науки богословы, которые утверждают, что карающее и вознаграждающее Божество на все времена предназначило кому-то быть спасенным, а кому-то быть проклятым, говорят нам, что заслуга веры в определенную систему морали и дисциплины, а также участие в заслугах ближнего суть необходимые условия грядущего блаженства. Таким образом, мы можем предположить, что воздаяние, или карма, — краеугольный камень религии. Это и логичное, и научное предположение, так как все мысли, слова и деяния человека суть причины, которые должны приводить к соответствующим следствиям: благие причины могут вызывать только благие следствия, а злые — только дурные (если только они не погашаются противоположными и более сильными благими причинами).

Я не вижу необходимости вдаваться в метафизический анализ того, что хорошо и что дурно. Мы можем обойти его с помощью простого постулата: всё, что разрушительно влияет на индивида или способствует несправедливости, нищете, страданиям, невежеству и скотству в обществе, — по сути своей дурно, а то, что стремится к противоположному, — хорошо. Религию, которая учит, что творить зло во имя добра — достойное дело, я назвал бы дурной религией, ибо добро никогда не может рождаться из зла, дурное дерево не приносит добрых плодов. Религия, которая может проповедоваться лишь на острие меча, или множеством мучеников, или орудиями пытки, или разорением целых стран и порабощением их населения, или хитрыми уловками, зовущими невежественных детей и взрослых оставить свои семьи, касту, веру предков, — подлая и дьявольская религия, враждебная истине и разрушительная для общественного блага. Если религия не основана на лжи, это может быть доказано, и она выдержит все нападки скептиков, стоя непоколебимо, как скалистый утес. Истинная религия — не та, что мечется по углам и щелям, словно голый прокаженный, прячущий свои язвы, когда смелый критик устремляет на нее свой испытующий взгляд и требует предъявить свои верительные грамоты. Если я выступаю здесь перед вами в защиту того, что есть благого в индуизме, то это потому, что я полностью убежден: это благое существует, и какими бы фантастическими и даже ребяческими ни казались кому-то опутавшие его наросты обычаев, легенд и предрассудков, под ними всё же существует скала истины — истины научной. И на этой скале ему суждено стоять на протяжении бесчисленных грядущих поколений, как стояло оно до сих пор на протяжении бесчисленных поколений прошлого, исповедовавших эту древнюю веру с тех пор, как риши со своих гималайских вершин осветили темный и невежественный мир ослепительным светом духовной истины.

Вы можете задать мне совершенно справедливый вопрос: что делать тем из вас, кто не наделен способностью проникнуть по ту сторону рождающего иллюзии экрана тела и достичь истинного, глубоко личного восприятия Божественной истины путем развития физических чувств? Поскольку мы сами уже показали, что не все люди способны стать адептами, какое утешение можем мы дать остальным? Для этого мы должны бросить краткий взгляд на теорию перевоплощения. Если бы этот краткий срок человеческой жизни, которым мы ныне довольствуемся, был всей суммой человеческого существования, если бы мы с вами никогда не жили прежде и никогда не родились бы вновь, то не было бы и ни единого луча надежды для всякого мыслящего существа. Доктрина искупления чужих грехов не только абсолютно немыслима, но и в прямом смысле отвратительна для тех, кто способен принять более широкий и научный взгляд на происхождение человека и его удел, нежели дуалисты. Всякий человек, чье религиозное сознание основано на интуитивном представлении о том, что причина и следствие равны, во всей Вселенной существует совершенное и согласное царство Закона и согласно любой разумной концепции вечности сейчас действуют те же силы, что действовали всегда, должен отвергнуть утверждение о том, что это краткое мгновение, данное нам, чтобы жить и ощущать, — единственное.

Наука позволила нам через невообразимо долгую череду существований — в человеческом, животном, растительном и минеральном царствах — проследить путь к колыбели будущей чувствующей жизни, космическому эфиру. Так осмелится ли человек науки утверждать, что мы с вами, стоящие на относительно высокой стадии эволюции, стали тем, что мы есть, без предшествующего развития в других жизнях, будь то на Земле или на других планетах? А если не осмелится, то он должен в соответствии с им же самим канонизированными законами сохранения и взаимосвязи энергии сделать вывод из всех аналогичных явлений природы о том, что за пределами этой жизни существует иная жизнь. Движущая сила нашего развития не может быть растрачена впустую: она должна пройти по всей своей линии колебаний, пока не достигнет своего предела. А этот предел адепты индуизма и буддизма, джайнизма и зороастризма считают тем абстрактным миром, который лежит за пределами мира феноменального²⁷ — мира иллюзий и боли. Как бы они ни называли его — мукти²⁸, нирвана²⁹ или Свет — это одна и та же идея: выход вечного Принципа энергии после завершения им цикла взаимодействия с материей. Этого последнего предела серединная природа как целое никогда не достигает, ибо по форме, размеру, цвету и атомным связям она остается материальной. Следовательно, если называть ее душою, то можно сказать, что душа не бессмертна, ибо всё материальное всегда стремится вернуться к своему первозданному атомному состоянию. И исходя из этих предпосылок, индийская философия учит: именно Атма — Дух — и есть то, что ускользает из феноменального мира. А значит, хотя с позиций индуизма и правильно утверждать, что душа не бессмертна, к этому нужно добавить, что бессмертным является Дух. Ибо, в отличие от души серединной природы, Атма не содержит в себе ничего смертного, преходящего, но по сути своей является неизменной и вечной. Что касается путаницы со словами «душа» и «Дух», столь частой в наши дни, то она совершенно сбивает с толку и крайне вредна.

То, что у нас нет воспоминаний о прежних существованиях — вовсе не довод против восточной теории палингенезиса³⁰. Ведь и в нашей нынешней жизни мы помним лишь двадцатую долю того, что с нами когда-либо случалось. Наша память выкидывает самые озорные коленца! С каждым из нас бывает такое: из всех событий дня, месяца, года или всех младенческих лет вспоминается какое-то одно — пустяковое, нисколько не важное и на первый взгляд ничуть не более других подходящее для того, чтобы оставить в памяти неизгладимый след. Как это случается? И если эта крайняя забывчивость относительно большинства событий нашей жизни — не доказательство того, что наше существование в то время не было сознательным, то и наше забвение всего опыта прошлых рождений — также не довод против факта таковых рождений. Поспешу добавить, что так называемые воспоминания о прошлых жизнях, о которых говорит современная школа реинкарнационистов, также не являются вескими доказательствами таковых воплощений; они могут быть — я не говорю, что являются — всего-навсего игрой воображения, картинами, возникающими в мозгу в результате случайных внешних воздействий. Один лишь вопрос имеет для нас значение: необходимо ли нам с научной и логической точки зрения выдвинуть в качестве постулата идею о серии рождений в различных точках пространства и времени? И на него, я думаю, нужно ответить утвердительно.

Итак, допуская множественность воплощений и возвращаясь к нашей дискуссии, мы видим, что, хотя не каждый из нас способен достичь степени адепта в этой жизни, остается возможность достичь ее в жизни следующей. Положив начало, мы создаем причину, которая рано или поздно, в свое время и пропорционально своей изначальной энергии, поможет нам достичь состояния адепта, а значит, познать скрытые законы бытия и способ освободиться от оков материи и обрести состояние мукти — освобождение. А первый шаг в этом начинании состоит в том, чтобы очиститься от порочных желаний и привычек, отбросить неразумные предрассудки, догматизм и нетерпимость, попытаться разглядеть, что есть главное, основное, а что — поверхностное в исповедуемой вами религии, и жить согласно высшему идеалу добра, разума и духовности, который можно извлечь из этой религии и из интуитивных ощущений своей собственной природы. Я считаю безумным иконоборцем всякого, кто отвергает любую религию, особенно одну из древнейших религий в мире, не изучив ее и не поверив в истину, заключенную в ее сердце. Я называю тщеславным энтузиастом всякого, кто на скорую руку сколачивает новую религию из древних религий лишь ради того, чтобы прославить свое имя среди людей. Я называю фанатичным глупцом того, кто надеется заставить всех людей увидеть истину такой, какой он видит ее сам, поскольку не найдется двух людей, которые одинаково увидели бы самое обыкновенное дерево или куст, не говоря уже о том, чтобы с одинаковой ясностью понимать метафизические теоремы. Что же касается тех, кто ходит по свету, пропагандируя свои религиозные верования, но не умея ни показать их превосходство над другими религиями, чье место они хотели бы занять, ни ответить без уклончивости на справедливые вопросы критиков, — они либо благонамеренные фантазеры, либо самонадеянные глупцы. Даже будь они безумцами, тщеславными людьми или глупцами — а всё это возможно, — если они искренни, то они заслуживают того уважения, которого всегда требует искренность. Пока весь мир не готов склониться перед единым непогрешимым вождем и слепо принять одну веру — мудрейшую из всех, все мы должны следовать единственному правилу: терпеть в ближнем своем ту слабость здравого суждения, к которой сами мы всегда склонны и от которой никогда полностью не свободны. А это и есть программа и платформа Теософического Общества, как вы можете увидеть, прочитав брошюру с его правилами и уставом. Это широкая платформа взаимной терпимости и Всемирного Братства.

Вы скажете, на пути к состоянию адепта должны быть элементарные ступени. Они действительно существуют, и современная наука описала некоторые из них. Я говорил вам, что психология — это наука, до сути которой сложнее всего добраться, и всё же наука Запада уничтожила немало препятствий на этом пути. Первой областью знания, с которой необходимо сейчас начинать исследования, является месмеризм. Он дает нам: 1) доказательство способности разума сознательно отделяться от физического существования; объект месмерического воздействия может проявлять активный, сознающий разум и проницательность, в то время как тело его не просто спит, а погружено в транс столь глубокий, что более напоминает бледный труп, чем живого человека; 2) доказательство действительной возможности передачи мысли от одного разума к другому; месмерист может, не произнеся ни слова и не издав никакого ощутимого сигнала, передать объекту воздействия мысль, возникшую в его уме; 3) доказательство реальности способности слышать звуки и видеть события на далеких расстояниях, мысленно сообщаться с людьми, находящимися вдали от нас, видеть сквозь стены, проникать взглядом в глубины земли и океана и сквозь все преграды, существующие для телесного зрения; 4) способности заглядывать в человеческое тело, распознавать местонахождение и причину недуга и назначать подходящее лечение, а также способности месмериста наделять человека здоровьем и восстанавливать его физические и духовные силы путем возложения на него рук, насыщения жизненной силой стакана с водой, которую пациент должен выпить, или одежды, которую он должен носить; 5) способности видеть прошлое и даже предсказывать будущее. Этими и многими другими дарами месмеризм наделяет не какого-нибудь адепта высшей восточной психологии, а самого обычного человека, который может полностью доказать эти явления себе и другим. То, что я говорю, подтверждено авторитетом комиссии Академии Франции. А ведь помимо месмеризма существуют и другие важнейшие области психологии: психометрия³¹, одическая сила³², медиумизм и многие другие, даже упоминание о которых выходит за рамки моей сегодняшней лекции. Каждая из них помогает исследователю в достижении Божественной мудрости, в разумном и научном постижении законов этого, пользуясь выражением Герберта Спенсера, «Вечного Нечто», которое вы можете назвать Богом или любым другим нравящимся вам именем. Но какое бы имя вы для него ни избрали, знание его является высшей целью человеческой мысли, а достижение гармонии с ним — первое, благороднейшее и необходимейшее устремление разумного человека. Поиски этого знания и составляют теософию, а соответствующие методы исследования — теософическую науку.

Вот так, одной фразой, и ответил я на тысячу вопросов о том, что такое теософия и каков предмет теософических исследований. Большинство из вас, как и великое множество индийцев, до сего момента воображали себе, что мы явились сюда проповедовать некую новую религию, пропагандировать какую-то новую идею, устанавливать некий «новый промысел Божий». Видите, как далеки вы были от истины и как несправедливо к нам общественное мнение. Вместо того, чтобы проповедовать новую религию, мы посвящаем нынешнее поколение в высшие цели древнейших религий мира. И не собственное невежественное эго предлагаем мы вам в качестве проводников и гуру, но глубокочтимых риши — адептов древних времен. Мы утверждаем преданность не американской, не русской, а древнейшей индийской философии. Мы идем к вам не для того, чтобы ломать и разрушать, а для того, чтобы заново возвести здание религии Востока. Мы просим вас помочь восстановить его, но не на зыбучих предательских песках слепой веры, а на скале истины и скрепить его камни прочным цементом современной науки. Самому индуизму нечего бояться научных исследований. Как бы много ложного ни унаследовали вы от предшествующих поколений, в наших силах от него освободиться, и когда настанет время взглянуть сквозь нашу нынешнюю майю³³ (иллюзию), мы с радостью это сделаем. «Не в один день был создан мир», и мы не столь наивны и восторженны, чтобы мечтать о том, что за день, за год или за одно поколение можно вскрыть и искоренить застарелые заблуждения. Но давайте всегда стремиться к познанию истины, а открыв ее, будем готовы во имя нее говорить и действовать, а если нужно, то и умереть за нее.

Нас спрашивают, какова наша религия и как удается нам относиться с одинаковым дружелюбием к представителям столь враждующих вероисповеданий. Я отвечу: наши возможные личные предпочтения среди мировых религий не имеют никакого отношения к главному вопросу теософии. Мы проповедуем теософию как единственный метод, при помощи которого возможно обнаружить то самое Вечное Нечто, и не требуем от приверженцев иного вероисповедания, чтобы они приняли нашу веру и отбросили свою. Оба мы, основатели Теософического Общества, исповедуем религию терпимости, милосердия, доброты, альтруизма, любви к ближнему — религию, которая ищет в вере ближнего не плохое, а хорошее и стремится научить его следовать лучшему кодексу нравственности и благочестия, который он может в ней найти. Одним словом, мы исповедуем религию, которая заключена в «Золотом Правиле» Конфуция, Гаутамы и основателей едва ли не всех великих религий, — в правиле, которое сохранено для восхищения и почитания потомством в указах доброго царя Ашоки³⁴, запечатленных на монолитах и скалах Индостана. Следуя этому простому кредо, нам совсем нетрудно жить в абсолютном мире с приверженцем всякой веры, который ответит нам в духе взаимности. А если мы враждуем с теми, кто называет себя христианами, то только потому, что они извратили учение Того, кого притворно именуют своим Учителем, и всяческими низкими и недостойными уловками пытаются противодействовать росту нашего влияния. Это они ополчились на нас за то, что мы защищаем индуизм и другие религии Востока, а не мы на них. Если бы они на деле следовали собственным заповедям, мы никогда не выступали бы против них ни устно, ни письменно, ибо тогда они уважали бы религиозные чувства индуистов, парсов, джайнов, иудеев, буддистов и мусульман и заслуживали бы ответного уважения. Однако вместо аргументов они с самого начала прибегли к клевете, и, боюсь, клевета останется их излюбленным оружием до самого конца. По сравнению с низким поведением одного моего соотечественника-крикуна, который, выступая здесь на днях с лекцией, поносил Веды как непристойную мерзость, а теософов — как сомнительных авантюристов, как прекрасно и благородно поступил тот мусульманский адвокат, который защищал Раймунда Луллия³⁵, когда исламский суд намеревался наказать его за попытку проповеди своей религии в их городе. «Если вы, о мусульмане, считаете достойным мусульманина делом пытаться проповедовать ислам среди неверных, то почему мы должны быть немилосердны к христианину, имеющему такие же побуждения?» Я не помню этих слов в точности, но смысл их именно таков. Устами этого адвоката говорил мягкий голос Милосердия, и слова его были эхом Духа Истины.

Так придите же, о старцы и юноши Мадраса, если вы называете себя патриотами Индии и желаете быть достойными благословения риши, и соедините руки и сердца с нами, чтобы продолжать этот великий труд. Мы не просим от вас никаких почестей, земных благ или наград. Мы не ищем среди вас последователей; изберите собственных вождей среди мудрейших и чистейших из ваших людей — и мы последуем за ними. Мы не предлагаем себя в учителя, ибо всё, чему мы учим, мы узнали отсюда, из Азии; слово, которое мы проповедуем, исходит от отшельников индийских гор, а не от профессоров Запада. Во имя Индии взываем мы к вам, ради возрождения ее древней религии, ради оправдания ее прежней славы, ради сохранения ее величия в науке, искусстве, философии. Если путь вам преграждают эгоистические соображения секты или касты либо местные предрассудки, отбросьте их, по крайней мере, до тех пор, пока вы не совершили что-то во имя родной земли и ради прославления вашей благородной расы. В этой огромной толпе я вижу у многих из вас на лбу вертикальные знаки двайтистов³⁶ и вишишта-адвайтистов³⁷ и горизонтальные полоски шайвов³⁸. Это — поверхностные обозначения религиозных различий, которые часто прорываются в ожесточенных словах и делах. Но иным, не телесным, зрением я вижу знаки других сект, представляющие гораздо большую опасность для индийской нации и индийской духовности. Эти знаки глубоко выжжены в умах и сердцах некоторых — хотя, к счастью, не всех — ваших самых многообещающих молодых людей, лучших детей скорбящей Матери-Индии, и разрушают их чувство гордости за то, что они принадлежат к этой расе и унаследовали ее благородную религию. Это клейма «бакалавр наук», «бакалавр права», «магистр наук», которыми пометил вас заморский университет. Три года проведя в общении с народом Индии и усвоив его образ мыслей, я всякий раз едва не содрогаюсь, когда какого-нибудь юношу с благородным ликом представляют мне как обладателя ученой степени. Я не принижаю ни значения университетской культуры, ни почетного отличия, которое заслуживаешь, приобретая университетские степени; я лишь утверждаю, что если подобные отличия могут быть получены только ценою утраты национального достоинства и духовной интуиции, то они — проклятие для выпускника университета и клевета на его страну. Я предпочту видеть перед собою грязного байраджи, который унаследовал от предков интуитивную веру в духовные силы человека, нежели самого блестящего из выпускников университета, эту веру утратившего. Пусть я лучше буду товарищем обнаженному отшельнику из джунглей, нежели выпускнику университета, который, хотя и увешан учеными степенями, окончив курс фальшивой истории и ложной науки, потерял всякую веру во всё сколько-нибудь более великое во Вселенной, чем Геккель³⁹ или Конт⁴⁰, или в более великие силы в самом себе, чем продолжение рода, мышление и пищеварение. Называйте меня консерватором, если хотите; во всяком случае, до тех пор, пока наши современные профессора не смогут продемонстрировать мне такую философию, которая непогрешима, такую науку, которая не требует доказательств, то есть аксиоматична, такую психологию, которая охватывает все психические феномены, такую новую религию, которая полностью истинна и безупречна, — я буду провозглашать то, что, как я чувствую и знаю, истинно, а именно: что риши знали тайны природы и человека, что для всех религий есть одно, и только одно основание, и на нем всегда стояли и стоят ныне в братском согласии и мире иерофанты и эзотерические посвященные великих мировых религий. Это основание и есть ТЕОСОФИЯ. Да благословят ее древние Учителя нашу многострадальную Индию!

1. Спенсер Герберт (1820–1903) — английский философ и социолог, один из родоначальников позитивизма, основатель органической школы в социологии. Развил учение о всеобщей эволюции, внес значительный вклад в изучение первобытной культуры, резюмировал достижения естествознания середины XIX в., давая им метафизическое истолкование; внес идею историзма в этнографию, историю религий, психологию. Главный труд — «Система синтетической философии» (1862–1896).

2. Фетишизм (от франц. fetiche — идол, талисман) — культ неодушевленных предметов — фетишей, наделенных сверхъестественными свойствами. Был распространен у всех первобытных народов. Сохранился в современных религиях — почитание черного камня в Мекке (ислам), креста, мощей и икон (христианство).

3. Анимизм (от лат anima, animus — душа, дух) — система представлений о наличии духа, души у человека, животных, растений, предметов; является характерной чертой первобытных верований и обязательным элементом всех современных религий.

4. Теизм (от греч. qeoV — бог) — религиозное мировоззрение, исходящее из понимания Бога как абсолютной личности, пребывающей вне мира, свободно создавшей его и действующей в нем. Наиболее характерен для генетически связанных между собой религий: иудаизма, христианства и ислама.

5. Деизм (от лат. deus — бог) — религиозно-философская доктрина, которая признает Бога как мировой разум, сконструировавший целесообразную «машину» природы и давший ей законы и движение, но отвергает дальнейшее вмешательство Бога в самодвижение природы (т. е. «промысел божий», чудеса и т. п.) и не допускает иных путей к познанию Бога, кроме разума. Получил распространение среди мыслителей Просвещения, сыграл значительную роль в развитии свободомыслия в XVII–XVIII вв.

6. Дабистан (перс.) — Иран, древняя Персия.

7. Садху (санскр. букв, «прямой», «правильный», «добродетельный») — термин, применяемый к аскетам и святым в индуизме, а иногда и к ревностно верующим мирянам.

8. Онтология (от греч. ontos — сущее и ...логия) — раздел философии, учение о бытии (в отличие от гносеологии — учения о познании), в котором исследуются всеобщие основы, принципы бытия, его структура и закономерности; термин введен немецким философом Р. Гоклениусом в 1613 г.

9. Summum bonum (лат.) — Высшее благо; Summum malum (лат.) — Высшее зло.

10. Здесь имеются в виду теллурические линии (от лат. telluris — Земля), линии поглощения в спектрах космических источников излучения, возникающие при прохождении излучения сквозь земную атмосферу.

11. Эго (лат. — «я») — сознание «я есмь я», ощущение «я есмь». Эзотерическая философия рассматривает в человеке два Эго: смертное, или личное, называемое «личностью», и высшее — божественное и безличное, называемое «индивидуальностью».

12. Шанкарачарья (санскр. «учитель Шанкара»), Шанкара («дающий благополучие», «благостный»), также Ади-Шанкара («изначальный Шанкара», в отличие от титулов глав, основанных им монашеских орденов) — великий философ индуизма, крупнейший вероучитель шиваизма и классик направления адвайта-веданты. Его главные произведения — комментарии на «Брахма-сутры», 11 старших упанишад, «Бхагавадгиту»; религиозно-философские поэмы, гимны.

13. Агастья — знаменитый мудрец-риши, упоминающийся в Ригведе как создатель ряда гимнов.

14. «Рамаяна» — древнеиндийская эпическая поэма на санскрите, посвященная подвигам Рамы; приписывается легендарному поэту Вальмики.

15. Патанджали — древнеиндийский философ, основатель системы йоги, автор «Йога-сутр» — основного сочинения традиции санкхья-йоги.

16. Сиддха — обладатель сиддхи (санскр. — осуществленность, реализованность) — паранормальных телесных или психических способностей, обретаемых благодаря практике йоги.

17. Инкубы — элементалы мужского пола; привидения средневековой демонологии, вызванные из невидимых сфер человеческой страстью и вожделением.

18. Пракрити (санскр.) — первоматерия, вечное (наряду с духом — Пурушей) и неоформленное начало, природа вообще.

19. Риши (санскр. — «провидец») — легендарные мудрецы, родовые певцы и жрецы арийских племен, создатели священных текстов Вед, обретенных ими, согласно традиции, через откровение; также святые мудрецы — герои индийского эпоса и пуран.

20. Махатма (санскр. — «великий дух») — в теософии адепт высшей степени, возвышенное существо, достигшее полной власти над своими низшими принципами.

21. Химават (санскр.) — в индийской мифологии божество, олицетворяющее Гималаи; отец реки Ганг.

22. Ашрам (санскр.) — священная обитель, место уединения риши, аскета или отшельника; дом гуру, учителя, или наставника, в котором он принимает и размещает тех, кто приходит к нему для обучения и практики.

23. Бэн Александер (1818–1903) — английский психолог, представитель ассоциативной психологии. Основал журнал «Mind» (1876). Выдвинул понятие о механизме проб и ошибок для объяснения новых форм двигательной активности. Способствовал развитию экспериментальной психологи.

24. Модсли Генри (1835–1918) — английский психиатр и философ-позитивист, один из основоположников детской психиатрии и эволюционного направления в психиатрии.

25. Мировой эфир — в древней мифологии и философии божественная светоносная субстанция, наполняющая всю вселенную; в эзотерической философии третий принцип космической семеричности.

26. Акаша (санскр.) — изначальная субстанция, сверхчувственная духовная сущность, тонкий первоэлемент, при последовательном сгущении которого возникают все четыре элемента материальной вселенной. Поскольку Акаша потенциально содержит в себе все материальное, она считается вместилищем информации обо всем, что было, есть и будет.

27. Феноменальный мир (от греч. jainomenon — «являющееся») — мир явлений (феноменов), постигаемых в чувственном опыте, то есть проявленный мир.

28. Мукти (санскр. — «освобождение») — достигший состояния освобождения от чувственной жизни.

29. Нирвана (санскр. — букв, «угасание») — состояние абсолютного существования и абсолютного сознания, высшее состояние духа, в котором преодолены все земные привязанности, нет ни желаний, ни страстей; ненарушимый покой, освобождение от уз сансары — прекращение перевоплощений.

30. Палингенезис (греч.) — преображение или новое рождение.

31. Психометрия (греч. — букв. «измерение души») — чтение или видение внутренним зрением, способность человека, держа в руках предмет, рассказывать о людях и событиях, связанных с ним.

32. Одическая сила — особое излучение, которое эманируется людьми, особенно сенситивами, открытое бароном Карлом фон Райхенбахом (1788–1869) и названное им словом «од» (от греч. odyle).

33. Майа (санскр.) — иллюзия; космическая сила, делающая возможным феноменальное существование и, следовательно, восприятие. В адвайта-веданте — понятие, обозначающее все, что подвержено изменению, что имеет начало и конец.

34. Ашока (санскр. — «непечальный», «радостный») — знаменитый индийский правитель Магадхи (268–232 г. до н. э.) из династии Морья. Государство Ашоки охватывало территорию почти всей Индии и части современного Афганистана. Известен как покровитель буддизма (чакравартин), к которому он обратился после кровавых войн; первый царь, постригшийся в монахи. Его деяния описаны в книге «Легенды об Ашоке» («Ашока-авадана»). Огромное значение имеют сохранившиеся в камне многочисленные указы императора — самые ранние памятники индийской эпиграфики. В одном из указов названо семь текстов, которые совпадают с фрагментами древнейших частей буддийского палийского канона. В первом указе запрещалось убивать и приносить в жертву животных, устраивать пиры чревоугодия. Во втором повелевается строить лечебницы для людей и животных, рыть колодцы, сажать целебные травы и деревья. В тринадцатом царь сожалеет о своих былых заблуждениях, приведших к войнам, убийствам, жестокости. В двенадцатом провозглашается веротерпимость: «Всякая чужая вера должна быть уважаема... и тот, кто чтит свою веру и порицает чужую из преданности своей вере, тот сильно вредит собственной вере. И потому только согласие и полезно, чтобы люди слышали один закон другого».

35. Луллий Раймунд (ок. 1235– ок.1315) — философ и теолог, основоположник и классик каталанской литературы, поэт-лирик. Францисканец, миссионер, проповедовал в Северной Африке. В его наследии около 300 сочинений, главным образом на каталанском и арабском языках. В сочинении «Великое искусство» высказал идею логической машины и сделал попытку ее реализации.

36. Двайтисты — последователи двайты (санскр. — букв, «двойственность»), или двайта-вады — дуалистической философско-теологической доктрины Мадхвы, явившейся реакцией на адвайту.

37. Вишишта-адвайтисты — последователи вишишта-адвайты, философско-теологического учения Рамануджи об ограниченном недуализме Бога и индивидуального духа.

38. Шайвы — последователи шайва-сиддханты, философской системы, возникшей на основе религии шиваизма.

39. Геккель Эрнст (1834–1919) — немецкий биолог-эволюционист, представитель естественно-научного материализма, сторонник и пропагандист учения Ч. Дарвина. Автор известных книг «Общая морфология организмов» (т. 1–2, 1866), «Мировые загадки» (1899) и др. Предложил первое «родословное древо» животного мира, теорию происхождения многоклеточных; сформулировал биогенетический закон.

40. Конт Огюст (1798–1857) — французский философ, один из основоположников позитивизма. Позитивизм рассматривал как среднюю линию между эмпиризмом и мистицизмом; наука, по Конту, познает не сущности, а только явления. Выдвинул теорию трех стадий интеллектуальной эволюции человечества (теологической, метафизической и позитивной, или научной), определяющих развитие общества. Разработал классификацию наук (по степени уменьшения их абстрактности).