«Всё ещё существует школа философии, которую современная культура совсем упускает из виду». Этими словами А.П. Синнетт начал свою книгу «Оккультный мир» — первое популярное изложение теософии, опубликованное 30 лет назад (в 1881 году). За прошедшие с тех пор годы мудрость той школы узнали многие тысячи людей, и всё же большинству её учения ещё неизвестны, и на вопрос «что такое теософия» они могут дать лишь самый неопределённый ответ.

Уже есть две книги, отвечающие на этот вопрос — «Эзотерический буддизм» А.П. Синнетта и «Древняя мудрость» А. Безант. Я и не думаю состязаться с этими классическими трудами; всё, что я хочу — дать самое простое и ясное изложение, на какое я только способен, чтобы оно могло послужить к ним введением.

Мы часто говорим, что теософия — сама по себе не религия, но та истина, что стоит за всеми религиями. Это так, хотя с другой стороны мы с уверенностью можем сказать, что это одновременно и философия, поскольку она ясно раскрывает нам схему эволюции как и душ, так и тел, содержащихся в нашей солнечной системе. Её также можно считать религией в том смысле, что показав нам ход обычной эволюции, она даёт нам и метод ускорения развития, чтобы, прилагая неослабные усилия, мы прямее двигались к цели. Это и наука, потому что она трактует оба эти предмета не как богословские верования, а как знания, непосредственно приобретаемые изучением и исследованием. Она утверждает, что человеку нет необходимости полагаться на слепую веру, так как в нём в латентном виде присутствуют способности, которые, будучи пробуждены, позволят ему видеть и исследовать самостоятельно, и предлагает доказать свою правоту, показав ему, как именно можно пробудить эти способности. Само теософические учение — результат пробуждения таких способностей, ибо оно основано на непосредственных наблюдениях, произведённых в прошлом, а возможны они стали лишь благодаря такому развитию.

Как философия, она объясняет нам, что наша Солнечная система — тщательно настроенный и упорядоченный механизм, проявление величественной жизни, всего лишь малую часть которой составляет человек. Тем не менее, она берётся и за ту малую часть, которая непосредственно касается нас, и исчерпывающе рассматривает её в трёх аспектах — настоящего, прошлого и будущего.

Что касается настоящего, она объясняет, чем на самом деле является человек, рассматриваемый при помощи развитых способностей. Обычно говорят, что у человека есть душа. Теософия, как результат непосредственного исследования, переворачивает это суждение, утверждая, что человек и есть душа, и имеет тело — фактически, несколько тел, которые являются его обиталищами, инструментами и проводниками жизни в разных мирах. Эти миры, или планы, не разделены в пространстве — они все сразу вместе с нами, здесь и сейчас, и могут быть исследованы. Они — подразделения материальной стороны Природы — разные степени плотности в скоплениях материи, как будет скоро разъяснено в подробностях. То, что называют смертью — это отбрасывание прочь того проводника жизни, что принадлежит к этому низшему из миров, но сама душа, или истинный человек, находится в более высоком мире и не более изменяется от этого, чем меняется физический человек от того, что снимает своё пальто. Всё это тема не умозрений, а наблюдений и опыта.

Теософия многое может рассказать нам о прошлой истории человека; о том, как в ходе эволюции он стал тем, чем является сейчас. Это тоже предмет наблюдения — в силу того, что существует неизгладимая запись всего, что когда-либо происходило, нечто вроде памяти Природы, при просмотре которой сцены ранее произошедшей эволюции проходят перед глазами исследователя так, как если бы они происходили сейчас. Из такого изучения прошлого мы узнаём, что человек имеет божественное происхождение и прошёл длительное развитие — двоякую эволюцию жизни, или души, и внешней формы. Мы узнаём также, что жизнь человека как души имеет продолжительность, представляющуюся нам огромной, а то, что мы привыкли называть жизнью — на самом деле лишь один день из его настоящего существования. Он уже прожил много таких дней, и ещё больше их ждут его впереди; и если мы хотим понять настоящую жизнь и её цель, мы должны рассматривать её не только в связи с одним этим днём, начинающимся с рождения и кончающимся смертью, но и в контексте прошедших и грядущих дней.

О будущих днях тоже многое можно рассказать, и по этой теме доступно огромное количество определённой информации. Её можно получить, во-первых, от людей, которые гораздо дальше нас прошли по пути эволюции, а потому обладают непосредственным опытом этого, а во-вторых — путём выводов, сделанных на основании очевидного направления шагов, которые мы, по-видимому, сделали раньше. Цель данного конкретного цикла находится в пределах видимости, хотя всё ещё намного выше нашего уровня, но представляется, что даже когда она будет достигнута, возможность бесконечного прогресса останется у всех, кто захочет его предпринять.

Одно из самых поразительных преимуществ теософии в том, что свет, который она несёт, сразу же разрешает многие из наших проблем, устраняет многие трудности, объясняет кажущиеся несправедливости жизни, и по всем направлениям из кажущегося хаоса выявляет порядок. Так что хотя что-то из теософического учения основывается на наблюдении действия сил, которое уже за пределами постижения обычного мирского человека, всё же, если он примет его как гипотезу, то очень скоро увидит, что гипотеза эта должна быть верна, потому что она, и только она одна, даёт связное и разумное объяснение той драмы жизни, которая разыгрывается перед ним.

Среди новых великих истин, которые теософия приносит в западный мир, особо выделяется существование людей совершенных и возможность встретиться с ними и у них учиться. Ещё одною является тот поразительный факт, что мир не скатывается слепо к анархии, а его прогресс направляется совершенно организованной Иерархией, потому то, чтобы даже мельчайшая из составляющих его единиц в конце концов потерпела неудачу, есть самое невозможное из всех невозможностей. Если человеку удаётся хотя бы мельком увидеть работу этой Иерархии, это неизбежно вызывает у него желание с ней сотрудничать, заниматься служением под её руководством, в какой бы то ни было скромной роли, и когда-нибудь в отдалённом будущем стать достойным вступить в самые внешние её ряды.

А это подводит нас к тому аспекту теософии, который мы назвали религиозным. Пришедших к знанию и пониманию этих вещей уже не удовлетворят медленно текущие эоны эволюции; они стремятся стать полезными в ближайшее время, так что им требуются знания о более коротком, но крутом Пути, и они его получают. Того объёма работы, который нужно выполнить, избежать невозможно. Это подобно поднятию груза на гору: несёшь его по прямому и крутому пути или более постепенно по пологой дороге, нужно затратить столько же килограммо-метров. Потому выполнение той же работы за краткое время означает концентрацию усилий. Однако это достижимо, ибо уже делалось раньше, и те, кто это совершил, согласны, что это более чем стоит затраченных трудов. При этом постепенно преодолеваются ограничения разных проводников, и освобождённый человек становится разумным сотрудником в величественном плане эволюции всех существ.

В своём религиозном аспекте теософия также даёт своим последователям правила жизни, основанные не на заповедях, якобы данных нам когда-то в далёком прошлом, а на простом здравом смысле, который даёт наблюдение фактов. Отношение изучающего теософию к правилам, которые она предписывает, напоминает скорее наше отношение к правилам гигиены, чем повиновение религиозным заповедям. Если нам так хочется, мы можем сказать, что то или иное находится в согласии с Божественной Волей, ибо она выражается в том, что мы знаем как законы природы. А поскольку эта Воля мудро упорядочивает все вещи, вмешиваться в её законы означает нарушать гладкую работу всей схемы, сдерживать на миг этот фрагмент или крошечную часть эволюции, а следовательно, причинять неудобство себе и другим. По этой-то причине мудрые и избегают вмешательства в них, а не чтобы избежать воображаемого гнева какого-то оскорблённого божества.

Но если с какой-то точки зрения и можно думать о теософии как о религии, мы должны учесть два момента огромной важности, отличающих её от того, что на Западе обычно называют религией. Во-первых, она никогда не требует веры от своих последователей, и даже не говорит о вере в том смысле, в каком обычно употребляется это слово. Учащийся оккультной науке либо знает о какой-либо вещи, либо воздерживается от суждения о ней — для слепой веры в его схеме места нет. Естественно, начинающие изучение не могут знать сами, так что их просят прочитать результаты разных наблюдений и работать с ними как с вероятными гипотезами — принять их предварительно и действовать по ним до того времени, как они смогут убедиться в них сами.

Во-вторых, теософия никогда не стремится обратить любого человека из той религии, которой он придерживается. Напротив, она объясняет ему его религию, позволяя увидеть в ней более глубокие смыслы, чем он знал когда-либо ранее. Она учит его понимать её и жить ею лучше, чем раньше, и во многих случаях возвращает ему, причём на более высоком и разумном уровне, веру, которую он раньше имел, но потерял.

У теософии есть и научный аспект — поистине это наука жизни и наука души. Ко всему она прилагает научный метод тщательных повторных наблюдений, а затем приводит в порядок их результаты и делает из них выводы. Таким образом она исследовала разные планы природы, условия, в которых находится сознание человека при его жизни и после того, что обычно называют смертью. Не будет слишком частым напоминание того, что утверждения теософии, касающиеся всех этих предметов — не смутные догадки или постулаты веры, а основаны на непосредственных и неоднократно повторённых наблюдениях происходящего. Её исследователи также в некоторой мере занимались и предметами, входящими в область исследования обычной науки, с чем познакомились читавшие недавно вышедшую книгу «Оккультная химия».

Таким образом, мы видим, что теософия совмещает в себе некоторые характеристики философии, религии и науки. Какова же, могут спросить, весть, которую она несёт этому усталому миру? Каковы главные моменты, которые явствуют из её исследований? В чём состоят те великие факты, которые она должна представить человечеству?

Они были неплохо подытожены тремя главными формулами:

«Есть три истины, которые абсолютны и не могут быть утеряны, но могут остаться в умолчании из-за недостаточных возможностей речи.

Душа человека бессмертна, а её будущее — будущее роста и великолепия, которому нет предела.

Жизнедающее начало пребывает в нас и вне нас, оно не умирает и вечно благотворно, его не услышать, не увидеть и не учуять, но его может воспринять человек, который стремится к такому восприятию.

Каждый человек — сам себе абсолютный законодатель, распорядитель для себя славы или мрака, вершитель своей жизни, своей награды и своего наказания.

Эти истины, которые велики, как сама жизнь, так же просты, как самый простой человеческий ум».

Короче говоря, языком человека с улицы, это значит, что Бог благ, человек бессмертен, и что мы посеем, то мы и пожнём. Существует определённая схема вещей; она находится под разумным управлением и действует по неизменным законам. У человека в этой схеме есть своё место, и он живёт по этим законам. Если он понимает их и с ними сотрудничает, он будет быстро продвигаться вперёд и будет счастлив; если же он не понимает их и нарушает (с умыслом или без), то будет бедствовать, а его прогресс задержится. Это не теории, а доказанные факты. Пусть тот, кто сомневается, читает дальше, и он увидит.

Об Абсолютном, Беспредельном, Всеобъемлющем мы на нашей нынешней стадии развития не можем знать ничего, кроме того, что Оно есть; мы не можем сказать ничего, что не было бы ограничением, а потому неточностью.

В нём есть бесчисленные вселенные, а в каждой вселенной — бесчисленные солнечные системы. Каждая солнечная система является выражением могущественного существа, которое мы называем логосом, словом божьим, или Солнечным Божеством. Для неё оно — то, что люди подразумевают, говоря «Бог». Оно проникает всю эту систему, и в ней нет ничего, что не было бы им; она — его проявление в такой материи, какую мы способны видеть. И всё же оно — превыше её и вне её, живя своей собственной колоссальной жизнью среди себе подобных. Как сказано в восточном писании, «проникнув всю эту вселенную одной частью себя, я пребываю».

Об этой высшей его жизни мы не можем ничего знать, но о той части его жизни, которою оно оживляет свою систему, особенно на самых низких уровнях её проявления, мы можем знать кое-что. Мы не можем его видеть, но можем видеть его силу в действии. Никакой ясновидящий не может быть атеистом; свидетельство, которое он получает, слишком велико и значительно.

Эту величественную систему оно вызвало к существованию из себя самого. Мы, живущие в ней, являемся развивающимися частицами его Жизни, искрами его божественного Огня; из него мы все изошли и в него мы все вернёмся.

Многие спрашивали, почему оно сделало это; зачем оно путём эманации проявило из себя всю эту систему, зачем оно послало нас справляться с бурными водами жизни. Мы не можем этого знать, да и сам вопрос непрактичен. Достаточно того, что мы здесь и должны делать всё, что в наших силах. Тем не менее, многие об этом философствовали, выдвинув множество предположений. Самое красивое из тех, которые я знаю, принадлежит одному философу-гностику:

«Бог есть Любовь, но любовь не может быть совершенной, если нет тех, на кого она может изливаться и кто мог бы ответить взаимностью. Потому Бог вошёл в материю и ограничил своё великолепие, чтобы через этот естественный и медленный процесс эволюции мы могли обрести бытиё; а мы в свою очередь согласно его воле должны развиваться, пока не достигнем его собственного уровня, и тогда сама его любовь станет более совершенной, потому что она тогда будет изливаться на его собственных детей, которые полностью её понимают и отвечают взаимностью; так его великий план будет осуществлён и его воля исполнена».

На какой величественной высоте обитает его сознание, мы не знаем; не можем мы знать и его истинной природы, как она там проявляется. Но когда оно входит в такие условия, которые находятся в пределах нашей досягаемости, проявление его всегда троично, так что все религии представляют его в виде Троицы. Троично, но в основе Едино, три лица («персоны», ибо «персона» означает маску), но один Бог, проявляющийся в этих трёх аспектах. Для нас, смотрящих снизу, их три, потому что их функции различны, но для него самого это едино, потому что оно их знает как грани самого себя.

Все эти три аспекта имеют отношение к эволюции Солнечной системы и все три также задействованы в эволюции человека. Эта эволюция — его Воля, а метод её — его План.

Ниже этого Солнечного Божества, и всё же неким таинственным образом составляя его часть, непосредственно следуют семь его представителей, иногда называемых планетными духами. Если использовать аналогию, взятую из физиологии нашего собственного тела, они подобны нервным мозговым центрам. Вся исходящая от него эволюция идёт через того или иного из них.

Под их началом в свою очередь находятся огромные сонмы духовных существ, которых мы называем ангелами или дэвами. Мы не знаем всех функций, исполняемых ими в разных частях этой удивительной схемы, но некоторые из них, как мы обнаруживаем, тесно связаны с построением этой системы и раскрытием жизни внутри неё.

Здесь, в нашем мире, есть великий Представитель этого Солнечного Божества, и вся эволюция, происходящая на нашей планете, полностью находится под его управлением. Мы можем представлять его царём этого мира, в подчинении которого находятся министры, заведующие разными департаментами. Один из этих отделов занимается развитием разных рас человечества, так что у каждой великой расы есть глава, её основавший, выделивший её из других и присматривающий за её развитием. Ещё один — отдел религии и образования, и именно из него происходят величайшие в истории учителя и все религии. Когда глава этого отдела решает, что нужно основать новую религию, он либо приходит сам, либо посылает для этого одного из своих учеников.

Потому все религии в тот момент, когда они были впервые представлены миру, содержали определённое изложение Истины, а фундаментальные положения этой Истины всегда были и являются теми же самыми. Представление её может варьироваться по причине различия рас и народов, которым она предлагается. Условия цивилизации и степень эволюции, достигнутая разными расами, делает желательным представлять эту единую Истину в разнообразных формах. Но внутренняя Истина всегда та же самая, и источник, из которого она приходит — один и тот же, хотя внешние её проявления могут казаться разными и даже противоречащими друг другу. Глупо препираться и ссориться, отстаивая превосходство одного учителя над другим или какой-то формы учения над другой, ибо учитель всегда послан Великим Братством Адептов, а учение во всех его важных моментах, в этических и нравственных принципах всегда то же самое.

В мире есть корпус Истины, стоящий за всеми этими религиями и представляющий факты природы в той мере, в какой они сейчас известны человеку. Из-за незнания этого люди во внешнем мире всегда спорят о том, есть ли Бог, будет ли человек жить после смерти, возможен ли для него прогресс и каково его отношение к вселенной. С тех пор, как у человека пробудился разум, эти вопросы всегда присутствовали в умах людей. Они вовсе не лишены ответов, как часто полагают, и ответы на них находятся в пределах досягаемости каждого, кто приложит должные усилия, чтобы их найти. Истина достижима, а условия её достижения выполнимы каждым, кто будет пытаться это сделать.

На ранних этапах развития человечества должности в Иерархии занимали пришедшие из других, более развитых частей системы, но как только люди оказались в состоянии обучаться до необходимого уровня мудрости и способностей, эти должности стали замещаться ими. Чтобы быть годным для занятия такой должности, человек должен поднять себя до очень высокого уровня и стать, как это называется, адептом — существом такой великой благости, силы и мудрости, что он станет существенно возвышаться над обычным уровнем остального человечества, ибо он достиг вершины обычной человеческой эволюции. Он совершил всё, что было намечено для него планом божества на эту эпоху и освобождён от этих задач, но его эволюция продолжается и далее — до уровня божественности.

Уровня адепта достигло уже много людей — не из одной нации, а из всех ведущих наций мира — это редкие души, которые с неукротимой храбростью штурмовали крепость природы и овладели её самыми сокровенными тайнами, тем заслужив право называться адептами. У адептов есть много степеней и разных направлений деятельности, но некоторые из них всегда остаются в соприкосновении с нашей Землёй как члены этой Иерархии, которая заведует делами нашего мира и духовным развитием человечества.

Это досточтимое объединение часто называют Великим Белым Братством, но его члены не составляют общину, где все живут вместе. Каждый из них в значительной степени уединяется от мира, но их знание высших сил столь велико, что им нет необходимости встречаться в физическом мире, и все они находятся в постоянном общении между собой и со своим главой. Во многих случаях они продолжают жить в своих собственных странах, а живущие рядом с ними даже не подозревают об их способностях. Всякий человек, который приложит к этому волю, может привлечь к себе их внимание, но сделать это он может только показав себя достойным этого. Никому не следует опасаться, что его усилия останутся незамеченными; проглядеть его невозможно, ибо человек, посвящающий себя такому служению, выделяется из остального человечества подобно яркому пламени, зажжённому среди тёмной ночи. Некоторые из этих великих адептов, работающих так на благо этого мира, готовы принимать учеников, которые решили полностью посвятить себя служению человечеству, и такие адепты называются Учителями.

Одной из их учениц была Елена Петровна Блаватская — великая душа, около сорока лет назад посланная в мир предложить ему знание. Для распространения знаний, которые она должна была нам принести, она вместе с полковником Хенри Стил Олкоттом основала Теософическое Общество. Среди тех, кто встретился с ней в те первые годы, был А.П. Синнетт — редактор газеты «Пайонир», и его острый интеллект сразу же схватил величие и важность учения, которое она ему предложила. Хотя Е.П. Блаватская до того уже написала книгу «Разоблачённая Изида», она привлекла не так много внимания, и именно Синнетт впервые сделал это учение широко доступным для западных читателей в своих двух книгах «Оккультный мир» и «Эзотерический буддизм».

Благодаря этим трудам и я познакомился сначала с их автором, а потом и с самой Е.П. Блаватской, и от их обоих многому научился. Когда я спросил Блаватскую, как можно узнать больше и как можно определённо продвинуться по Пути, который она нам указала, она сказала мне, что существует возможность и для других учащихся быть принятыми в подмастерья этих великих Учителей, как была принята она сама, и что единственный способ заслужить это — показать себя достойным своей искренней и альтруистической работой. Она сказала, что для достижения этой цели человек должен абсолютно сосредоточиться на ней в своей решимости, и что никто, пытающийся служить сразу и Богу, и Маммоне, не может даже надеяться на успех. Один из этих Учителей сам сказал: «Чтобы достичь успеха, ученик должен выйти из своего мира и войти в наш».

Это означает, что он должен перестать быть одним из того большинства людей, что живут ради богатства и власти, и должен присоединиться к крошечному меньшинству тех, кто не заботится о таких вещах, а живёт только чтобы бескорыстно посвятить себя благу мира. Она ясно предупреждала нас, что этот путь пройти трудно, что нас будут неправильно понимать и поносить те, кто ещё живёт в миру, и мы не должны ожидать ничего, кроме самой трудной из всех трудных работ. И хотя цель будут непременно достигнута, никто не может предсказать, сколько времени на это потребуется. Некоторые из нас с радостью приняли эти условия, и с тех пор ни разу не пожалели о своём решении.

После нескольких лет работы я удостоился чести встретиться с этими великими Учителями Мудрости; у них я научился многим вещам, и среди прочего — как самому убедиться в верности большинства из данных ими учений. Так что по этому вопросу я пишу то, что я знаю и видел сам. В теософическом учении есть и пункты, для проверки которых требуются способности, намного превосходящие любые из тех, которые я пока что смог приобрести. О них я могу лишь сказать, что они нисколько не противоречат тому, что я знаю сам, а во многих случаях необходимы как гипотезы, чтобы объяснить то, что я видел. Они пришли ко мне вместе с остальной теософической системой, будучи подкреплены авторитетом этих Великих Учителей. С тех пор я научился сам исследовать бóльшую часть из сообщённого мне и убедился, что переданная мне информация верна во всех подробностях; потому я вполне справедливо могу предположить, что и остальная часть, которую я пока что не могу проверить, тоже окажется верной, когда я достигну её уровня.

Удостоиться чести быть принятым в ученики одного из Учителей Мудрости — это цель, которую ставит перед собой каждый серьёзно изучающий теософию. Но это означает решительные усилия. Люди, готовые предпринять необходимые усилия, были всегда, а потому всегда были те, которые знают.  Это знание столь трансцендентально, что когда человек усваивает его полностью, он становится больше, чем человеком, и переходит на уровень, на котором оказывается для нас непостижим.

Но в приобретении этого знания есть разные этапы, и мы, если захотим, можем многому научиться у тех, кто ещё сам в процессе обучения, ибо все люди находятся на той или иной из ступеней лестницы эволюции. Первобытный человек стоит у её подножия, а мы, цивилизованные люди, уже прошли по ней часть пути. Мы можем оглянуться назад и увидеть пройденные ступени ниже нас, но мы можем также посмотреть и вверх и увидеть много ступеней и выше, которых мы ещё не достигли. Подобно тому, как даже сейчас есть люди, стоящие на всех ступенях ниже нас, и можно видеть этапы, которыми человек поднимался, так есть и люди, стоящие на всех ступенях выше нас, и изучая их, можно увидеть, как будет человек подниматься в будущем. И именно потому, что людей можно видеть на каждой ступени этой лестницы, ведущей к великолепию, для выражения которого у нас пока нет слов, мы знаем, что восхождение к нему для нас возможно. Те, что стоят настолько выше нас, что кажутся нам богами по своим чудесным знаниям и способностям, говорят нам, что не так уж давно они стояли там, где мы стоим сейчас, и ясно указывают нам ступени, лежащие между нами и ими, и шаги, которые мы должны сделать, если хотим стать такими, как они.

Начало вселенной (если у неё вообще было начало) лежит за пределами нашего постижения. В самый ранний момент истории, которого мы можем достичь, две великих противоположности духа и материи, жизни и формы, уже были в полной деятельности. Мы обнаруживаем, что обычные представления о материи требуют пересмотра, ибо то, что обычно называется силой и материей, в действительности лишь две разновидности духа на разных стадиях эволюции, а настоящая материя или основа всего остаётся невоспринимаемой, как фон. Один французский учёный недавно сказал: «Материи нет; нет ничего, кроме дыр в эфире».

Это также согласуется со знаменитой теорией профессора Осборна Рэйнолдса. Оккультные исследования показывают, что это верный взгляд, таким образом объясняющий, что имеется в виду в восточных священных книгах, когда там говорится, что материя — иллюзия.

Изначальная коренная материя видится на нашем уровне тем, что учёные называют эфиром пространства.* Для любого физического чувства занимаемое ею пространство кажется пустым, однако на самом деле этот эфир плотнее всего, что мы можем только представить. Его плотность оценивается профессором Рэйнолдсом как в 10000 раз превышающая плотность воды, а это означает давление около 115000 тонн на квадратный сантиметр.

Эта субстанция воспринимаема только высокоразвитой способностью ясновидения. Мы можем предположить (хотя не обладаем непосредственным знанием по этому вопросу), что было время, когда всё пространство наполняла эта субстанция. Также мы должны предположить, что некое великое существо (не божество солнечной системы, а почти бесконечно высшее, чем оно) изменило это состояние покоя, излив свой дух (или силу) в определённый объём этой материи, объём размером в целую вселенную. Эффект внесения этой силы подобен действию могучего дыхания; он образовал в этом эфире бесчисленные крошечные сферические пузырьки,** которые и есть предельные атомы, из которых состоит то, что мы называем материей. Это не атомы химии, и даже не первичные атомы физического мира. Они находятся на гораздо более высоком уровне, а то, что обычно называют атомами, состоит из скоплений огромного количества этих пузырьков, как мы далее увидим.

__________
* В «Оккультной химии» это было описано под названием «койлон».
** Об этих пузырьках в «Тайной доктрине» говорится как о дырах, которые фохат копает в пространстве.

Когда Солнечное Божество начинает образовывать свою систему, оно имеет под рукой уже этот готовый к использованию материал — бесконечную массу этих крошечных пузырьков, которые можно выстраивать в разнообразные виды материи, такой, какая уже нам знакома. Начинает оно с определения границ своей сферы деятельности, окружность которой намного больше, чем орбита самой внешней из будущих планет. Внутри этой сферы оно запускает нечто вроде гигантского вихря — движение, которое захватывает все пузырьки, собирая их в огромную центральную массу, материал будущей туманности.

В эту огромную вращающуюся сферу оно посылает последовательные импульсы силы, собирая пузырьки во всё более и более сложные соединения, таким образом производя семь гигантских взаимопроникающих миров материи разных степеней плотности; все они концентрические и занимают то же самое пространство.

Действуя через свой третий аспект, оно посылает в эту огромную сферу первый из упомянутых импульсов. Он запускает по всей сфере огромное количество крошечных вихрей, каждый из которых вовлекает в себя 49 пузырьков и располагает их по определённому образу. Сформированные так группировки пузырьков — это атомы второго из этих взаимопроникающих миров. Всё количество пузырьков для этого не используется, достаточное их количество остаётся в разъединённом состоянии, чтобы они действовали в качестве атомов первого и высшего из этих миров. В должное время приходит второй импульс, который охватывает почти все эти 49-пузырьковые атомы (оставляя лишь количество, достаточное для того, чтобы служить атомами второго мира), вовлекает их опять в себя, а затем, выбрасывая их из себя, запускает среди них вихри, каждый из которых удерживает в себя 2401 (т.е. 49²) пузырьков. Они образуют атомы третьего мира. Через некоторое время приходит  третий импульс, так же захватывает почти все эти 2401-пузырьковые атомы, сводит их обратно к первоначальному виду и снова выбрасывает их уже в качестве атомов четвёртого мира, каждый из которых на этот раз содержит уже 49³ пузырьков. Этот процесс повторяется, пока шестой из этих последовательных импульсов не выстраивает атомы седьмого, самого низшего из миров — такой атом содержит в себе 49⁶ первоначальных пузырьков.

Этот атом седьмого мира и есть предельный, или первичный атом физического мира — не один из тех атомов, о которых говорят химики, а та первочастица, из которых все их атомы состоят. На этом этапе мы приходим к такому положению дел, при котором огромная вихревая сфера содержит в себе семь типов материи, всех в сущности единых, поскольку все выстроены из того же типа пузырьков, хотя и разнятся в степени плотности. Все эти типы свободно перемешаны, так что в любой небольшой случайно взятой части сферы можно найти образцы каждого типа, однако, с общей тенденцией более тяжёлых атомов тяготеть к её центру.

Седьмой импульс, посланный из третьего аспекта божества, уже не сводит, как прежде, физические атомы, которые были созданы последними, к первоначальным не связанным пузырькам, а собирает их вместе в определённые соединения, тем образуя некоторое количество разных видов того, что можно назвать протоэлементами, а те в свою очередь соединяются в разнообразные формы, которые известны науке как химические элементы. Их приготовление занимает огромные эпохи, а делаются они в определённом порядке взаимодействием нескольких сил, как было верно указано сэром Уильямом Круксом в его статье «Происхождение элементов».* Фактически процесс их приготовления даже сейчас ещё не завершён; самый последний и тяжёлый известный нам элемент — это уран, но в будущем, пожалуй, будут произведены и другие, ещё более сложные.

__________
* William Crookes, «The Genesis of the Elements».

С течением эпох уплотнение росло, и наконец была достигнута стадия огромной светящейся туманности. По мере охлаждения, всё ещё быстро вращаясь, она уплощалась в гигантский диск и постепенно расслоилась в кольца, окружающие центральное тело, в чём-то похожие на те, что Сатурн демонстрирует и сейчас, только в гораздо большем масштабе. С приближением того времени, когда для целей эволюции потребовались планеты, Божество установило в толще каждого из колец по дополнительному вихрю, в который постепенно собиралось большинство материи каждого кольца. Столкновение собираемых фрагментов привело к разогреву, так что получившиеся планеты долгое время были массами сияющего газа. Мало-помалу они опять охладились, пока не стали пригодны для того, чтобы быть аренами жизни, подобными нашей. Так были образованы все планеты.

К тому времени почти вся материя тех взаимопроникающих миров была сосредоточена в новообразованных планетах. Каждая из них была образована и состоит теперь из всех этих разных видов материи. Земля, на которой мы живём — это не просто огромный шар физической материи, построенный из атомов низшего мира, ибо с ним связано изобильное количество материи шестого, пятого, четвёртого и других миров. Всем изучавшим физику хорошо известно, что частицы материи никогда фактически не касаются друг друга — даже в самых твёрдых веществах. Расстояния между ними всегда больше их собственных размеров, причём в огромной степени. Так что между атомами плотной материи достаточно места для всех других видов атомов всех других миров — не только для того, чтобы там находиться, но и свободно двигаться между ними и вокруг них. Потому шар, на котором мы живём — это не один мир, а семь взаимопроникающих и занимающих то же самое пространство миров, с тем исключением, что более тонкие типы материи простираются дальше от центра, чем плотная материя.

Этим взаимопроникающим мирам, чтобы удобнее было о них говорить, мы дали названия. Для первого названия не нужно, поскольку человек пока что не находится в прямой связи с ним, но там, где его необходимо упомянуть, его можно назвать божественным миром. Второй обозначается как монадический, потому что в нём живут те искры божественной жизни, которые мы называем человеческими монадами, но ни одной из них не достичь даже высшими ясновидческими способностями, исследования с помщью которых в настоящее время нам доступны. Третья сфера, атомы которой содержат по 2401 пузырьков, называется духовным миром, потому что там действует самый высокий (в нынешнем составе) дух человека. Четвёртый мир — интуитивный (ранее называвшийся в теософической литературе буддхическим планом), потому что из него приходят высшие проявления интуиции. Пятый — ментальный мир, потому что из его материи построен ум человека. Шестой называется эмоциональным, или астральным миром, потому что эмоции человека возбуждают колебания в его материи.* Седьмой мир, состоящий из материи, которую мы видим повсюду вокруг себя, называется физическим.

__________
* Название «астральный» было дано ему средневековыми алхимиками, потому что его материя звёздная или сияющая в сравнении с материей плотного мира.

Материя, из которой построены все эти взаимопроникающие миры, в сущности — та же самая, но по-разному устроенная и имеющая разные степени плотности. Потому частоты колебаний, на которых обычно вибрируют разные типы материи, тоже разнятся. Все их можно рассматривать как гигантскую гамму, состоящую из многих октав. Физическая материя использует определённое количество самых нижних октав, астральная — следующую группу октав над нею, ментальная — ещё следующую и так далее.

У каждого из этих миров не только свой тип материи, но и свой набор соединений этой материи — свои собственные вещества. В каждом из миров мы выделяем по семь классов таких веществ соответственно частотам колебаний их молекул. Обычно, хотя и не обязательно, более низкая частота предполагает и более крупную молекулу, а построена она путём особого расположения меньших молекул, принадлежащих к следующему, более высокому подразделению. Приложение теплоты увеличивает размер молекул, а также ускоряет и усиливает их колебания, так что они занимают больше объёма и весь предмет в целом тоже расширяется, пока не будет достигнута точка, при которой соединение молекул разрушается, и это соединение материи переходит в следующее, более высокое состояние. В материи физического мира эти семь подразделений представлены семью степенями плотности, или состояниями материи, которым, начиная снизу, мы даём названия твёрдого, жидкого, газообразного, эфирного, сверхэфирного, субатомического и атомического.

Атомическое подразделение — это такое, где все формы строятся сжатием физических атомов по определённым образам без всякого предварительного сбора этих атомов в блоки, или молекулы. Если символизировать предельные физические атомы кирпичами, то каждая форма атомического подразделения будет образовываться собиранием вместе этих кирпичей и выстраиванием их в определённую форму. Чтобы сделать материю следующего, более низкого подразделения, определённые количества таких кирпичиков (атомов) должны быть сначала собраны вместе и сцементированы в небольшие блоки, допустим, по четыре, пять, шесть или семь кирпичиков в каждом, а затем так изготовленные блоки будут использованы для строительства. Для следующего за этим подразделения уже по несколько блоков второго подразделения цементируются вместе в определённые фигуры, из которых идёт строительство, и так до самого низшего.

Перевести любое вещество из твёрдого состояния в жидкое (так сказать, расплавить) — значит увеличить вибрацию составляющих его молекул до такой степени, чтобы оно распалось на более простые молекулы, из которых было построено. Этот процесс можно повторять снова на каждой степени, пока наконец любое физическое вещество не будет сведено к предельным атомам физического мира.

У каждого из миров — свои обитатели, чьи чувства обычно способны откликаться лишь на колебания только их собственного мира (плана). Человек, живущий, как все мы сейчас, в физическом мире, видит, слышит и чувствует колебаниями, связанными с окружающей его физической материей. Он точно так же окружён астральным, ментальным и прочими мирами, взаимопроникающими с его плотным миром, но их он обычно не сознаёт, потому что его чувства не могут откликаться на колебания их материи, подобно тому, как наши физические глаза не могут видеть с помощью колебаний ультрафиолетового света (хотя научные эксперименты показывают, что они существуют и что есть существа с иначе устроенными органами, которые с помощью этих колебаний видеть могут). Существо, живущее в астральном мире, может занимать то же самое пространство, что существо, живущее в физическом, и всё же они могут совершенно не сознавать существования друг друга, и одно существо никоим образом не будет мешать свободному движению другого. То же самое верно и для всех других миров. В данный момент мы окружены этими мирами более тонкой материи, столь же близкими к нам, как и тот мир, который мы видим, и их обитатели движутся вокруг нас и проходят сквозь нас, а мы совершенно не сознаём их присутствия.

Поскольку сейчас наша эволюция сосредоточена на том шаре, который мы называем Землёй, мы говорим об этих высших мирах лишь в связи с ней, так что далее, используя термин «астральный мир», я буду иметь в виду под этим только астральную часть нашего шара, а не астральную часть всей Солнечной системы, как делал до того. Эта астральная часть нашего мира — тоже шар, только из астральной материи. Он занимает то же место в пространстве, что и тот шар, который мы видим, но его материя (будучи гораздо легче) простирается во все стороны в пространстве дальше, чем атмосфера Земли, причём намного. Она простирается на расстояние чуть меньшее, чем среднее расстояние до Луны, так что хотя два физических шара, Земля и Луна, находятся на расстоянии около 385000 километров, астральные шары этих двух тел касаются друг друга, когда Луна в перигее, но не тогда, когда она в апогее. Термин «ментальный мир» я применяю к ещё большему шару из ментальной материи, в середине которого находится наша физическая Земля. А когда мы доходим до ещё более высоких шаров, мы получаем сферы настолько большие, чтобы касаться соответствующих сфер других планет нашей системы, а их материя тоже вокруг нас у поверхности нашей твёрдой Земли, как и у их поверхностей. Все эти шары более тонкой материи — часть нас, и все обращаются вокруг Солнца вместе со своими видимыми частями.  Изучающему хорошо бы свыкнуться с этой мыслью о Земле как о всей массе взаимопроникающих миров, а не только как о сравнительно меленьком физическом шарике в её центре.

Все эти описанные мною импульсы жизни, строившие взаимопроникающие миры, шли от третьего аспекта Божества. Потому в христианской схеме этот аспект назван «даятелем жизни» (животворящим), духом, который носился над водами пространства. В теософической литературе эти импульсы обычно рассматриваются как одно целое и называются первым излиянием.

Когда миры были приготовлены до такой степени, и уже существовало большинство химических элементов, имело место второе излияние жизни, и оно пришло от второго аспекта Божества. Оно принесло с собою способность комбинации. Во всех мирах оно нашло уже существующим то, что можно считать элементами, соответствующим этим мирам. Оно стало комбинировать эти элементы в организмы, которое затем одушевило, и таким образом построило семь царств природы. Теософия признаёт семь царств, потому что считает человеческое царство отдельным от животного, а также учитывает несколько стадий эволюции, невидимых физическому глазу, давая им средневековое название «элементальные царства», или царства стихий.

Божественная Жизнь вливается в материю сверху, и весь её ход можно рассматривать как двухэтапный — сначала она постепенно облачается во всё более плотную материю, а затем постепенно сбрасывает проводники (тела), которые приняла. Самый ранний уровень, на котором её проводники поддаются научному наблюдению, это ментальный — пятый, считая от самого тонкого к более плотному, и первый, на котором есть разделённые шары. При практическом изучении было найдено удобным делить этот ментальный мир на две части, которые мы называем высшей и низшей соответственно степени плотности их материи. Высший ментальный мир состоит из трёх более тонких подразделений ментальной материи, а низший из оставшихся четырёх.

Когда это излияние достигает высшего ментального мира, оно сводит вместе имеющиеся там бесплотные элементы, комбинирует их в то, что на этом уровне соответствует веществам, а из них строит формы, которые населяет. Мы называем это первым элементальным царством.

После долгого периода эволюции в разных формах на этом уровне волна жизни, которая всё время неуклонно стремится вниз, учится так полно отождествляться с этими формами, что вместо того, чтобы периодически их населять и отходить из них, она способна удерживать их постоянно и делать частью себя, так что с этого уровня теперь способна перейти к тому, чтобы временно занимать формы на ещё более низком уровне. Когда она достигает этой стадии, мы называем её вторым элементальным царством, одушевляющая жизнь которого находится на высших ментальных уровнях, тогда как проводники, через которые она проявляется, находятся на нижних.

После ещё одного огромного периода аналогичной продолжительности оказывается, что это давление вниз заставляет процесс повторяться; снова жизнь отождествляется со своими формами и поселяется на нижних ментальных уровнях, так что уже способна одушевлять тела в астральном мире. На этой стадии мы называем её третьим элементальным царством.

Мы говорим об этих формах как более тонких или грубых в сравнении друг с другом, но все они почти бесконечно тоньше всего, с чем мы только знакомы в физическом мире. Каждое из этих трёх является царством природы, столь же разнообразным в своих проявлениях форм жизни, как и знакомые нам царства животных и растений. После долгого периода одушевления форм третьего из этих элементальных царств, жизнь отождествляется в свою очередь и с ними, так что оказывается способна одушевлять эфирную часть минерального царства и становится оживляющей его жизнью — ибо в минеральном царстве столько же жизни, как и в растительном или животном, хотя она находится в условиях, в которых не может проявляться столь же свободно. В ходе минеральной эволюции давление вниз заставляет её так же отождествляться с эфирной материей физического мира, и оттуда одушевлять более плотную материю тех минералов, что воспринимаемы нашими чувствами.

В минеральное царство мы включаем не только то, что обычно называется минералами, но и жидкости, газы и многие эфирные «вещества», о существовании которых западной науке неизвестно. Вся материя, о которой мы хоть что-нибудь знаем — живая, а жизнь, содержащаяся в ней, всегда развивается. Когда она достигает центральной точки своей минеральной стадии, давление вниз прекращается, и на смену ему приходит стремление вверх; выдох окончен и начинается вдох.

По завершении минеральной эволюции жизнь отходит опять в астральный мир, однако неся с собой все результаты, полученные благодаря её опыту в физическом. На этой стадии она одушевляет растительные формы и начинает более ясно показывать себя в виде того, что мы обычно называем жизнью — в растениях всех видов, а на ещё более позднем этапе своего развития она покидает растительное царство и одушевляет животное. Достижение этого уровня — знак того, что она отошла ещё дальше и работает теперь из низшего ментального мира. Чтобы из этого ментального мира работать с физической материей, она должна действовать через промежуточную астральную материю, и эта астральная материя уже больше не является частью облачения групповой души как целого, а образует индивидуальное астральное тело животного, как будет объяснено позже.

В каждом из этих царств жизнь не только проводит период времени, который в наших понятиях представляется немыслимо долгим, но и проходит определённый курс эволюционного развития, начиная с низших проявлений царства и заканчивая высшими. Например, в растительном царстве жизненная сила может начать свой курс, входя во мхи и травы, а закончить, одушевляя великолепные лесные деревья. В животном царстве она может начать с простейших, а также мелких мошек, а закончить лучшими представителями млекопитающих.

Всё это — процесс постепенной эволюции от низших форм к высшим, от простых к более сложным. Но развивается здесь в первую очередь не форма, а жизнь в ней. Формы тоже развиваются и со временем становятся лучше, но это делается, чтобы они могли стать подходящими проводниками для более и более продвинувшихся волн жизни. Когда жизнь достигает высшего уровня, возможного в животном царстве, она может затем перейти в человеческое при условиях, которые вскоре будут объяснены.

Излияние жизни покидает одно царство и переходит в другое, так что если бы у излияния была лишь одна волна, в одно время существовало бы лишь одно царство. Но Божество посылает непрерывную последовательность таких волн, так что в любое время мы обнаруживаем несколько их одновременно в действии. Сами мы представляем собой одну такую волну, но наряду с ней развивается другая волна, одушевляющая животное царство — она изошла из Божества одним этапом позже нашей. Мы обнаруживаем также растительное царство, которое представляет третью волну, и минеральное, представляющее четвёртую; а оккультисты знают о существовании повсюду вокруг нас трёх элементальных царств, представляющих пятую, шестую и седьмую волны. Однако все они — последовательные волны одного и того же великого потока — излияния из второго аспекта Божества.

Так что мы получаем здесь схему эволюции, при которой божественная Жизнь всё больше и больше вовлекается в материю, чтобы через эту материю ей можно было получать вибрации, которые иначе никак бы на неё не подействовали — воздействия извне, которые постепенно пробуждают в ней частоты колебаний, соответствующие их собственным, чтобы она училась на них откликаться. Позже она научится сама генерировать эти частоты колебаний, так став существом, обладающим духовными способностями.

Мы можем предположить, что когда (на каком-то уровне полностью за пределами нашей способности постижения) это излияние первоначально изошло из Божества, оно, вероятно, было однородным; однако когда оно впервые попадает в область практического постижения, будучи само уже в интуитивном мире, но одушевляя тела из материи высшего ментального мира, это уже не одна гигантская мировая душа, а много душ. Представим на одном конце шкалы однородное излияние, которое можно считать одной огромной душой, а на другом конце, когда достигнута человеческая стадия, мы обнаруживаем, что эта огромная душа разделилась на миллионы сравнительно небольших индивидуальных душ людей. На любой стадии между этими двумя крайностями мы обнаруживаем какое-то промежуточное состояние — огромную мировую душу, уже имеющую подразделения, но ещё не разделённую до возможного предела деления.

Каждый человек — это особая душа, но не каждое животное или растение. Человек, как душа, может проявляться в физическом мире только через одно тело в одно время, тогда как одна животная душа проявляется одновременно через какое-то количество животных тел, а растительная душа — через множество отдельных растений. Лев, например, не является постоянным отдельным существом, как человек. Когда человек умирает, то есть когда он, как душа, сбрасывает своё физическое тело, он остаётся самим собой точно так же, как раньше — существом, отдельным от всех прочих существ. А когда умирает лев, то, что было его отдельной душой, вливается обратно в ту массу, откуда оно пришло, и которая в то же время поставляет души для многих других львов. Такую массу мы называем «групповой душой».

К такой групповой душе присоединено значительное количество львиных тел — допустим, сто. Каждое из них, пока живёт, имеет присоединённой к себе сотую часть этой групповой души, временно выглядящую совсем отдельной, так что лев в течение своей физической жизни так же индивидуален, как человек; однако не является постоянной индивидуальностью. Когда он умирает, его душа втекает обратно в групповую душу, к которой принадлежит, и эту конкретную львиную душу уже не отделить от группы.

Это поможет понять такая полезная аналогия. Представьте, что групповая душа представлено водой в ведре, а сто тел львов — ста стаканами. Когда каждым стаканом зачерпывают воду из ведра, получается полный стакан воды (отдельная душа). Эта вода на время принимает форму сосуда, который она наполняет, и временно отделена от воды, оставшейся в ведре, и от воды в других стаканах. Теперь добавим в каждый из ста стаканов какое-то красящее вещество или отдушку. Это будет представлять качества, развиваемые каждой отделённой душой на опыте жизни льва. Перельём воду из стакана обратно в ведро — это будет символизировать смерть льва. Красящее или пахучее вещество распределится по всей воде ведра, но цвет будет бледнее, а запах слабее, чем когда они были ограничены одним стаканом. Так качества, развитые на опыте одного льва, присоединённого к групповой душе, разделяются всею ею, но в гораздо меньшей степени.

Можно зачерпнуть из этого ведра другой стакан, но мы уже никогда не получим тот же стакан после того, как содержимое предыдущего смешалось с остальным. Каждый стакан, зачерпнутый из этого ведра в будущем, будет содержать какие-то следы окраски или аромата, попадавших в каждый стакан, содержимое которого возвращалось в ведро. Именно так качества, развитые на опыте одного льва, станут общим достоянием всех львов, которые в будущем родятся от этой групповой души, хотя будут присутствовать в них в меньшей степени, чем в том льве, который собственно их развил.

Этим объясняются наследственные инстинкты — вот почему утёнок, высиженный курицей, сразу идёт в воду, и его не нужно учить плавать, а только что вылупившийся птенец приседает, заметив тень ястреба, и почему выведенная в инкубаторе птица, никогда не видевшая гнезда, тем не менее знает, как его делать, и вьёт его соответственно традициям своего вида.

Ниже по шкале животной жизни к одной групповой душе присоединяется огромное количество тел — бесчисленные миллионы, как, например, в случае некоторых мелких насекомых; но с подъёмом по ней количество таких тел становится меньше и меньше, а потому отличия между отдельными особями животных становятся больше.

Таким образом групповые души постепенно разделяются. Если вернуться к символу ведра, то по мере забора оттуда воды стаканами и возвращения её уже окрашенной, вся вода в ведре постепенно приобретает более насыщенную окраску. А теперь представьте, что мало-помалу и незаметно в середине ведра образуется вертикальная плёнка, постепенно затвердевает и разделяет ведро на две половины, и каждый набираемый стакан потом всегда возвращается в ту половину, откуда был набран. Вскоре между половинами появится разница, и вода в одной половине ведра больше уже не будет такой же, как в другой. Практически будет уже два разных ведра, и когда достигается эта стадия, групповая душа разделяется на две, подобно тому, как происходит деление клеток. Так, по мере обогащения опыта, групповые души уменьшаются, но становятся более многочисленными, пока на высшей точке этого процесса мы не дойдём до человека с одной индивидуальной душой, которая больше не возвращается в групповую, а всегда сохраняет индивидуальность.

Одна из жизненных волн оживляет целое царство, но не каждая групповая душа в этой жизненной волне проходит через всё это царство снизу доверху. Если в растительном царстве какая-то групповая душа одушевляла лесные деревья, то когда она перейдёт в животное царство, она пропустит все низшие стадии — то есть она уже никогда не вселится в насекомых и земноводных, а начнёт сразу с уровня низших млекопитающих. Насекомые и земноводные будут оживлены теми групповыми душами, которые по какой-то причине оставили растительное царство на уровне намного более низком, чем уровень деревьев. Аналогично групповая душа, достигшая высших уровней животного царства, индивидуализируется не в примитивных дикарей, а в людей несколько более высокого типа, а дикари будут набираться из групповых душ, оставивших животное царство на более низком уровне.

Групповые души всех уровней бывают семи великих типов — соответственно представителю Божества, через которого была излита их жизнь. Эти типы ясно различимы во всех царствах, и формы, последовательно принимаемые любым из них, образуют связный ряд, так что все животные, растения, минералы и разновидности элементальных существ можно классифицировать на семь групп, и жизнь, идущая по одной из этих линий, не будет отклоняться в какую-либо другую.

Подробной классификации животных, растений или минералов с этой точки зрения ещё не составлено, но вполне ясно, что жизнь, одушевляющая минерал определённого типа, никогда не станет оживлять минерал другого типа, хотя внутри своего типа возможны вариации. Когда она перейдёт в растительное и животное царства, она будет жить в растениях и животных того же типа и никакого другого, а когда наконец достигнет человеческого уровня, индивидуализируется в людей этого, и никакого другого типа.

Индивидуализация достигается подъёмом души какого-то конкретного животного на уровень настолько превышающий достигнутый его групповой душой, что оно уже не может в неё вернуться. Это не может произойти с любым животным, а только с теми, чей мозг развит до определённого уровня. Способ, обычно применяемый для такого умственного развития, — это введение животного в тесный контакт с человеком. Потому индивидуализация возможна лишь для домашних животных, и даже из них только для отдельных видов. Во главе каждого из семи типов стоит какой-то вид домашних животных — для одного собака, для другого кошка, для третьего слон, для четвёртого обезьяна и так далее. Всех диких животных можно расположить по семи линиям, ведущим к домашним животным; например лиса и волк очевидно окажутся на одной линии с собакой, тогда как лев, тигр и леопард столь же очевидно движутся вверх к домашней кошке, так что уже упомянутая тут групповая душа, оживлявшая сотню львов на более позднем этапе своей эволюции может разделиться, скажем, на пять групповых душ, оживляющих по двадцать кошек.

Жизненная волна проводит в каждом из царств долгий период; сейчас мы находимся чуть позже середины такого эона, а потому условия для такой индивидуализации, которая обычно происходит лишь к концу периода, неблагоприятны. Можно наблюдать лишь редкие примеры такого достижения у отдельных животных, сильно обогнавших средний уровень. Чтобы получился такой результат, необходимо близкое общение с человеком. Животное, если к нему по-доброму относятся, развивает любящую привязанность к человеку, а также в попытке предугадать желания своего друга развивает интеллектуальные способности. В дополнение к этому, мысли и эмоции человека постоянно воздействуют на мысли и эмоции животного, что помогает подъёму последнего на более высокий эмоциональный и интеллектуальный уровень. При благоприятных обстоятельствах такое развитие может зайти так далеко, что поднимет животное на уровень, на котором оно совсем потеряет связь с группой, к которой принадлежит, так что его часть групповой души станет способна откликнуться на то излияние, которое идёт от первого аспекта Божества.

Ведь это последнее излияние не похоже на другие — могучие потоки, воздействующие сразу на тысячи или миллионы; оно приходит к каждому индивидуально, когда он готов его принять. Это излияние пока что спустилось до интуитивного мира, но оно не идёт дальше него, пока душа животного не сделает этот скачок вверх. Когда же это произойдёт, это третье излияние делает ответное движение ему навстречу, и в высшем ментальном мире образуется «я», постоянная индивидуальность — то есть постоянная до тех пор, пока гораздо позже в своём развитии человек не превзойдёт «я» и не направится опять в божественное единство, из которого он пришёл. Для создания такого «я» фрагмент групповой души (до тех пор всегда игравший роль одушевляющей силы) в свою очередь сам становится проводником и одушевляется той божественной искрой, которая упала в него свыше. Об этой искре можно сказать, что она парила в монадическом мире над групповой душой на протяжении всей её предыдущей эволюции, будучи не в состоянии достичь соединения с ней, пока соответствующий фрагмент в групповой душе не развился достаточно, чтобы это позволить. Это отделение от остальной групповой души и развитие отдельного «я» и составляет отличие низшего человека от высшего животного.

Потому человек по сути есть искра божественного Огня, принадлежащая к монадическому миру.* Этой искре, всё время пребывающей в том мире, мы дали название «монада». С целью человеческой эволюции монада проявляет себя в более низких мирах. Спускаясь на один уровень и входя в духовный мир, она являет себя там как тройственный дух, имеющий три аспекта (точно так же, как в мирах, бесконечно более высоких, есть три аспекта у Божества). Из этих трёх один всегда остаётся в этом духовном мире, и его мы называем духом в человеке. Второй аспект проявляется в интуитивном мире, и о нём мы говорим как об интуиции в человеке. Третий проявляется в высшем ментальном мие, и его мы называем разумом в человеке. Эти три аспекта, вместе взятые, и составляют «я», которое одушевляет фрагмент, взятый от групповой души. Так человек, как мы его знаем (хотя в реальности он — монада, живущая в монадическом мире), проявляется как «я» в высшем ментальном мире, проявляя три своих аспекта (дух, интуицию и разум) через тот проводник из высшей ментальной материи, который мы называем каузальным, или причинным телом.

__________
* Президент (Теософического Общества, в то время — Анни Безант — пер.) приняла решение о названиях планов, которые будут использоваться нами вместо применявшихся ранее. Для справки таблицу их мы приводим ниже. Они заменят названия, использованные в книге «Внутренняя жизнь».
     Новые названия     Старые названия
1   Божественный мир     Ади
2   Монадический мир     Анупадака
3   Духовный мир     Атмический, или нирванический план
4   Интуитивный мир     Буддхический план
5   Ментальный мир     Ментальный план
6   Эмоциональный, или астральный мир     Астральный план
7   Физический мир     Физический план

Это «я» и есть человек в течение своего человеческого этапа эволюции; фактически, это ближайшее соответствие обычного ненаучного представления о душе. Оно неизменно (за исключением роста) живёт с момента индивидуализации до того, когда человеческий уровень будет превзойдён и будет достигнуто слияние с божественностью. Оно никоим образом не подвержено влиянию того, что мы называем рождением и смертью, а то, что мы обычно считаем жизнью, для него — лишь один день в его жизни. Видимое нами тело, которое рождается и умирает, для него лишь одежда, которую оно надевает для целей определённой части его эволюции.

Однако это не единственное тело, которое оно принимает. Прежде чем «я», обитающее в высшем ментальном мире, сможет принять проводник, принадлежащий к физическому миру, оно должно установить с ним связь через нижний ментальный и астральный миры. Когда оно хочет спуститься, оно собирает вокруг себя завесу из материи нижнего ментального тела, которую мы называем ментальным телом. Это инструмент, посредством которого он мыслит конкретно (абстрактное мышление — способность самого «я» в высшем ментальном мире).

Затем оно собирает вокруг себя оболочку из астральной материи, которую мы называем его астральным телом. Это инструмент его страстей и эмоций, а также (только в соединении с низшей частью его ментального тела) — инструмент всех таких мыслей, которые тронуты эгоизмом и личными чувствами. Только приняв эти промежуточные проводники, «я» может войти в соприкосновение с младенческим физическим телом и родиться в знакомом нам мире. Оно проживает то, что мы называем его жизнью, приобретая определённые качества как результат опыта, а в её конце, когда физическое тело изношено, обращает вспять процесс, которым сюда спустилось, и один за другим отбрасывает принятые им временные проводники. Первым оно расстаётся с физическим телом, и когда оно отброшено, его жизнь сосредоточивается в астральном мире и оно живёт в астральном теле.

Длительность его пребывания в астральном мире зависит от количества страстей и эмоций, развитых им в себе за время физической жизни. Если их много, то астральное тело очень оживлено и будет сохраняться долгое время; если же их лишь немного, у астрального тела мало жизнеспособности, и скоро его тоже можно будет отбросить. Когда это сделано, «я» оказывается живущим в своём ментальном теле. Стойкость его зависит от природы мыслей, к которым привыкло это «я», и обычно его пребывание на этом уровне долгое. Наконец и оно подходит к концу; «я» отбрасывает ментальное тело и опять оказывается живущим в своём собственном мире.

Из-за недостаточного развития оно пока что лишь частично сознаёт этот мир; колебания его материи слишком быстры, чтобы произвести на него впечатление, подобно тому как частота ультрафиолетовых лучей слишком высока для наших глаз. После отдыха там оно чувствует желание спуститься на тот уровень, где колебания им воспринимаемы — чтобы почувствовать себя полностью живым; так что оно повторяет процесс нисхождения в более плотную материю и опять принимает ментальное, астральное и физические тела. Поскольку все его прежние тела распались, каждое в свою очередь, эти новые тела будут совсем другими, и вот так получается, что в своей физической жизни оно не обладает никакими воспоминаниями о каких-либо подобных жизнях, предшествовавших ей.

Действуя в этом физическом мире, человек помнит с помощью своего ментального тела, а поскольку оно новое, принятое только для этого рождения, естественно, оно не может содержать памяти прошлых жизней, в которых не участвовало. Сам человек, то есть «я», помнит их все в своём собственном мире, и иногда какие-то частичные воспоминания о них или влияние их просачиваются в его низшие проводники. Обычно в физической жизни человек не помнит переживаний прошлых жизней, но проявляет качества, которые их опыт в нём развил. Потому каждый человек является точно тем, кем он себя сделал за время этих прошлых жизней; если в них он развивал в себе хорошие качества, он обладает ими теперь, а если пренебрегал своим обучением и остался слабым и склонным к злу, то оказывается точно в этом же состоянии сейчас. Хорошие и плохие качества, с которыми рождается человек, это те качества, которые он приготовил для себя сам.

Это развитие «я» и есть цель всего процесса материализации; оно принимает эти облачения материи именно потому что через них оно способно принимать вибрации, на которые может откликнуться, чтобы тем самым его потенциальные способности могли раскрыться. Хотя человек спускается в эти низшие миры из высших, лишь через такое нисхождение у него развивается полное сознание высших миров. Полная сознательность в каком-либо из миров предполагает способность воспринимать все колебания данного мира и откликаться на них, потому обычный человек ещё не обладает совершенным сознанием на любом уровне — даже в этом физическом мире, который он, как он думает, знает. Ему возможно раскрыть восприятие во всех этих мирах, и средствами такого вот развитого сознания мы и наблюдаем все эти факты, которые я сейчас описываю.

Причинное тело — постоянный проводник и вместилище «я» в высшем ментальном мире. Оно состоит из материи первого, второго и третьего подразделений этого мира. У обычных людей оно ещё не вполне активно, и в нём оживлена лишь та материя, которая относится к третьему подразделению (подплану). По мере того, как «я» в течение долгого курса своей эволюции раскрывает свои латентные возможности, постепенно вводится в действие и высшая материя, но в полной мере она развита только у совершенного человека, которого мы называем адептом. Такую материю можно наблюдать ясновидением, но на это способны лишь те видящие, которые знают, как использовать зрение «я».

Описать полностью причинное тело трудно, потому что чувства, принадлежащие его миру, совершенно отличаются от наших и гораздо выше их. Воспоминания о виде причинного тела, которые ясновидящему оказывается возможно перенести в свой физической мозг, представляют его в виде овоида, окружающего физическое тело и простирающегося на расстояние чуть менее полуметра от его поверхности. У первобытного человека оно напоминает пузырь и производит впечатление пустого. В действительности оно наполнено высшей ментальной материей, но поскольку она ещё не приведена в действие, она остаётся прозрачной и бесцветной. По мере развития оно постепенно пробуждается к чувствительности колебаниями, которые достигают его из низших тел. Это происходит лишь медленно, потому что деятельность человека на ранних стадиях его развития не того характера, чтобы выражаться в такой тонкой материи, как материя высшего ментального тела, но когда человек достигает этапа, когда он способен на абстрактное мышление или бескорыстные чувства, материя причинного тела пробуждается к отклику.

Когда в нём пробуждаются эти частоты колебаний, они проявляются в его причинном теле в виде цветов, так что из простого прозрачного пузыря оно постепенно становится сферой, наполненной материей самых красивых и утончённых оттенков; его красота превосходит все наши представления. На опыте выяснено, что эти цвета имеют значение. Та вибрация, которая отличает способность бескорыстной любви, проявляется светло-розовым цветом; которая указывает на интеллектуальные способности — жёлтым; та, что выражает сочувствие — зелёным, тогда как голубой цвет указывает на преданные религиозные чувства, а яркий лилово-голубой представляет высшую духовность. Та же схема цветовых значений приложима и к телам, выстроенным из более плотной материи, но по мере приближения к физическому миру оттенки в каждом случае будут грубее в сравнении с предыдущими — не только менее утончёнными, но и менее живыми.

В ходе своей эволюции в нижних мирах человек часто привносит в свои проводники качества, которые нежелательны и совсем неподходящи для его жизни как индивидуальности, жизни его «я» — такие как, например, гордость, раздражительность, чувственность. Они, как и все прочие, сводимы к вибрациям, но во всех случаях это колебания низших подразделений соответствующих миров, а потому они не могут воспроизвестись в причинном теле, построенном исключительно из материи трёх высших подразделений своего мира. А ведь каждое подразделение астрального тела сильно действует лишь на соответствующее подразделение ментального тела, но не может повлиять на какую-либо другую его часть. Так что на причинное тело можно воздействовать лишь тремя высшими уровнями астрального, а их колебания представляют лишь хорошие качества.

Практический эффект этого таков, что человек не может встраивать в своё истинное «я» ничего, кроме благих качеств; а развиваемые им злые качества преходящи по своей природе и должны отбрасываться по мере его продвижения вперёд, потому что он уже не держит при себе такой материи, которая может их выражать. Разница между причинными телами дикаря и святого в том, что первое пусто и бесцветно, тогда как второе полно ярких переливающихся и сверкающих цветов. Когда человек превосходит даже святость и становится великий духовной силой, его причинное тело увеличивается в размере, потому что ему нужно выражать очень многое, а также начинает изливать во всех направлениях мощные лучи живого света. У достигших адептства это тело достигает огромных размеров.

Ментальное тело построено из материи четырёх нижних подразделений ментального мира и выражает конкретные мысли человека. В нём мы обнаруживаем ту же цветовую схему, что и в причинном теле. Оттенки несколько менее тонкие, и заметно одно или два добавления. Например, гордая мысль проявляется оранжевым, тогда как раздражительность — ярко-багряным. Иногда можно видеть ярко-коричневый цвет корыстных мыслей, серо-коричневый эгоизма и серо-зелёный обмана. Здесь мы также замечаем возможность смеси цветов — любовь, интеллект, религиозная преданность могут быть тронуты оттенком эгоизма, и в этом случае их отличительные цвета смешаны с коричневым, отчего получается грязноватый вид. Хотя все частички этого тела всегда в интенсивном быстром движении, в то же время оно имеет некоторую слабовыраженную внутреннюю организацию.

Размер и вид ментального тела определяются соответствующими параметрами причинного проводника. В нём есть некоторая слоистость, и это более или менее неравномерно делит его на полосы или сегменты, каждый из которых соответствует определённому отделу физического мозга, чтобы каждый тип мысли действовал через отведённую ему часть. Ментальное тело обычного человека пока что развито столь несовершенно, что у многих большое количество этих особых отделений ещё не активизировано, и всякая попытка мышления о предметах, к ним относящимся, пускает мысль по какому-то неподходящему каналу, которому случится быть полностью открытым. В результате у таких людей мышление на эти темы получается нескладным и не приводит к пониманию. Вот почему у одних математический ум, а другие даже сложить правильно не могут; и вот почему некоторые люди инстинктивно понимают и ценят музыку и наслаждаются ею, тогда как другие не могут отличить один мотив от другого.

Вся материя ментального тела должна свободно циркулировать, но иногда человек позволяет своим мыслям на какую-нибудь тему устояться и закостенеть, тогда этой циркуляции создаётся помеха и возникает застой и загустевание, которое вскоре затвердевает, становясь чем-то вроде бородавки на ментальном теле. Здесь, в нашем мире, такая «бородавка» проявляется как предрассудок, и пока она не рассосётся и не восстановится свободная циркуляция, человек не сможет верно мыслить о чём-либо относящемся к этому разделу ума или ясно видеть вопрос, поскольку закупорка не даёт колебаниям свободно проходить и внутрь, и наружу.

Когда человек использует какую-либо часть своего ментального тела, она не только начинает вибрировать с большей частотой, но и временно разбухает и увеличивается в размере. От длительного размышления на какую-либо тему это увеличение становится постоянным, так что таким образом каждый человек способен увеличивать размер своего ментального тела в желательном или нежелательном направлении.

Хорошие мысли создают колебания более тонкой материи тела, которая благодаря своему удельному весу склонна тяготеть к верхней части овоида, в то время как плохие мысли, такие как корыстные и эгоистичные, всегда являются колебаниями более грубой материи, которая тяготеет к нижней части овоида. Потому у обычных людей, нередко предающихся разного рода эгоистичным мыслям, низшая часть ментального тела расширена, грубо напоминая яйцо, расположенное тупым концом вниз. А человек, которой исключил эти низшие мысли и посвятил себя мыслям возвышенным, склонен расширять верхнюю часть ментального тела, и потому оно выглядит, как яйцо острым концом вниз. Из изучения цветов и движений в ментальном теле человека ясновидящий может получить представление о его характере и прогрессе, сделанном им в этой жизни. Из аналогичных особенностей причинного тела он может увидеть и прогресс, который сделало «я» с момента своего первоначального формирования, то есть с тех пор, как человек покинул животное царство.

Когда человек думает о каком-то конкретном предмете — книге, доме, пейзаже — он выстраивает в материи своего ментального тела крошечный образ этого предмета. Этот образ плавает в верхней части этого тела, обычно перед лицом этого человека примерно на уровне глаз. Он остаётся так долго, как человек сосредоточен на этом предмете, и обычно ещё некоторое время после этого, длительность чего зависит от интенсивности и ясности мысли. Эта форма совершенно объективна и может быть увидена другим человеком, если тот развил зрение своего ментального тела. Если один человек думает о другом, он точно таким же образом создаёт его крохотный портрет. Если эта мысль просто созерцательна и не влечёт никаких чувств (как приязнь или неприязнь) или желаний (например увидеть этого человека), такая мысль обычно не влияет ощутимо на человека, о котором думают.

Но если с мыслью о человеке соединено чувство, как например любовь или привязанность, то помимо образования образа происходит ещё и другое явление. Мысль любви приобретает определённую форму, которую она строит из материи ментального тела думающего. Поскольку тут вовлечена эмоция, она также собирает вокруг себя и материю его астрального тела, и так мы получаем астрально-ментальную форму, которая выскакивает из породившего её тела и движется через пространство к объекту чувств. Если эта мысль достаточно сильна, расстояние не имеет для неё значения, но мысль человека заурядного обычно слаба и рассеянна, а потому не будет эффективна вне ограниченной зоны действия.

Когда эта мыслеформа достигает своей цели, она разряжается в астральное и ментальное тела объекта мысли, передавая им свои собственные частоты колебаний. Иначе говоря, мысль любви, посланная от одного человека к другому, предполагает действительную передачу некоторого количества силы и материи от отправителя и получателю, и оказываемый на последнего эффект будет заключаться в пробуждении подобного чувства, в незначительной степени, но прочно увеличивая его способность любить. Однако такая мысль усиливает способность любить и у пославшего её, а потому приносит благо одновременно обоим.

Каждая мысль строит форму; если мысль направлена к другому человеку, она отправляется к нему, если мысль определённо эгоистичная, она остаётся непосредственно рядом с думающим её, а если она не принадлежит ни к одной из этих категорий, то некоторое время она будет плавать в пространстве, а затем медленно распадётся. Потому каждый человек, куда бы он ни пошёл, оставляет за собой хвост из мыслеформ, и мы, идя по улице, тоже движемся сквозь море мыслей других людей. Если человек на время оставит своей ум не занятым, эти остаточные чужие мысли проплывают через него, в большинстве случаев оставляя лишь слабое впечатление. Но иногда может встретиться такая, которая привлечёт его внимание, так что его ум схватывает её и делает своей собственной, укрепляет её добавлением своей силы, а затем снова выбрасывает, и она может подействовать на кого-то ещё. Потому человек не ответственен за мысли, проплывающие через его ум, потому что они могут оказаться не его собственными, но он ответственен за мысль, если он принимает её, думает, а затем посылает усиленной.

Мысль любого вида, при которой мыслитель сосредоточен на себе, плавает возле него, и большинство людей окружают свои ментальные тела оболочкой таких мыслей. Такая оболочка затуманивает ментальное видение и облегчает формирование предубеждений.

Каждая мыслеформа — это временное существо. Она напоминает заряженную батарейку, ждущую возможности разрядиться. Она всегда склонна воспроизводить собственную частоту колебаний в ментальном теле, к которому прикрепляется, и тем возбуждает в нём сходную мысль. Если человек, на которого она направлена, окажется занят или уже вовлечён в какой-то определённый ход мыслей, частицы его ментального тела уже колеблются на некой определённой частоте и в этот момент не могут быть подвергнуты влиянию извне. В этом случае мыслеформа ждёт своего времени, вися возле цели, пока мысли этого человека не успокоятся достаточно, чтобы позволить ей войти; тогда она разряжается на него и с этим прекращает существовать.

Эгоцентричная мысль точно так же ведёт себя по отношению к породившему её, и разряжается на него, когда предоставляется возможность. Если это злая мысль, он обычно считает её науськиванием какого-то демона-искусителя, хотя в действительности это он сам себя искушает. Обычно каждая определённая мысль создаёт новую мыслеформу, но если мыслеформа такого же характера уже парит возле думающего, то при определённых обстоятельствах новая мысль на ту же тему вместо того, чтобы создавать новую мыслеформу, сливается со старой и укрепляет её, так что долго задерживаясь в мыслях на одной теме, люди могут иногда создать мыслеформу огромной мощности. Если мысль злая, такая мыслеформа может стать самым настоящим источником злого влияния и даже просуществовать многие годы, приняв на время образ и способности настоящего злого существа.

Всё сказанное ранее касалось обычных, непреднамеренных мыслей человека. Но человек может создать мыслеформу намеренно и направить её к другому с целью ему помочь. Это одно из направлений деятельности, принятых теми, кто желает служить человечеству. Равномерный поток сильной мысли, разумно направленный на другого человека, может очень ему помочь. Сильная мыслеформа может стать настоящим ангелом-хранителем и защитить его от нечистоты, раздражительности или страха.

Разные виды и цвета, принимаемые мыслеформами разных типов, составляют интересную область исследований.* Цвета указывают на характер мысли и находятся в соответствии с уже описанными нами цветами, присутствующими в телах. Форм может быть бесконечное разнообразие, но часто они принимают вид типичный для того рода мысли, который они выражают.

__________
* Этому посвящена отдельная книга автора «Мыслеформы». — Прим. пер.

Каждая мысль определённого характера, как например мысль любви или ненависти, преданности или подозрительности, гнева или страха, гордости или ревности, не только создаёт форму, но и излучает колебания. Тот факт, что каждая мысль выражается каким-нибудь цветом, указывает на то, что мысль выражает себя как колебания материи определённой части ментального тела. Частота колебаний передаётся окружающей ментальной материи точно так же, как вибрация колокола — окружающему воздуху.

Это излучение идёт во все стороны, и всякий раз, когда воздействует на другое ментальное тело, находящееся в пассивном или восприимчивом состоянии, передаёт ему какую-то часть своих колебаний. Это не передаёт определённой завершённой идеи, как это делает мыслеформа, но склонно воспроизводить мысль того же характера. Например, если мысль была религиозна, её колебания возбудят религиозные чувства, но объект поклонения может быть разным у каждого человека, на ментальное тело которого она воздействовала. С другой стороны, сама мыслеформа может достичь только одного человека, но передаст ему (если он восприимчив) не только общее религиозное чувство, но и точный образ того существа, восхищение которым переживал тот, кто её послал.

Всякий человек, который привык к чистым, добрым и сильным мыслям, использует для этого высшую часть своего ментального тела, которую заурядный человек совсем не использует, и которая у него совершенно неразвита. Потому такой человек является благотворной силой в мире и приносит огромную пользу всем тем людям из его окружения, кто способен на какой-либо отклик.  Ведь посылаемая им вибрация склонна пробуждать новые, более высокие составляющие их ментальных тел, а следовательно, открывать перед ними совсем новые горизонты мысли.

Это не будут точно те же мысли, что были посланы, но они будут той же природы. Колебания, излучаемые человеком, думающим о теософии, не обязательно передадут всем окружающим теософические идеи, но пробудят в них более свободное и возвышенное мышление, чем то, к которому они привыкли. С другой стороны, мыслеформы, порождённые при таких обстоятельствах, хотя и будут более ограничены в своём действии, чем излучение, зато более точны — они смогут подействовать только на тех, кто в какой-то степени к ним уже открыт, но им они передадут определённые идеи теософии.

Цвета астрального тела несут тот же смысл, что и цвета более высоких проводников, но они несколькими октавами ниже последних и больше приближаются к тем оттенкам, которые мы видим в физическом мире. Это проводник страстей и эмоций, а потому может демонстрировать дополнительные цвета, выражающие менее желательные чувства человека, которые не могут проявиться на более высоких планах; например мрачный красно-коричневый указывает на присутствие чувственности, тогда как чёрные облака показывают ненависть и злобу. Любопытный синевато-серый выдаёт присутствие страха, а ещё более тёмный серый, обычно расположенный тяжёлыми кольцами вокруг овоида, указывает на депрессивное состояние. Раздражительность демонстрируется присутствием в астральном теле большого количества багряных пятнышек, каждое из которых представляет маленький импульс гнева. Ревность демонстрируется специфическим коричневато-зелёным, обычно усеянным такими же багряными пятнышками. Размер и форма астрального тела подобны параметрам вышеописанных тел, и у обыкновенного человека его контуры обычно отчётливы, но у малоразвитого человека оно часто слишком неправильной формы и напоминает вращающееся облако, состоящее из всевозможных неприятных цветов.

Когда астральное тело сравнительно спокойно (в действительности оно не бывает в покое никогда), видимые в нём цвета указывают на те эмоции, которым обычно больше всего предаётся человек. Когда человек испытывает порыв какого-то конкретного чувства, частота колебаний, выражающая это чувство, временно охватывает всё астральное тело и преобладает в нём. Например, если это религиозная преданность, то всё астральное тело зажигается голубым, и пока эта эмоция остаётся сильнейшей, его обычные цвета приобретают голубоватый оттенок или смотрятся бледнее сквозь голубую завесу, но скоро чувство перестаёт быть столь бурным, и обычные цвета восстанавливаются. Но из-за этой вспышки эмоций так часть астрального тела, которая обычно голубая, увеличивается в размере. Так у человека, часто испытывающего возвышенные религиозные чувства, в астральном теле устанавливается постоянно существующая большая голубая область.

Когда через человека проносится порыв религиозных чувств, обычно это сопровождается и религиозными мыслями. Хотя изначально и образованные в ментальном теле, они собирают вокруг себя также и большое количество астральной материи, так что их действие проявляется в обоих мирах. В обоих мирах действует и уже описанное выше излучение, так что набожный человек становится центром излучения религиозных чувств и будет влиять на других людей, побуждая их разделить с ним и его мысли, и его чувства. То же верно в случае любви, страсти, гнева, депрессии — и, фактически, всех прочих чувств.

Когда человек охвачен эмоциями, само по себе это не сильно влияет на его ментальное тело, однако на время это делает почти невозможным проникновение какой-либо деятельности ментального тела в физический мозг. Дело не в ментальном теле, а в том, что астральное тело, действующее как мост между ним и мозгом, столь всецело охвачено колебаниями на одной частоте, что оказывается неспособно передавать какое-либо колебание, которое не гармонирует с ней.

Однако постоянные цвета астрального тела отдаются на ментальном. Они создают в нём свои соответствия несколькими октавами выше, таким же образом, как музыкальный тон создаёт обертоны. Ментальное тело в свою очередь таким же образом воздействует на причинное, и так все хорошие качества, выраженные в низших проводниках человека, постепенно прочно устанавливаются в его «я». Зловредные же качества не могут так в нём укрепляться, поскольку частоты колебаний, выражающие их, невозможны в высшем типе ментальной материи, из которой построено причинное тело.

Пока что мы описывали проводники, которые являются выражением «я» в соответствующих им мирах — те тела, которое оно обеспечивает себе само. В физическом же мире мы имеем дело с проводником, которым его обеспечивает природа по законам, которые будут объяснены позже, — телом, которое хотя в некотором смысле и является его выражением, никоим образом не является выражением совершенным. В нашей обычной жизни мы видим лишь малую часть этого физического тела — только ту, которая построена из твёрдого и жидкого подразделений физической материи, а ведь оно содержит материю всех семи подразделений, и все они играют свою роль в его жизни и в равной мере для неё важны.

Обычно мы называем невидимую часть физического тела эфирным двойником — «двойником», потому что оно точно воспроизводит размер и вид той части тела, которую мы можем видеть, а «эфирным» — потому что оно построено из того более тонкого вида материи, колебаниями которой свет передаётся к сетчатке глаза. (Его не следует путать с истинным эфиром пространства — отрицанием или вытеснением которого является материя). Эта невидимая часть физического тела имеет для нас огромную важность, поскольку это тот проводник, через который текут потоки жизненной силы, делающие тело живым, а также потому что без него, служащего мостом для передачи колебаний мыслей и чувств от астральной к более плотной видимой физической материи, «я» не могло бы пользоваться клетками мозга.

Жизнь физического тела — это жизнь непрерывных изменений, и чтобы жить, оно нуждается в постоянной поддержке из трёх различных источников. Ему требуется пища для переваривания, воздух для дыхания и жизненная сила* для усвоения. Хотя в сущности это и сила, но будучи облачена в материю, она видится нам определённым элементом, существующим во всех мирах, о которых мы говорили. Сейчас нас интересует то её проявление, которое мы находим в высшем подразделении физического мира. Как кровь циркулирует по сосудам, так и жизненная сила — вдоль нервов, и в точности, как любое нарушение кровотока сразу же влияет на физическое тело, так и малейшая неправильность в поглощении или течении жизненности воздействует на эту высшую часть физического тела.

__________
* Прана. — Прим. пер.

Жизненность — это сила, изначально исходящая от Солнца. Когда ею заряжен предельный физический атом, он собирает вокруг себя шесть других атомов, делаясь эфирным элементом. Тут изначальная жизненная сила подразделяется на семь, где каждый атом несёт особый заряд. Созданный так элемент поглощается человеческим телом через эфирную часть селезёнки. Там он расщепляется на свои составляющие, которые сразу же текут к разным частям тела, предназначенным для них. Селезёнка — это один из семи силовых центров в эфирной части физического тела. В каждом из наших проводников должны быть в действии семь таких центров, и когда они действуют, они видимы зрению ясновидящего. Обычно они выглядят, как неглубокие вихри, ибо это точки, в которых сила из высших тех входит в более низшие. В физическом теле это 1) центр в основании позвоночника; 2) у солнечного сплетения; 3) у селезёнки; 4) над сердцем, 5) в горле; 6) между бровями; 7) у макушки головы. Есть и другие центры, спящие, но их пробуждение нежелательно.

Вид всех высших тел, наблюдаемый ясновидящими, овальный, но составляющая их материя распределена по яйцу неравномерно. В середине этого овоида находится физическое тело. Оно сильно притягивает астральную материю, а она, в свою очередь — ментальную. Потому гораздо бóльшая часть материи астрального тела собрана в пределах контуров физического тела, и то же верно относительно ментального проводника. Если мы посмотрим на астральное тело в его собственном мире, отдельно от физического тела, мы тем не менее увидим, что астральная материя организована точно по образу физической, хотя поскольку она по природе более текуча, мы увидим тело, выстроенное из плотного тумана внутри овоида из намного более тонкого тумана. То же верно и для ментального тела. Потому, если в астральном или ментальном мире мы встретим знакомого, мы узнаем его по внешнему виду так же быстро, как и в физическом мире.

Таков вот истинный состав человека. Во-первых, он — монада, искра Божественного. Частичным выражением этой монады является «я», образованное для того, чтобы он мог вступить в эволюцию и потом вернуться к монаде с радостью, неся все результаты своей жатвы в виде качеств, развитых в результате обобщения опыта. «Я», в свою очередь, для той же цели спускает часть себя в нижние миры, и эту часть мы называем личностью, потому что латинское слово persona означает маску, и таким образом, личность — личина, которую надевает «я», когда проявляется в мирах ниже своего собственного. И как «я» есть малая часть и несовершенное выражение монады, так и личность — малая часть и несовершенное выражение «я»; так что то, что мы обычно считаем человеком, на самом деле лишь часть части.

Личность носит три тела, или проводника — ментальное, астральное и физическое. Пока человек, как это называется, «жив» и бодрствует на физической Земле, он ограничен физическим телом, так как использует астральное и ментальное тела лишь как мосты, чтобы соединить себя с низшим из своих проводников. Одно из ограничений физического тела — в том, что оно быстро устаёт и нуждается в периодическом отдыхе. Каждую ночь человек покидает его на время сна и отходит в свой астральный проводник, который не устаёт, а потому в сне не нуждается. Во время сна физического тела человек волен перемещаться по астральному миру, но степень, в которой ему это удаётся, зависит от его развития. Примитивный дикарь обычно не удаляется от своей спящей физической формы больше, чем на несколько километров, а часто даже и на столько не удаляется, и обладает при этом лишь самым смутным сознанием.

Культурный человек обычно способен путешествовать в своём астральном теле куда захочет, и намного более сознателен в астральном мире, однако не часто обладает способностью переносить в свою обычную дневную жизнь какие-либо воспоминания об увиденном и сделанном им в то время, когда его физическое тело спало. Иногда он помнит какое-то увиденное им событие, какой-то опыт, который он пережил, и потом называет это живым сном. Гораздо чаще эти воспоминания безнадёжно перепутаны со смутными воспоминаниями жизни бодрствования и впечатлениями, принятыми извне эфирной частью его мозга. Так получаются спутанные и часто нелепые сны об обычной жизни. Развитый человек становится столь же сознательным и активным в астральном мире, как и в физическом, и приносит в физический мозг полное воспоминание о том, что он там делал — то есть обладает непрерывной жизнью без всякой потери сознания все 24 часа, то есть всю свою физическую жизнь и даже после смерти.

Смерть — это отбрасывание физического тела, но для «я» значит не больше, чем для физического человека — снять верхнюю одежду. Сняв своё физическое тело, «я» продолжает жить в астральном, пока не исчерпается та сила, которая была порождена теми страстями и эмоциями, которым человек позволял себе предаваться во время земной жизни. Когда это происходит, имеет место вторая смерть: астральное тело отпадает, и человек оказывается в низшем ментальном мире и живёт там в ментальном теле. В этом состоянии он остаётся, пока мысленные силы, порождённые за время его физической и астральной жизней, не истощаются; тогда он сбрасывает и свой третий проводник и снова остаётся «я» в его собственном мире, живущим в причинном теле.

Так что такой вещи как смерть, как её обычно понимают, вовсе нет. Есть только последовательность этапов непрерывной жизни, проживаемых в трёх мирах один за другим. Распределение времени между этими мирами меняется с развитием человека. Примитивный человек живёт почти исключительно в физическом мире, проводя лишь несколько лет в астральном после каждой из своих физических жизней. По мере его развития астральная жизнь становится дольше, а когда в нём раскрывается интеллект и он становится способен мыслить, он начинает проводить некоторое время и в ментальном мире. Обычные люди цивилизованных народов остаются в ментальном мире на более долгий срок, чем в физическом и астральном; фактически, чем более человек развит, тем дольше становится его ментальная жизнь и короче — астральная.

Астральная жизнь — следствие всех чувств, содержащих в себе элемент эгоцентризма. Если они прямо эгоистичны, то приводят человека в очень неприятные условия астрального мира; если же они добрые и хорошие, хотя и тронуты мыслями о себе, они ведут в сравнительно приятную, хотя и ограниченную астральную жизнь. Те же мысли, которые совершенно бескорыстны, производят свои следствия в его жизни в ментальном мире, а потому эта ментальная жизнь не может быть иной, кроме полной блаженства. Астральная жизнь, которую человек себе устраивает, бывает либо бедственной, либо сравнительно радостной, и соответствует тому, что христиане называют чистилищем, а низшая ментальная жизнь, которая всегда полностью счастлива, это то, что называют раем.

Человек сам себе устраивает чистилище и рай, и это не миры, или планы, а состояния сознания. Ада не существует; это лишь плод богословского воображения, но человек, живущий глупо, может приготовить себе очень неприятное и длительное чистилище. Ни чистилище, ни рай не могут быть вечными, ибо конечная причина не может произвести бесконечного следствия. Разнообразие индивидуальных случаев столь широко, что приводить конкретные цифры — значит несколько вводить в заблуждение. Если взять среднего человека из, как это называется, нижнего среднего класса, типичным представителем которого будет мелкий лавочник, приказчик или продавец-консультант, средняя продолжительность его жизни в астральном мире будет около 40 лет, а в ментальном — около 200. С другой стороны, человек высокой культуры и духовности может прожить, пожалуй, около 20 лет в астральном мире и тысячу — в «небесной» жизни. Особенно развитые могут свести астральную жизнь к нескольким дням или даже часам и провести в небесах 1500 лет.

Широко варьируются не только длины этих периодов, но и условия обоих этих миров могут сильно различаться. Материя, из которой построены все эти тела — не мёртвая, а живая, и этот факт нужно учитывать. Физическое тело построено из клеток, каждая из которых есть крохотная отдельная жизнь, одушевляемая вторым излиянием, идущим от второго аспекта Божества. Клетки бывают разных видов и выполняют разнообразные функции, и все эти факты нужно учесть, если хочешь понимать работу своего физического тела и жить в нём здоровой жизнью.

То же самое приложимо и к астральному и ментальному телам. В пронизывающей их «клеточной» жизни нет ничего похожего на разум, но есть сильный инстинкт, всегда толкающий в том направлении, которое ведёт к развитию. Жизнь, оживляющая материю, из которой построены эти тела, находится на исходящей дуге эволюции,* идущей вовне или вниз в материю, так что прогресс для неё означает углубиться в более плотные формы материи и научиться выражать себя через них. Для человека раскрытие в точности противоположно этому; он уже глубоко погрузился в материю и теперь поднимается из неё к своему источнику. Потому имеет место постоянный конфликт интересов между внутренним человеком и жизнью материи его проводников, поскольку её склонность — двигаться вниз, тогда как у человека — стремление к восхождению.

__________
* Обычно в литературе этот процесс называют инволюцией, в противоположность эволюции. — Прим. пер.

Материя астрального тела (или, скорее, жизнь её молекул) желает для своего развития таких колебаний, какие она только может получить, насколько возможно более разнообразных, и насколько возможно грубых. Следующим шагом её развития будет одушевить физическую материю и освоиться с ещё более низкими колебаниями, и в качестве шага на пути к ним она желает самых грубейших из астральных колебаний. У неё нет разума, чтобы определённо такое планировать, но инстинкт помогает ей находить самый лёгкий способ к их получению.

Молекулы астрального тела постоянно заменяются, как и молекулы физического, тем не менее, жизнь в массе этих астральных молекул обладает ощущением (хотя и очень смутным) себя как целого — как нечто вроде временного существа. Она не знает, что она часть астрального тела человека, и совершенно неспособна понимать, что такое человек, но слепо сознаёт, что при нынешних условиях получает намного больше волн и гораздо более сильных, чем если бы просто плавала вообще в атмосфере. Тогда она бы лишь иногда улавливала на расстоянии излучения страстей и эмоций человека, а теперь она в самом их сердце, не упуская ни одной и получая их в самом сильном виде. Потому она чувствует, что находится в хорошем положении, и делает усилия, чтобы его сохранить. Она обнаруживает, что находится в контакте с чем-то более тонким, чем она сама — с материей ментального тела человека, и чувствует, что если ей удаётся вовлечь это более тонкое нечто в её собственные колебания, они очень усиливаются и дольше длятся.

А поскольку астральная материя — проводник желаний, а ментальная — проводник мыслей, в переводе на наш язык этот инстинкт означает, что если жизни астрального тела удастся заставить нас думать, что это мы хотим того, чего хочет она, то она намного вероятнее это получит. Таким образом, она оказывает медленное равномерное давление на человека — что-то вроде голода с её стороны, но для него это искушение и тяга к тому, что грубо и нежелательно. Если человек страстной натуры, то это мягкое, но непрерывное давление в направлении раздражительности, если он чувственный — столь же неослабное давление в направлении нечистого.

Человек, который этого не понимает, обычно совершает по отношению к этому одну из двух ошибок: либо он полагает, что это позывы его собственной природы, а потому считает свою природу в сущности злой, либо думает, что давление исходит извне — как искушение от воображаемого Дьявола. Истина же где-то посередине. Давление это естественно, но не для самого человека, а для проводника, которым он пользуется; его желание естественно и правомерно для проводника, но вредно для человека, а потому ему необходимо сопротивляться. Если он сопротивляется и отказывается поддаваться чувствам, к которым его склоняют, частицы в нём, которые нуждаются в этих вибрациях, становятся апатичны от недостатка питания, постепенно атрофируются и в конце концов выпадают из его астрального тела, заменяясь другими частицами, чья природная частота колебаний находится в более близком соответствии с тем, что этот человек обычно допускает в своём астральном теле.

Это даёт объяснение тому, что называют позывами низшей природы. Если человек при жизни им поддаётся, они становятся всё сильнее и сильнее, пока не он почувствует, что не может им сопротивляться, и наконец, он отождествляет себя с ними, собственно чего эта любопытная полужизнь частичек астрального тела от него и хочет.

После смерти физического тела это смутное астральное сознание испытывает чувство тревоги. Оно сознаёт угрозу своему существованию в виде отдельной массы и предпринимает инстинктивные шаги к самозащите и сохранению своего положения на насколько возможно долгий срок. Материя астрального тела намного более текуча, чем материя физического, и это сознание использует её частицы так, чтобы сопротивляться его разрушению. Самые грубые и плотные оно помещает снаружи, создавая нечто вроде защитной оболочки, а прочие располагает концентрическими слоями, чтобы тело в целом сопротивлялось истиранию настолько, насколько позволяет его конституция, и тем самым могло как можно дольше сохранять свою форму.

Для человека это создаёт разные неприятные последствия. Физиология астрального тела совершенно отличается от физиологии физического; последнее получает информацию посредством особых органов, являющихся специальными инструментами его чувств, но у астрального тела нет отдельных чувств в нашем смысле слова. То, что для астрального тела соответствует зрению — это способность его молекул откликаться на воздействия извне, приходящие к нему посредством подобных же молекул. Если например у человека в астральном теле есть материя всех подразделений астрального мира, то именно поэтому он способен «видеть» предметы, построенные из материи любого их этих подразделений.

Если, допустим, астральный предмет состоит из материи второго и третьего подразделения в смеси, то человек, живущий в астральном мире может воспринимать его только если на поверхности его астрального тела будет частицы, принадлежащие к второму и третьему подразделениям, которые способны принимать и записывать колебания, которые этот предмет испускает. Человек, у которого из-за переустройства астрального тела тем смутным сознанием, о котором мы говорили, на поверхности этого проводника имеется лишь самая плотная материя низшего подразделения, сможет замечать упомянутый предмет не более, чем мы в физическом теле замечаем движущиеся вокруг нас в атмосфере газы или предметы, построенные исключительно из эфирной материи.

Во время физической жизни астральное тело находится в постоянном движении, и его частицы перемещаются подобно молекулам кипящей воды. Следовательно в любой момент практически можно быть уверенным, что на поверхности астрального тела будут представлены частицы всех разновидностей, а потому, пользуясь астральным телом во время сна, можно «видеть» любой астральный объект, который к нам приближается.

Но после смерти, если человек позволит произвести это перераспределение (по невежеству, как делают все обычные люди), его состояние в этом отношении будет другим. Имея на поверхности астрального тела лишь низшие и грубейшие частицы, он сможет получать впечатления лишь от соответствующих частиц снаружи, так что вместо того, чтобы видеть весь окружающий его астральный мир, он увидит лишь одну седьмую его часть, причём самую плотную и самую нечистую. Колебания этой более тяжёлой материи являются выражениями лишь нежелательных чувств и эмоций и наименее утончённого класса астральных существ. Потому получается, что человек в этом состоянии может видеть лишь нежелательных обитателей астрального мира и чувствовать лишь его самые неприятные и грубые влияния.

Он окружён другими людьми, чьи астральные тела, скорей всего, будут самого обычного характера, но поскольку он может видеть лишь самое низменное и грубое в них, они будут казаться чудовищами порока без каких-либо уравновешивающих хороших черт. Даже его друзья покажутся ему не такими, какими они обычно были, потому что теперь он не в состоянии оценить ни одного из их лучших качеств. В таких обстоятельствах не удивительно, что он сочтёт астральный мир адом; но недостаток этот никоим образом не в астральном мире, а в нём самом — во-первых, дело в том, что он позволил себе иметь столько этого грубого типа материи, а во-вторых, дал тому смутному астральному сознанию возобладать над ним и воспользоваться ею тем самым описанным способом.

Человек, изучивший эти вопросы, полностью откажется поддаваться этому давлению при жизни или допустить перераспределение материи после смерти, а потому сохранит способность видеть астральный мир в целом, а не только грубейшую и самую низкопробную его часть.

У астрального мира есть много общих моментов с физическим. Как и в физическом, разные люди там выглядят по-разному, и даже один человек может выглядеть по разному в разные периоды своего жизненного пути. Это дом эмоций и низших мыслей, и эмоции в том мире гораздо сильнее, чем в этом. Когда человек бодрствует, мы не можем видеть эту бóльшую часть его эмоций вовсе; их сила уходит на приведение в движение грубой физической материи мозга. Так что если мы видим, что человек здесь проявляет любовь, то видимое нами — не вся она, а лишь та её часть, что осталась после того, как была совершена вся прочая работа. Потому в астральной жизни эмоции намного больше бросаются в глаза, чем в физической. Если эмоции под контролем, они вовсе не исключают более возвышенного мышления, так что в астральном мире человек может посвятить себя учёбе и помощи своим собратьям, как и в физическом, а может тратить своё время зря и бесцельно плыть по течению.

Астральный мир простирается на расстояние, в соответствующее среднему радиусу орбиты Луны, но хотя любому из его обитателей, не допустившему перераспределения своей астральной материи, доступно всё его царство, огромное их большинство остаётся гораздо ближе к поверхности Земли. Материя разных подразделений этого мира взаимопроникает совершенно свободно, но в общем более плотная материя имеет склонность располагаться ближе к центру. Условия там очень напоминают те, что складываются в ведре воды с суспензией материи разной степеней плотности — поскольку вода в постоянном движении, разные типы материи рассеяны по ней, образуя взвесь, но несмотря на это, самая плотная материя в самом большом количестве находится ближе всего ко дну. Так что мы вовсе не должны думать, что разные подразделения астрального мира лежат друг над другом подобно слоям луковицы. И тем не менее верно, что усреднённо расположение материи этих подразделений имеет нечто общее с этим принципом.

Астральная материя проникает физическую так, как если бы её тут совсем не было, однако каждое подразделение физической материи обладает сильной притягательностью для астральной материи соответствующего подразделения. Отсюда получается, что у каждого физического тела есть своё астральное соответствие. Если на столе стоит стакан с водой, то стол и стакан, будучи в твёрдом состоянии, будут проникнуты астральной материей самого низшего подразделения, а вода в стакане, будучи жидкой, проникнута астральной материей шестого подразделения. Тогда как окружающий их воздух, будучи физической материей в газообразном состоянии, весь проникнут астральной «газовой» материей, то есть, астральной материей пятого подразделения.

Но в точности как и воздух, вода, стакан и стол всё время проникнуты и более тонкой физической материей, которую мы назвали эфирной, так и все астральные соответствия проникнуты более тонкой астральной материей высших подразделений, соответствующих эфирным. Но даже «астральное твёрдое» менее плотно, чем тончайший из физических эфиров.

Человек, оказавшийся в астральном мире после смерти, если не поддался перераспределению материи своего астрального тела, заметит лишь небольшие отличия от физической жизни. Он сможет плыть по своей воле в любом направлении, но фактически остаётся в соседстве того, к чему привык. Он ещё способен воспринимать свой дом, комнату, мебель, родственников и друзей. Живущие, будучи в невежестве о высших мирах, полагают, что «потеряли» тех, кто отбросил свои физические тела, но умершие ни на минуту не бывают под впечатлением, что потеряли живых.

Действуя в астральном теле, умершие больше не могут видеть физических тел тех, кого они оставили, но они видят их астральные тела, а поскольку у этих тел точно такие же очертания, как и у физических, то вполне сознают присутствие своих друзей. Они видят каждого окружённым еле заметным овоидом светящегося тумана, и если окажутся наблюдательны, то могут подметить и некоторые другие небольшие перемены в окружении; по крайней мере им совершенно ясно, что они не отправлены в какой-то отдалённый рай или ад, а остаются в соприкосновении с миром, который им знаком, хотя и видят его под несколько другим углом.

Перед умершим ясно предстают астральные тела его живущих друзей, так что он не может считать, что утратил их, но когда друг бодрствует, умерший не может произвести на него никакого впечатления, ибо сознание друга — в физическом мире, а его астральное тело используется лишь как мост. Потому умерший не может ни общаться со своим другом, ни читать его мысли возвышенного характера, но он может видеть по переменам в цвете астрального тела любую эмоцию, которую будет чувствовать его друг, и немного попрактиковавшись в наблюдении, сможет легко научиться читать те мысли своего друга, в которых есть что-то о себе или от желания.

Когда его друг засыпает, всё положение изменяется. Тогда он, как и умерший, сознателен в астральном мире, они могут общаться во всех отношениях так же свободно, как при физической жизни. Эмоции, испытываемые живыми, сильно воздействуют на умерших, которые их любят. И если первые поддаются скорби, последние от этого жестоко страдают.

Условия жизни после смерти почти бесконечно варьируются в своём разнообразии, но их без особого труда сможет просчитать всякий, кто возьмёт на себя труд понять астральный мир и рассмотреть характер интересующего человека. Ведь смерть ни малейшим образом не изменяет этого характера, и мысли, эмоции и желания человека остаются точно такими же, как раньше. Он во всех отношениях тот же самый человек (минус физическое тело), и его счастье или бедствие зависит от той степени, в какой на него повлияла эта потеря физического тела.

Если его желания были таковы, что требовали физического тела для их удовлетворения, он скорей всего будет в значительной мере страдать. Такого рода жажда проявляется в виде колебаний в астральном теле, и пока человек ещё в физическом мире, их сила используется для приведения в движения тяжёлых физических частиц. Потому в астральной жизни желание обладает гораздо большей силой, чем в физическом, и если человек не привык его контролировать, а удовлетворено оно быть в этой новой жизни не может, оно может причинить ему большие и долгие неприятности.

В качестве иллюстрации возьмём крайние случаи пьяницы или развратника. Здесь мы имеем жажду или похоть, которые при физической жизни были столь сильны, что перевешивали рассудок, здравый смысл и всякую порядочность и все семейные чувства. После смерти такой человек оказывается в астральном мире с жаждой, пожалуй, в сто раз сильнее прежней, но совершенно неспособным её удовлетворить из-за потери физического тела. Такая жизнь — настоящий ад, и единственный ад, который существует, но тут его никто не наказывает, а он сам получает совершенно естественные последствия своей собственной деятельности. Со временем эта сила желания постепенно исчерпывается, но достигается это лишь ценой страшных страданий, потому что такому человеку каждый день кажется тысячей лет. У него нет мерил времени, таких, как есть у нас в физическом мире. Он может измерять время лишь по своим ощущениям. Из искажённого понимания этого факта возникла богохульная идея о вечном проклятии.

Многие другие случаи, не столь крайние, но при которых страстное желание, которое невозможно исполнить, оказывается пыткой, легко можно представить. Более обычный случай — когда у человека нет таких ярковыраженных пороков, как пьянство или чувственность, но тем не менее он всецело привязан к вещам физического мира и посвятил всю свою жизнь бизнесу или бесцельной общественной деятельности. Для него астральный мир — место томления. Все те вещи, которых он желает, больше для него невозможны, ибо в астральном мире нет бизнеса, и хотя он может найти себе компанию по желанию, в обществе теперь для него всё по-другому, потому что все претензии и притворство, на которых основывается общество в этом мире, там уже невозможны.

Однако эти случаи сравнительно немногочисленны, и для большинства людей посмертное состояние намного приятнее, чем земная жизнь. Обычно первое ощущение умершего человека — радость от удивительной свободы. Ему абсолютно не о чем беспокоиться, на нём не висят никакие обязанности, кроме тех, которые он сам решит принять. Ведь все, кроме незначительного меньшинства, проводят физическую жизнь в трудах, которыми они вовсе не стали бы заниматься, но вынуждены, чтобы обеспечивать себя, жену и семью. В астральном мире не нужно зарабатывать на жизнь, еда и кров больше не требуются, люди больше не страдают от холода или жары, и каждый просто усилием мысли может одеться так, как пожелает. Впервые со времён раннего детства человек волен проводить всё своё время, как ему угодно, и делать именно то, что ему нравится.

Его способность ко всем видам удовольствий значительно улучшается, если только это удовольствие не требует физического тела. Если он любит красоты природы, теперь в его силах с огромной скоростью и без всякой усталости путешествовать по всему миру, созерцать все его красивейшие места и исследовать его самые укромные уголки. Если он находит радость в искусстве, то ему доступны все шедевры мира. Если он любит музыку, он может отправиться куда угодно, чтобы её послушать, и для него это будет значить гораздо больше, чем раньше — ибо хотя он не сможет больше слышать физические звуки, весь эффект музыки он сможет принять в себя в гораздо более полной мере, чем мог в этом низшем мире. Если он изучает науку, он может не только посетить величайших в мире учёных и воспринять от них такие мысли и идеи, которые находятся в пределах его понимания, но и предпринять собственные исследования, занявшись наукой этого более высокого мира, позволяющей ему увидеть гораздо больше из того, что он делает, чем ему когда-либо до этого было возможно. А самое лучшее в этом мире то, что те, чьей величайшей радостью при физической жизни было помогать своим собратьям, найдут ещё более обширные области приложения своих филантропических усилий.

Люди тут больше не голодны и не страдают в астральном мире от холода и болезней, но есть огромное количество тех, кто будучи невежественен, жаждут знания, кто ещё захвачен желанием земных вещей, нуждаются в объяснении, которое обратит их мысль к более высоким уровням, кто, запутавшись в паутине своего собственного воображения, могут быть освобождены теми, кто понимает это новое окружение и сможет помочь им отличить факты этого мира от их собственных невежественных представлений. Всем им может помочь человек, обладающий разумом и добрым сердцем. Многие люди попадают в астральный мир в полном неведении его условий, поначалу не сознавая даже, что они умерли, а осознав это, страшатся ожидающей их судьбы из-за ложных и злых богословских учений. Все они нуждаются в утешении и ободрении, которые может дать лишь дать лишь человек, обладающий здравым смыслом и некоторым знанием фактов природы.

Таким образом, для любого человека, имевшего разумные интересы при физической жизни, там нет недостатка в самых полезных занятиях; нет там недостатка и в хорошей компании. Люди, чьи вкусы и стремления подобны, естественно сходятся вместе, как они это делают и здесь, а многие царства природы, которые во время нашей физической жизни закрыты для нас плотным занавесом материи, теперь открыты для подробного изучения со стороны тех, кто возьмёт на себя труд их исследовать.

В значительной степени люди сами создают себе окружение. Мы уже упоминали о семи подразделениях астрального мира. Если нумеровать их от высшего и наименее материального вниз, то они естественным образом разделятся на три класса — первое, второе и третье составят один такой класс, четвёртое, пятое и шестое — другой, тогда как седьмое и низшее из всех будет стоять особняком. Как я уже сказал, хотя все они взаимопроникают, их субстанция имеет общую тенденцию располагаться соответственно своему удельному весу, так что бóльшая часть материи высших подразделений окажется на большей высоте от поверхности Земли, чем основная часть материи низших.

Потому, хотя каждый человек, обитающий в астральном мире, может направиться в любую его часть, его естественная склонность — плавать на уровне, который соответствует плотности самой тяжёлой материи в его астральном теле. Человек, не допустивший перераспределения материи в своём астральном теле после смерти, совершенно свободен во всём астральном мире, но большинство, допускающие его, не столь же свободны — не потому что есть что-то, мешающее им подняться на высший уровень или погрузиться на низший, а потому что они способны ясно ощущать лишь определённую часть этого мира.

Я уже описал кое-что из судьбы человека, находящегося на самом низком уровне, запертого в крепкую оболочку из грубой материи. По причине очень большой сравнительной плотности этой материи он сознаёт то, что вне его собственного подразделения, меньше, чем человек на любом другом уровне. Общий удельный вес его собственного астрального тела тянет его плавать ниже поверхности Земли. Физической материи Земли для его астральных чувств совершенно не существует, а его естественное притяжение влечёт его к наименее утончённой форме астральной материи, которая является соответствием твёрдой Земли. Потому человек, ограничивший себя этим низшим подразделением, обычно обнаруживает, что плавает во тьме и в значительной степени отрезан от других умерших, чья жизнь была такой, что поддерживает их на каком-то более высоком уровне.

Подразделения 4, 5 и 6 астрального мира (к которым притягивается большинство людей) своим соответствием имеют астральное соответствие физического мира, в котором мы живём, и всех его знакомых нам принадлежностей. Жизнь в шестом подразделении просто похожа на нашу обычную жизнь на этой земле минус физическое тело и его нужды, тогда как с подъёмом через пятое и четвёртое она становится менее материальной и более удалённой от нашего низшего мира и его интересов.

Первое, второе и третье подразделения, хотя и занимают то же самое пространство, производят впечатление гораздо большей удалённости от физического и соответственно менее материальное. Люди, населяющие эти уровни, теряют из вида землю и её принадлежности; они обычно глубоко погружены в себя и в большой степени сами создают своё окружение, хотя оно достаточно объективно, чтобы быть воспринимаемым другими людьми на их уровне, а также путём ясновидения.

Эта область и есть та страна лета, о которой мы слышим в спиритических кругах, — там есть красивые озёра, величественные горы и приятные сады, определённо превосходящие любые, имеющиеся в физическом мире, хотя с другой стороны там много такого, что для подготовленного ясновидящего (который научился видеть вещи такими, каковы они есть), выглядит смехотворно — как, например, попытки неучей создавать курьёзные мыслеформы по некоторым из символических описаний, содержащиеся в разных писаниях, которым они следуют. Образ зверя, «исполненного очей», то есть полного глаз внутри, или моря стекла, смешанного с огнём, измышленный каким-нибудь невежественным крестьянином, естественно зачастую выглядит гротескно, хотя для своего творца совершенно удовлетворителен. Этот астральный мир полон фигур и ландшафтов, созданных мыслью. Люди всех религий создают тут образы своих божеств и соответствующих представлений о рае, получая огромное удовольствие среди этих форм своих мечтаний, пока не перейдут в ментальный мир и не придут в соприкосновение с чем-то более приближающимся к реальности.

После смерти каждый — каждый обычный человек, то есть, у кого было произведено перераспределение материи астрального тела — должен пройти через все эти подразделения поочерёдно. Из этого не следует, что каждый сознаёт их все. У обычного порядочного человека в астральном теле очень мало материи низшего подразделения, и её количества вовсе недостаточно для построения тяжёлой оболочки. Перераспределение выставляет на поверхность тела самую тяжёлую его материю, а у простого человека это обычно материя шестого подразделения, смешанная с небольшим количеством седьмого, так что он оказывается в таком положении, что видит соответствие физического мира.

«Я» неуклонно удаляется в себя, и удаляясь, оставляет позади один за другим уровни этой астральной материи. Так что длительность пребывании человека в каждом подразделении астрального мира в точности пропорциональна количеству соответствующей материи в составе его астрального тела, а это в свою очередь зависит от того, какую жизнь он вёл, каким желаниям потворствовал, и какой класс материи тем самым притягивал к себе и встраивал в себя. Так средний человек, оказавшись в шестом подразделении и всё ещё блуждая возле мест и людей, с которыми был наиболее тесно связан на земле, со временем обнаруживает, что земная обстановка постепенно блекнет и теряет для него важность, и всё больше склонен приводить окружающий его антураж в согласие с наиболее устойчивыми из своих мыслей. К тому времени, как он достигает третьего уровня, обнаружится, что эта характерная черта полностью заместила видение реалий астрального мира.

Второе подразделение чуть менее материальнее третьего, ибо третье — это «страна лета» спиритов, тогда как второе — материальные небеса более невежественных ортодоксов. А первый, высший уровень представляется особым домом тех, кто при жизни посвятил себя материалистическим, но при этом интеллектуальным устремлениям, следуя им не ради блага своих собратьев, а либо из эгоистичных честолюбивых мотивов, либо просто ради интеллектуального упражнения. Все эти люди совершенно счастливы. Позже они достигнут стадии, когда смогут оценить нечто намного более возвышенное, и когда этот этап наступит, они найдут это высшее уже приготовленным для них.

В этой астральной жизни люди одинаковой национальности и одинаковых интересов склонны держаться вместе, точно так же, как они это делают здесь. Например, религиозные люди, воображающие для себя материальный рай, вовсе не сталкиваются с людьми других вер, имеющих другие представления о радостях небесной жизни. Ничто не мешает христианину войти в рай мусульман или индусов, но вряд ли он станет это делать, потому что его интересует и влечёт лишь рай его собственной религии, как и его друзья, разделяющие с ним эту веру. Это вовсе не настоящий рай, описываемый любою из этих религий, а лишь грубое, материальное и искажённое его представление; сам же он обнаружится, когда мы перейдём к  рассмотрению ментального мира.

Умерший, не допустивший перераспределения материи своего астрального тела, свободен во всём астральном мире и может путешествовать по всему ему по своей воле, целиком видя всё, что он исследует, вместо всего лишь части, видимой другими. Он не найдёт его перенаселённым до неудобства, потому что астральный мир намного больше, чем поверхность физической Земли, в то время как его человеческое население несколько меньше, потому что средняя продолжительность жизни человека в астральном мире меньше, чем в физическом.

Однако обитателями астрального мира являются не только мёртвые, но и всегда примерно около одной трети живых, оставившие свои физические тела на время сна. Астральный мир насчитывает также великое множество нечеловеческих обитателей, некоторые из которых намного ниже человеческого уровня развития, а некоторые заметно выше его. Духи природы составляют огромное царство, некоторые из представителей которого живут в астральном мире и составляют большую часть его населения. Это обширное царство представлено и в физическом мире, ибо многие из его разрядов носят эфирные тела, находясь лишь чуть за пределами досягаемости обычного физического зрения. Фактически, нередко случаются обстоятельства, при которых их можно видеть, и во многих уединённых горных областях о них ходят предания среди крестьян, которые обычно называют их эльфами, феями, брауни или «добрым народцем». Они могут легко менять образ, но обычно предпочитают иметь миниатюрную человеческую форму. Поскольку они ещё не индивидуализировались, их можно считать почти что эфирными и астральными животными, однако многие из них по равны по интеллекту среднему человеку. У них есть свои типы и «нации», как и у нас, и часто их группируют в четыре больших класса, называя духами земли, воды, огня и воздуха. Лишь члены последнего из этих четырёх подразделений обычно живут в астральном мире, но их численность столь значительна, что они присутствуют там повсюду.

Имеет там своих представителей и другое великое царство — ангелов (называемых в Индии дэвами). Это объединение существ, стоящих гораздо выше людей на шкале эволюции, и только низшая кромка их сонмов касается астрального мира, члены которой находятся, пожалуй, на уровне развития, соответствующем тем, кого мы бы назвали определённо хорошими людьми.

Мы ведь не единственные и даже не основные обитатели нашей солнечной системы; есть другие линии эволюции, идущие параллельно нашей, которые вообще не проходят через воплощение людьми, хотя все должны проходить через уровень, соответствующий человеческому. Одну из этих линий эволюции составляют уже описанные природные духи, а на более высоком уровне эта линия приводит в великое царство ангелов. При нашем нынешнем уровне эволюции они лишь очень редко входят в очевидный контакт с нами, но по мере развития мы, вероятно, увидим больше их — особенно поскольку циклический прогресс мира всё больше вводит нас сейчас под влияние седьмого луча.* Одной из отличительных черт седьмого луча является церемониал, и через такие ритуалы как церковные или масонские мы легче всего соприкасаемся с ангельским царством.

__________
* Изложение учения о лучах не входит в задачи такой вводной книги как эта, и интересующимся стоит обратиться к отдельным изложениям, например к книге Э. Вуда «Семь лучей». — Прим. пер.

Когда низшие эмоции человека (под которыми я имею в виду все, в которых есть какая-то мысль о себе) исчерпываются, его жизнь в астральном мире завершается, и «я» переходит дальше — в ментальный мир. Это ни в каком смысле не подразумевает перемещения в пространстве, просто равномерный процесс удаления продвинулся выше даже тончайшего вида астральной материи, так что сознание человека сосредоточено теперь в ментальном мире. Его астральное тело ещё не полностью распалось, хотя находится в процессе растворения, так что человек оставляет после себя астральный труп, подобно тому, как на предыдущей стадии удаления он оставил физический. Между этими двумя однако есть некоторая разница, которую стоит заметить из-за последствий, которые она влечёт.

Когда человек покидает физическое тело, отделение от него должно быть полным, и обычно это так; но не так обстоит дело с гораздо более тонкой материей астрального тела. В ходе физической жизни заурядный человек обычно настолько вовлекается в астральную материю (что с другой точки зрения означает, что он очень отождествляется со своими низшими желаниями), что сила удаляющегося в себя «я» не может полностью обратно отделить его от неё. Вследствие этого, когда он наконец порывает с астральным телом и переносит свою деятельность в ментальное, он теряет немного себя, оставляя частицу себя в заточении в материи астрального тела.

Это придаёт астральному трупу некоторую остаточную жизненность, так что оно всё ещё передвигается по астральному миру и может быть принято несведущими людьми за самого человека, тем более что остающееся в нём фрагментарное сознание является частью этого человека, а потому естественно считает себя им самим и говорит соответственно. Оно сохраняет его воспоминания, но является лишь частичным и неудовлетворительным его представлением. Иногда на спиритических сеансах люди входят в контакт с таким существом и удивляются, как их друг мог так деградировать с момента смерти. Таким частичным существам мы даём название «теней».

На более поздней стадии у астрального тела отмирает даже этот фрагмент сознания, но он уже не возвращается к «я», которому первоначально принадлежал. Даже после этого астральный труп ещё сохраняется, но когда он уже без всякого следа своей прежней жизни, мы называем его «скорлупой». Сама такая скорлупа не может сообщаться на сеансе и предпринимать какие-либо другие действия, но такие скорлупы нередко захватываются проказливыми природными духами и используются как временные жилища. Скорлупа, занятая таким духом, может сообщаться на сеансе под личиной прежнего владельца, поскольку некоторые его характерные черты и части памяти могут вызываться природным духом из астрального трупа.

Когда человек засыпает, он удаляется в своём астральном теле, оставляя всё физическое тело целиком. Когда же он умирает, он выводит с собой и эфирную часть физического тела, вследствие чего обычно переживает по крайней мере момент потери сознания, пока от неё не освободится. Эфирный двойник не является проводником сознания и не может использоваться как таковой, так что когда человек им окружён, он временно не может действовать ни в физическом мире, ни в астральном. Некоторым удаётся стряхнуть с себя эту эфирную оболочку и освободиться от неё за несколько минут, другие остаются в ней в течение часов, дней и даже недель.

Но даже если человек от неё свободен, ещё не обязательно, что он тут же станет сознателен в астральном мире. Ведь в нём может быть ещё достаточно низшей материи, чтобы вокруг него была образована оболочка. Но он может оказаться совершенно неспособен пользоваться такой материей. Если он прожил разумную и достойную жизнь, он мало привык пользоваться её колебаниями или откликаться на них и не может приобрести такую привычку сразу. По этой причине он может оставаться без сознания, пока эта материя постепенно не износится, и на поверхности не окажется такая материя, которой он пользоваться привык. Такая изоляция однако едва ли когда-нибудь бывает полной, потому что в даже наиболее тщательно сделанной оболочке какие-то частицы более тонкой материи иногда находят путь к поверхности и сообщают человеку мимолётные проблески окружающей обстановки.

Бывают люди, столь отчаянно цепляющиеся за свои физические проводники, что не ослабляют хватки, которой держатся за эфирный двойник, а изо всех сил пытаются его сохранить. Некоторое время им может это удаваться, но лишь ценой огромного неудобства для себя. Они отрезаны от обоих миров и оказываются окружены плотным серым туманом, сквозь который они очень смутно видят предметы физического мира, однако лишённые всех их цветов. Удержание своего положения в этом бедственном состоянии для них — страшная борьба, и всё же они не ослабляют хватки и держатся за эфирный двойник, чувствуя, что это хоть какое-то связующее звено с тем единственным миром, который они знают. Так они дрейфуют в состоянии одиночества и бедствия, пока в силу просто усталости их хватка им не изменит, и они не выскользнут в сравнительно счастливую астральную жизнь. Иногда в отчаянии они слепо хватаются за чужие тела и пытаются в них войти, и бывает, что такие их попытки оказываются успешны. Они могут захватить младенческое тело, вытеснив ещё слабую личность, для которой оно предназначалось, или иногда даже цепляются за тело животного. Все эти беды всецело происходят от невежества, и никогда не случаются ни с кем из тех, кто понимает законы жизни и смерти.

Когда астральная жизнь окончена, человеку приходит черёд умереть и для астрального мира, и он просыпается в ментальном. Для него он вовсе не таков, каков для подготовленного ясновидящего, который путешествует по нему среди окружения, которое он там обнаруживает, точно так же, как он мог в физическим или астральном мирах. Обычный человек всю свою жизнь окружал себя массой мыслеформ. Некоторые временные, которым он удалял мало внимания, давно отпали от него, но те, которые представляют главные интересы его жизни, всегда с ним и становятся всё сильнее и сильнее. Если какие-то из них были эгоистичными, их сила сливалась в астральную материю, и он исчерпал её во время жизни в астральном мире. Но те, которые совершенно бескорыстны, принадлежат чисто его ментальному телу, так что когда он окажется в ментальном мире, именно через эти особые мысли он и будет способен его воспринимать.

Его ментальное тело вовсе ещё не полностью развито; по-настоящему действуют лишь те его части, которые он применял альтруистически. Когда он снова просыпается после второй смерти, первое его ощущение — чувство неописуемого блаженства и живости — чувство такой радости жизни, что сейчас ему ничего не нужно, кроме как просто жить. Такое блаженство и есть суть жизни во всех высших мирах нашей системы. Даже астральная жизнь даёт возможности для счастья гораздо бóльшие, чем всё, известное нам в плотном теле, но небесная жизнь ментального мира вне всяких сравнений блаженнее астральной. С каждым более высоким миром то же переживание повторяется. Просто жить в нём кажется предельным мыслимым блаженством, и всё же, когда достигается следующий, становится видно, что он намного превосходит предыдущий.

Точно так же, как и блаженство, увеличивается и мудрость и широта взглядов.  В физическом мире человек суетится и беспокоится из-за мелочей, а считает себя столь занятым и столь мудрым, но когда он касается даже астрального мира, то сразу осознаёт, что всё это время был похож на ползающую гусеницу, не видящую ничего, кроме своего листа, а теперь, как бабочка расправил крылья и полетел в широкий мир, полный солнечного света. И каким бы невозможным это ни казалось, тот же опыт повторяется, когда он переходит в ментальный мир, ибо жизнь в нём настолько полнее, шире и насыщеннее, чем астральная, что опять же невозможны никакие сравнения. А за всеми этими мирами есть ещё другая жизнь, интуитивного мира, в сравнении с которой даже эта подобна лунному свету перед солнечным.

Положение человека в ментальном мире сильно отличается от того, в каком он был в астральном. Там он пользовался телом, с которым основательно освоился и которым привык пользоваться каждую ночь во время сна. Здесь же он оказывается живущим в проводнике, которым никогда раньше не пользовался, и более того, таком, который очень далёк от полного развития и в значительной степени отсекает его от окружающего мира вместо того, чтобы позволять его видеть. Низшая часть его природы выгорела во время астрального «чистилища», и теперь у него остаются только самые его высокие и утончённые мысли, благородные и бескорыстные намерения, которые он изливал во время земной жизни. Они скапливаются вокруг него и образуют вокруг него нечто вроде оболочки, посредством которой он способен откликаться на некоторые типы колебаний в этой утончённой материи.

Эти окружающие его мысли являются способностями, которыми он черпает из богатств небесного мира, и обнаруживает, что этот мир — сокровищница бесконечной протяжённости, откуда он может черпать точно соответственно силе этих мыслей и устремлений, ибо в этом мире присутствует бесконечная полнота Божественного Разума, во всём своём беспредельном изобилии открытая каждой душе — в той мере, в которой эта душа стала способна принимать. Человек, уже завершивший человеческую эволюцию, который полностью осознал и раскрыл ту божественность, зародыш которой у него был, обнаруживает, что всё это великолепие ему доступно; но поскольку никто из нас ещё этого не сделал, так как мы лишь постепенно поднимаемся к этому блистательному достижению, никто из нас и не может постичь это во всей его целостности.

Но каждый черпает оттуда и постигает столько, сколько он готов принять благодаря ранее предпринятым усилиям. У разных людей разные способности, и на Востоке говорят, что каждый несёт свою чашу, и некоторые маленькие, а некоторые большие, но мала или велика чаша человека, всё равно она будет наполнена до краёв — море блаженства содержит более чем достаточно для всех.

Человек может смотреть на эту красоту и всё это великолепие лишь через окна, которые он проделал сам. Каждая из этих мыслеформ и есть такое окно, через которое он может откликаться на силы, приходящие извне. Если при земной жизни он интересовался в основном физическими вещами, он сделал для себя лишь немного окон, через которые на него сможет светить сияние этой высшей славы. И всё же всякий человек, превышающий в развитии самого низшего из дикарей, должен иметь какое-то касание чистого бескорыстного чувства, пусть хоть раз за всю жизнь, и теперь это станет для него окном.

Заурядный человек неспособен на какую-либо значительную деятельность в ментальном мире; его состояние в основном пассивно-воспринимающее, а видение чего-либо вне своей оболочки из мыслей имеет самый ограниченный характер. Он окружён живыми силами, могущественными ангельскими обитателями этого великолепного мира, и многие из их разрядов очень чувствительны к некоторым устремлениям человека и легко на них откликаются. Но человек может воспользоваться этим лишь в той мере, в какой уже подготовил себя к получению пользы от них, ибо его мысли и стремления идут по уже заданным им линиям, и он не может резко открыть новые направления. Есть много направлений, которые может принять высшая мысль — некоторые из них личные, а некоторые безличные. Среди последних — изящные искусства, музыка и философия, и человек, чьи интересы лежат в каком-то из этих направлений, обретёт безмерное удовольствие и неограниченную возможность дальше учиться; точнее, удовольствие и обучение будут ограничены лишь его способностями восприятия.

Есть множество людей, чьи единственные высшие мысли — это те, что относятся к любви, привязанности и религиозной преданности. Если человек глубоко любит другого или испытывает сильные религиозные чувства к личностному Богу, он создаёт сильный мысленный образ этого друга или божества, и объект его чувств часто присутствует в его уме. Этот умственный образ он неизбежно берёт с собой в ментальный мир, потому что к материи этого уровня этот образ естественно и принадлежит.

Возьмём сначала любовные и дружеские чувства. Любовь, создающая ментальный образ, — очень могущественная сила — настолько, что способна достичь «я» любимого друга в высшей части ментального мира. Ведь это «я» и есть реальный человек, которого мы любим, а не физическое тело, которое является лишь весьма частичным его представлением. «Я» друга, чувствуя эту вибрацию, сразу же охотно на неё откликается и льёт себя в мыслеформу, уже созданную для него; так что друг умершего по-настоящему присутствует перед ним, и более живым, чем когда-либо раньше. Причём для этого не имеет значения, «жив» его друг, как это называется, или «умер» — призыв был послан не к той части друга, которая иногда находится в заключении в физическом теле, а к самому этому человеку на его собственном истинном уровне, и он всегда откликается. Человек, у которого сто друзей, может сразу и в полной мере откликаться на любовь каждого из них, потому что никакое количество представлений на более низком уровне не может исчерпать бесконечности «я».

Таким образом, в небесной жизни каждый человек окружён всеми своими друзьями, компании которых он желает, и они представлены перед ним в самом лучшем для него виде, потому что он сам создал для них мыслеформы, через которые они проявляются. В нашем ограниченном физическом мире мы так привыкли думать о своём друге лишь как об ограниченном проявлении, знакомом нам по физической жизни, что нам поначалу трудно бывает осознать величие этого замысла, но осознав, мы увидим, насколько мы поистине ближе к своим друзьям в небесной жизни, чем когда-либо могли быть на земле. То же верно и в случае религиозной преданности. В небесном мире человек на два огромных уровня ближе к объекту своей любви, чем при физической жизни, так что его переживания будут иметь намного более трансцендентальный характер.

В ментальном мире, как и в астральном, семь подразделений. Первое, второе и третье — обитель «я» в его причинном (каузальном) теле, так что ментальное тело содержит материю лишь остальных четырёх, и в них-то и проходит небесная жизнь. Человек однако не переходит из одного отделения в следующее, как в астральном мире, потому что в этой жизни нет ничего соответствующего имевшему место там перераспределению материи. Скорее, человек притягивается к тому уровню, который больше всего соответствует степени его развития, и на этом уровне проводит всю свою жизнь в ментальном теле. Каждый человек создаёт себе условия, и поэтому количество вариантов бесконечно.

Говоря в общем, можно сказать, что преобладающая характеристика, наблюдаемая в низшей части — это чистые семейные чувства. Они должны быть бескорыстными, иначе бы им не нашлось там места; всякий эгоистичный налёт, если он был, уже отработал свои последствия в астральном мире. На шестом сверху уровне преобладающей чертой можно назвать религиозную преданность антропоморфному божеству, тогда как на пятом религиозность выражается как преданное служение — какая-нибудь активная работа. Все эти подразделения — 5-е, 6-е и 7-е — связаны с отработкой преданности скорее личностям (будь то семье и друзьям или божеству, имеющему личностный характер), чем служению всему человечеству, которое находит выражение в следующем подразделении. Виды деятельности на этом четвёртом уровне разнообразны. Лучше всего распределить их по четырём главным типам: не тронутый эгоизмом поиск духовного знания; высокая философия или научная мысль; способности к литературе или искусству, применяемые для бескорыстных целей; и служение ради служения.

Но даже этой великолепной небесной жизни приходит конец, и ментальное тело в свою очередь отпадает, как отпали остальные, и начинается жизнь человека в причинном теле. Тут он не нуждается в окнах, ибо это его истинный дом, а все ограничивающие стены уже отпали. Большинство людей обладает пока что очень малым сознанием на такой высоте; так что они дремлют, ничему не внимая, и почти не просыпаются, но то, что им удаётся увидеть — истинно, как бы ограничено оно ни было из-за недостатка их развития. И всё же каждый раз, когда они туда возвращаются, эти ограничения становятся меньше, а сами они — больше, так что эта самая настоящая жизнь будет становиться для них всё шире и полнее.

По мере этого усовершенствования жизнь на причинном уровне становится всё дольше и даже превышает существование на более низких уровнях. По мере своего роста, человек становится способен не только получать там, но и давать. Тогда поистине близится его триумф, ибо он выучивает урок Христа, учится увенчаться великолепием жертвы, высшей радости — излить всю свою жизнь ради помощи своим собратьям — людям; преданности своего «я» всем, небесной силы служению человечеству, всех великолепных небесных сил на помощь борющимся сынам Земли. Это та часть жизни, что ещё нам предстоит, и это некоторые из ступеней, которые мы, находящиеся так близко к самому низу золотой лестницы, можем видеть возвышающимися над нами, чтобы рассказать о них тем, кто пока что их не видел, чтобы они могли открыть глаза на невообразимое великолепие, окружающее их здесь и сейчас в этой скучной и однообразной повседневной жизни. Это часть благой вести теософии — весть о непременности этого великого, возвышенного будущего для всех. Мы в нём уверены, потому что оно уже здесь; и чтобы унаследовать его, нам нужно лишь сделать себя к нему готовыми.

Жизнь «я» в его собственном мире, столь великолепная и столь удовлетворяющая развитого человека, играет лишь очень малую роль в жизни человека заурядного, так как в его случае «я» ещё не достигло стадии развития, достаточной для того, чтобы он мог бодрствовать в своём причинном теле. Следуя закону природы, он удаляется в него, но тем самым он теряет живое ощущение жизни, а неуёмное желание чувствовать опять толкает его в направлении нового спуска в материю.

Такова схема эволюции, назначенная человеку на нынешнем этапе — чтобы он развивался путём спуска в более грубую материю, а затем поднимался, возвращаясь в своё «я» с результатами полученного опыта. Потому настоящая его жизнь охватывает миллионы лет, а то, что мы привыкли называть «жизнью» — лишь один день в ней, да и на самом деле лишь маленькая часть дня, поскольку за жизнью в семьдесят лет в физическом мире часто следует период в двадцать раз дольше, проводимый в более высоких сферах.

У каждого из нас позади длинный ряд таких физических жизней, и обычного человека ожидает ещё довольно длинный их ряд впереди. Каждая такая жизнь — это день в школе. «Я» надевает школьную форму — облачение из плоти — и идёт в школу физического мира, чтобы выучить определённые уроки, а затем снимает её и возвращается домой, на свой собственный уровень, для отдыха и восстановления сил. Утром каждой новой жизни оно снова берётся за урок в той точке, в которой оставило его вчерашним вечером. Некоторые уроки оно оказывается в состоянии выучить за один день, тогда как другие могут потребовать много дней.

Если оно оказалось способным учеником и быстро выучивает всё, что нужно, если разумно усваивает правила школы и берёт на себя труд привести в соответствие им своё поведение, его обучение в школе будет сравнительно коротким, и по окончании её он полностью оснащённым выйдет в реальную жизнь высших миров, к которой всё это было лишь подготовкой. Другие «я» могут оказаться более бестолковыми ребятами, обучаемыми не так быстро; одни из них никак не поймут школьных правил и из-за незнания постоянно их нарушают, другие непослушны и упрямы, и даже зная правила, не могут сразу привести свои действия в гармонию с ними. Все такие будут оставаться в школе дольше, своими собственными действиями задерживая вступление в настоящую жизнь высших миров.

Ибо в такой школе ни один ученик не терпит неудачи — каждый должен пройти её до конца. Тут у него нет выбора, но вот время, которое потребуется на подготовку к высшему экзамену, полностью зависит от самого ученика. Мудрый ученик, видя, что школа — это не сама жизнь, а лишь подготовка к намного более широкой и великолепной жизни, старается как можно полнее понять правила школы и приводит свою жизнь в соответствие с ними так, как только может, так что у него не теряется времени при изучении необходимых уроков. Он разумно сотрудничает с Учителями и настраивается на выполнение возможного максимума работы, чтобы как можно скорее стать взрослым и торжествующим вступить в своё собственное царство.

Теософия и объясняет нам законы, по которым нужно вести эту школьную жизнь, там самым давая изучающим её огромное преимущество. Первый великий закон — это закон эволюции. Каждый человек должен стать совершенным — в самой полной степени раскрыть латентно содержащиеся в нём божественные способности, так как это раскрытие — цель всего плана, в том, что касается человека. Этот закон эволюции неуклонно толкает его дальше, к всё более и более высоким достижениям. Мудрый человек старается предвосхищать его требования — быть впереди необходимого учебного курса, ибо так он не только избегает всяких столкновений с законом, но и получает максимум помощи от его действия. Тот человек, который отстал от жизни, чувствует неослабное давление этого закона, постоянно сдерживающее его — давление, которое, если ему сопротивляться, быстро становится болезненным. Так отстающий на пути эволюции всегда испытывает чувство, что его преследует судьба и влечёт куда-то против его воли, тогда как человек, разумно сотрудничающий с законом, совершенно свободен выбирать направление, в котором двигаться, коль скоро это направление вперёд и вверх.

Второй великий закон, по которому происходит эта эволюция, это закон причины и следствия. Не бывает последствий без причины, и каждая причина должна произвести своё следствие. Фактически это не две разных вещи, а одна, ибо следствие в действительности часть причины, и тот, кто запускает в движение одно, запускает и другое. В природе нет таких идей, как награда и наказание, а есть только причина и следствие. Всякий может увидеть это в связи с механикой или химией, а ясновидящий столь же хорошо видит это в отношении задач эволюции. Тот же закон соблюдается в высших мирах, как и в низших; там, как и здесь, угол отражения всегда равен углу падения. То, что действие и противодействие равны и противоположны — закон механики. В почти бесконечно более тонкой материи высших миров реакция вовсе не всегда моментальна; противодействие иногда может быть растянуто на долгие периоды времени, но вернётся неизбежно и в точной мере.

Столь же неизменно и точно, как закон механики в физическом мире, работает и высший закон, согласно которому человек, посылающий хорошую мысль или совершающий доброе действие, в результате получает благо, тогда как посылающий злую мысль или совершающий злодеяние получает с такой же точностью зло; и повторяю, это ни в малейшей степени не является наградой или наказанием, присуждаемыми какой-то внешней волей, а просто определённый и «механический» результат его собственной деятельности. Человек уже научился оценивать механический результат в физическом мире, потому что последствия обычно проявляются сразу и видимы. Но не всегда он понимает, как происходит реагирование в высших мирах, потому что для проявления последствий требуется больший промежуток времени, и нередко они возвращаются не в этой физической жизни, а в какой-нибудь следующей.

Действие этого закона даёт объяснение множеству проблем обычной жизни. Он объясняет, почему у разных людей разные судьбы, а также разницу в самих людях. Если ум одного человека хорошо работает в каком-то направлении, а другой глуп, это потому что в прошлой жизни первый человек посвятил много усилий практике в этом конкретном направлении, тогда как второй пробует это в первый раз. Гении и одарённые дети — не любимцы какого-то божества, а явились результатом предыдущих жизней, посвящённых соответствующим занятиям. Все окружающие нас разнообразные обстоятельства — последствия наших действий в прошлом, точно так же как и качества, которыми мы теперь обладаем. Мы сами себя сделали такими, и находимся в таких условиях, какие заслужили.

Однако в приходе этих следствий есть определённое дозирование или подстройка. Хотя это закон природы и действует он механически, тем не менее, есть особые великие ангелы, занятые его регулированием. Они не могут даже на вес пёрышка изменить количество последствий какой-либо мысли или какого-то действия, но могут в некоторых пределах ускорить или задержать их приход, а также решить, какую они примут форму.

Если бы этого не делалось, то существовала бы по крайней мере возможность того, что на ранних этапах развития человек, совершая серьёзные ошибки, получал бы более тяжёлые последствия, чем мог бы вынести. Но божественный план в том, чтобы сначала дать человеку ограниченное количество свободной воли, и если он использует это малое количество хорошо, то заслуживает право на большее количество в следующий раз, а если использует плохо, в результате к нему приходит страдание и он оказывается ограничен последствиями своих прежних действий. По мере того, как человек учится пользоваться своей свободной волей, ему доверяется всё больше её, так что он может добыть для себя практически неограниченную свободу в направлении блага, но вот его способность поступать неправильно строго ограничена. Он может продвигаться в своём развитии так быстро, как пожелает, но не может в своём невежестве разрушить свою жизнь. На ранних этапах дикарской жизни примитивного человека в целом бывает сделано больше зла, чем добра, и если все последствия действий столь малоразвитого человека наступят сразу, то они вполне могут вполне уничтожить его только что развитые способности, которые пока столь слабы и хрупки.

Помимо этого, следствия действий разнятся по своему характеру. В то время как некоторые из них производят немедленные результаты, другим для этого требуется больше времени, и так получается, что с развитием человека над ним накапливается облако неразряженных последствий, некоторые из которых хорошие, а некоторые — плохие. Из этой массы (которую для пояснения можно уподобить долгу перед силами природы), на каждое из последующих рождений выпадает некоторое количество, и его можно считать судьбой человека на каждую конкретную жизнь.

Всё это означает, что ему суждены определённые количества радости и страданий, и это неизбежно с ним произойдёт, а вот как он встретит эту судьбу и как ею воспользуется, остаётся полностью на его усмотрение. Это определённое количество силы, которая должна разрядиться. Ничто не может помешать её действию, но это действие может быть модифицировано приложением новой силы в другом направлении, точно так же, как в механике. Результат совершённого в прошлом зла подобен любому другому долгу; его можно уплатить банку жизни одним большим чеком — какой-нибудь одной огромной катастрофой, а можно множеством небольших банкнот, то есть меньших бед и беспокойств; а в некоторых случаях даже мелочью — огромным количеством мелких раздражений. Но в одном можно быть уверенным — что в той или иной форме расплата должны произойти.

Потому условия нашей нынешней жизни — полностью следствие наших собственных действий в прошлом, а другой стороной этого является то, что наши действия в этой жизни выстраивают условия следующей. Человек, обнаруживающий, что ограничен в способностях или внешними обстоятельствами, не всегда может быть в состоянии сделать себя или свои обстоятельства в этой жизни такими, как он желает, но несомненно может обеспечить то, что он выберет, для следующей жизни.

Всякое действие человека не заканчивается на нём самом, но неизбежно влияет на окружающих. В некоторых случаях это воздействие может быть незначительным, тогда как в других оно может иметь самый серьёзный характер. Малозначительные последствия, будь то хорошие или плохие, это просто небольшие дебиты и кредиты в наших расчётах с Природой, но более крупные составляют счёты, которые нужно будет уладить с конкретным человеком, которого они касаются.

Человек, давший еду голодному нищему или подбодривший его добрым словом, получит результат своего доброго поступка как бы из общего фонда благ Природы; но тот, кто своим добрым поступком изменил весь ход жизни другого человека, обязательно встретит того же человека в какой-то будущей жизни, чтобы тот имел возможность отблагодарить за проявленную к нему доброту. Тот, кто доставляет другому беспокойство, будет где-либо или когда-либо в будущем страдать в той же мере, хотя может никогда уже снова не встретить человека, которому мешал, но тот, кто наносит другому серьёзный вред, кто разрушает его жизнь или замедляет его развитие, обязательно должен будет встретиться со своей жертвой в какой-то момент их будущих жизней, чтобы иметь возможность добротой и самопожертвенным служением перевесить ту несправедливость, которую он причинил. Короче говоря, крупные долги уплачиваются лично, а мелкие — через общий фонд.

Так что следующее рождение человека определяется следующими факторами. Во-первых, действует великий закон эволюции, который постоянно влечёт человека туда, где он легче всего сможет развить качества, в которых он больше всего нуждается. По общему плану человечество делится на великие расы, называемые коренными, которые друг за другом населяют Землю и правят миром. Великая арийская, или индо-кавказская раса, в которую настоящий момент входят самые продвинутые жители Земли, — одна из них.* Та, что в порядке эволюции пришла до неё, это была монголоидная раса, обычно называемая в теософической литературе атлантской, поскольку континент, с которого она правила миром, находился там, где сейчас катятся волны Атлантического океана. До неё пришла негроидная раса, некоторые из потомков которой ещё существуют, хотя к настоящему времени они сильно перемешана с потомками позднейших рас. От каждой из этих великих коренных рас есть много ответвлений, которые мы называем подрасами, как например подрасы романская и тевтонская, а каждая из этих подрас в свою очередь ветвится на такие народы, как французы и итальянцы, англичане и немцы.

__________
* В теософической литературе её обычно именуют пятой расой. — Прим. пер.

Так устроено с той целью, чтобы у каждого «я» имелся широкий выбор разнообразных условий и окружения. Каждая раса особо приспособлена для развития у своего народа тех или иных качеств, нужных в ходе эволюции. В каждой нации существует почти бесконечное количество разных условий, богатство и бедность, широкое поле возможностей или полное их отсутствие, средства для развития или такие условия, при которых развитие трудно или почти невозможно. И среди этого бесконечного разнообразия возможностей давление закона эволюции склонно направлять человека в точно те условия, которые лучше всего подойдут тому этапу развития, на котором он находится.

Однако действие этого закона ограничено тем другим законом, о котором мы говорили — законом причины и следствия. Действия человека в прошлом могли быть такими, что он не заслуживает (если бы можно было так выразиться) лучших из наличествующих возможностей; он мог в своём прошлом запустить в действие такие силы, неизбежным результатом которых станет создание ограничений, которые могут не дать ему получить лучшие возможности, и так в результате своих действий в прошлом ему придётся довольствоваться второсортными. Так что мы можем сказать, что действие закона эволюции, которое, предоставленное самой себе, давало бы каждому человеку лучшие возможные для него условия, ограничивается прошлыми действиями человека.

Важная особенность такого ограничения, которая может очень мощно подействовать во благо или во зло, это влияние группы «я», с которой человек установил в прошлом определённые связи — тех, с кем он связал себя любовью или ненавистью, помощью или вредом — тех душ, с которыми он должен будет снова встретиться в силу связей, установленных с ними в отдалённые времена. Его отношения с ними — это фактор, который нужно учитывать, прежде чем определится, где и как он должен будет родиться вновь.

Божественная воля — в том, чтобы человек развивался. И природа, являющаяся выражением Божества, стремится дать человеку то, что больше всего подходит для его эволюции, но это ограничивается прошлыми заслугами человека и связями, которые он уже установил. Можно предположить, что человек, спускающийся в воплощение, мог бы выучить необходимые уроки данной жизни в любом из сотни положений. Половина или более этих возможностей закрыты последствиями каких-то из множества его разнообразных действий в прошлом. Из немногих возможностей, остающихся для него открытыми, конкретный выбор может определяться присутствием в будущей семье или окружении тех «я», к которым он может предъявить счёт за оказанные услуги или у кого он сам в долгу любви.

Чтобы исполнить своё назначение в божественном плане, мы должны попытаться понять не только этот план в целом, но и ту особую роль, которая отведена в нём человеку. Божественный выдох достигает самого глубокого погружения в материю в минеральном царстве, но крайней своей точки дифференциации (максимальной различности) достигает не на низшем уровне материальности, а при входе в человеческое царство на восходящей дуге эволюции. Таким образом, нам нужно понять имеющиеся в ходе этой эволюции три этапа:

а) Нисходящая дуга с тенденцией к дифференциации (разъединению) и к большей материальности. На этом этапе (стадии инволюции) дух вовлекается в материю, чтобы научиться получать впечатления через неё.

б) Ранняя часть восходящей дуги, в которой ещё присутствует склонность к дифференциации, но в то же время и к более духовному состоянию и уходу от материальности. На этом этапе дух учится властвовать материей и видеть в ней выражение себя самого.

в) Поздняя часть восходящей дуги, когда дифференциация полностью завершена и присутствует тенденция к единству, как и к большей духовности. На этом этапе дух, научившись в совершенстве, как принимать впечатления через материю и как выражать через неё себя, и пробудив дремавшие в нём способности, учится правильно применять их в служении Богу.

Целью всей предшествовавшей эволюции было создание «я» как проявления монады. Затем «я» в свою очередь развивается, спускаясь в последовательность личностей. Люди, не понимающие этого, считают личность собой, а потому живут лишь для неё, пытаясь направлять свою жизнь к тому, что кажется для неё временным преимуществом. Человек, который понимает это, осознаёт, что единственно важна жизнь «я», и его прогресс и есть та цель, для которой временная личность должна быть использована. Потому, когда ему приходится выбирать между двумя возможными образами действия, он не думает, как сделал бы обычный человек, «который вариант даст больше удовольствия и выгод моей личности?», а «который будет способствовать большему прогрессу меня как души». Опыт быстро учит его, что ничто не может быть хорошо для него (или для кого-либо), что не является благом для всех, и скоро он учится полностью забывать о себе и стремиться только к тому, что будет лучшим для всего человечества.

Так что ясно, что на этой стадии эволюции всё, что стремится к единству, всё, что стремится к духовности, находится в согласии с божественным планом для нас, а потому для нас правильно, тогда как всё, что стремится к отделённости или материальности, столь же для нас неправильно. Есть мысли и эмоции, ведущие к единству, такие как любовь, сочувствие, почтение, доброжелательность, и есть другие, которые склоняют к разобщённости, такие как ненависть, ревность, зависть, гордость, жестокость, страх. Очевидно, что первые для нас правильны, а вторые — нет.

И во всех этих мыслях и чувствах, с которыми ясно, что они для нас неправильны, мы узнаём один преобладающий тон — мысль о себе, тогда как во всех тех, которые для нас правильны, мы замечаем, что мысль направлена к другим, а личное «я» забыто. Почему собственно эгоизм — это одна великая неправедность, а полный альтруизм — венец всех добродетелей. Человек, разумно желающий сотрудничать с Божественной Волей, должен отставить в сторону все преимущества или удовольствия для личного я, и посвятить себя исключительно проведению этой воли своей работой на благо и счастье других.

Это высокий идеал и труднодостижимый, потому что у нас позади такая долгая история эгоизма. Большинство из нас пока что далеки от чисто альтруистического отношения, и как же нам приступить к работе по его достижению, если у нас ещё недостаточно развиты столь многие хорошие качества, и есть много таких, которые нежелательны?

Здесь вступает в действие великий закон причины и следствия, на который я уже ссылался. Точно так же, как мы можем полагаться на законы природы в физическом мире, мы можем полагаться на эти законы и в высшем мире. Если мы обнаруживаем в себе зловредные качества, то они выросли постепенно из-за невежества и самопотакания. А если невежество рассеяно знанием, и вследствие этого мы признаём эти качества вредными, метод избавления от них становится для нас очевидным.

Для каждого из пороков существует противоположная добродетель, и если мы обнаруживаем, что в нас поднимает голову какой-то из них, нужно немедленно специально приступить к развитию в себе противоположной добродетели. Если человек осознаёт, что в прошлом был эгоистом, это значит, что он развил привычку думать сначала о себе, о своём удобстве или удовольствиях, нисколько не думая, как это скажется на других. Пусть он тогда целенаправленно приступит к формированию в точности противоположной привычки и возьмёт себе за практику, прежде чем что-нибудь сделать, подумать, как это подействует на окружающих; пусть он постоянно думает, как сделать другим приятное, пусть даже ценой беспокойств или лишений для него самого. Со временем это тоже станет привычкой, и развив её, он тем уничтожит противоположную.

Если человек заметит, что в нём много подозрительности, что он всегда готов приписать злые мотивы действиям окружающих, пусть он упорно воспитывает в себе доверие к своим собратьям и всегда приписывает им высшие из возможных мотивы. Могут сказать, что такое человек будет открыт для обмана, и во многих случаях его доверием злоупотребят. Но это мелочи; для него гораздо лучше быть иногда обманутым в результате доверия своим братьям, чем быть защищённым от такого обмана постоянным настроением подозрительности. Кроме того, доверие порождает верность.  Человек, которому доверяют, обычно оказывается достойным доверия, тогда как человек, которого подозревают, скоро оправдает эти подозрения.

Если человек чувствует в себе склонность к скупости, пусть он стремится стать особенно щедрым; если обнаруживает склонность к раздражительности, пусть целенаправленно упражняется в спокойствии; если его съедает любопытство, пусть он снова и снова отказывается его удовлетворять; если он подвержен приступам депрессии, пусть настойчиво культивирует бодрость духа даже при самых неблагоприятных обстоятельствах.

В каждом случае присутствие плохого качества в личности означает отсутствие противоположного хорошего качества в «я». И кратчайший путь избавиться от этого зла и предотвратить его возвращение — заполнить соответствующий недостаток в нашем «я», и тогда развитое таким образом хорошее качество станет неотъемлемой частью характера человека во всех его будущих жизнях. «Я» не может быть злым, но может быть несовершенным. Развиваемые им качества не могут быть иными, кроме хороших, и когда они хорошо проработаны, они будут проявляться в каждой из его многочисленных личностей, а потому эти личности никогда не будут виновны в пороках, противоположных этим качествам. Но там, где в «я» имеются пробелы, где какое-то качество не развито, в личности не оказывается ничего, что могло бы помешать росту соответствующего противоположного порока, а поскольку другие в окружающем мире обладают этим пороком, а человек — животное подражательное, вполне вероятно, что в нём этот порок быстро проявится. Однако принадлежит этот порок только проводникам, а не внутреннему человеку. В этих проводниках его повторение может набрать инерцию, которую уже трудно будет победить, но если «я» энергично возьмётся за взращивание в себе противоположной добродетели, порок будет подсечён под корень и больше не сможет существовать — ни в этой жизни, ни во всех будущих.

Человек, пытающийся развить в себе эти качества, встретит на своём пути определённые препятствия, которые он должен научиться преодолевать. Одно из них — критический дух нашего века: склонность выискивать во всём и во всех недостатки, придираться к мелочам, всё принижать. Точная противоположность этого — как раз и есть то, что нужно для прогресса. Тот, кто желает быстро продвигаться по пути эволюции, должен научиться видеть во всем хорошее — видеть латентную божественность во всём и в каждом. Только так сможет он помогать этим людям, и только так он сможет получить лучшее от этих других вещей.

Другое препятствие — недостаток стойкости и терпения. В наше время люди склонны быть нетерпеливыми; если мы пробуем какой-то план, то ожидаем от него немедленных результатов, а если их не получаем, то бросаем этот план и пробуем что-нибудь ещё. Это не тот способ, которым можно добиться прогресса в оккультизме. Попытка, которую мы предпринимаем — это сжать в одну или две жизни то эволюционное развитие, которое при естественном ходе заняло бы, пожалуй, сотню жизней. То есть это не такое предприятие, от которого можно было бы ожидать немедленных результатов. Мы пытаемся искоренить вредную привычку и обнаруживаем, что это тяжкий труд. Почему? Потому что мы предавались ей, возможно, двадцать тысяч лет, а нельзя избавиться от многотысячелетнего устоявшегося обыкновения за день или два. Мы позволили этой привычке набрать огромный момент инерции, и прежде, чем мы сможем запустить силу в противоположном направлении, мы должны преодолеть эту инерцию. Это невозможно сделать сразу, но можно быть абсолютно уверенным, что в конечном счёте это будет сделано, если мы стойки, потому что момент инерции, каким бы сильным он ни был, конечен, тогда как сила, которую мы можем ему противопоставить — бесконечная мощь человеческой воли, которая может возобновлять усилия изо дня в день, из года в год, и если необходимо — из жизни в жизнь.

Ещё одно огромное затруднение на нашем пути — недостаточная ясность в наших мыслях. Люди на Западе мало привыкли к ясному мышлению в религиозных вопросах. Тут у них всё смутно и туманно. А для оккультного развития неясность и туманность не годятся. Наши представления должны быть чёткими, а наши мысленные образы — определёнными. Другие необходимые характеристики — спокойствие и умение не унывать. В современной жизни они — редкость, но являются существенными и совершенно необходимыми для дела, за которое мы здесь берёмся.

Выстраивание характера — процесс столь же научный, как развитие мускулатуры. Многие люди, обнаруживающие, что некоторые их мышцы дряблы и слабосильны, принимают это как своё естественное состояние, и считают свою слабость чем-то вроде доставшейся им судьбы, но всякий, кто хоть немного понимает в устройстве человеческого тела, знает, что продолжительными упражнениями можно привести эти мышцы в здоровое состояние и в конце концов привести в порядок всё тело. Точно так же, если оказывается, что у человека тяжёлый характер или склонность к жадности, подозрительности или потаканию своим желаниям, и вследствие какого-то из этих пороков он совершает какую-то большую ошибку или наносит огромный вред, бывает, что он выдвигает такое оправдание, что он человек вспыльчивый или обладает тем или иным качеством от природы, а потому тут ничего не поделаешь. Но в этом случае, как и в другом, лекарство — в его собственных руках. Регулярные физические упражнения разовьют определённую мышцу, а регулярные умственные упражнения правильного типа разовьют в характере человека то качество, которое у него отсутствовало. Обычный человек не осознаёт, что может это сделать, а даже если он видит, что это в его силах, то не видит причины, почему он должен этим заниматься, ведь это требует много усилий и означает значительное сдерживание себя. Он не знает никакого подходящего мотива для выполнения столь трудного и болезненного предприятия.

Мотив этот даётся знанием истины. Тот, кто приобрёл разумное понимание направления эволюции, не просто заинтересован в сотрудничестве с ней — для него это большая радость и честь. Тот, кто хочет цели, захочет также и средств её достижения, и чтобы быть в состоянии выполнять хорошую работу для мира, он должен развить в себе нужную для этого силу и необходимые качества. Потому тот, кто желает преобразовать мир, сначала должен преобразовать себя. Он должен научиться совершенно оставить настрой на отстаивание своих прав и полностью посвятить себя самому искреннему исполнению своего долга. Всякую связь с каким-либо из своих собратьев он должен рассматривать как способность помочь ему или каким-то способом сделать ему добро.

Вдумчиво изучающий эти предметы не может не осознать огромную силу мысли и необходимость эффективного контроля над ней. Всякое действие проистекает из мысли, ибо даже если его совершают, как мы говорим, «не подумав», то это инстинктивное выражение мыслей, желаний и чувств, которым человек раньше позволил буйно расцвести в себе.

Потому мудрый человек следит за своими мыслями с величайшим вниманием, ибо в уме он имеет мощный инструмент, за правильное применение которого он ответственен. Управлять своим мышлением — его долг, чтобы оно не разбушевалось и не натворило бед ему и другим; его долг также развивать силу мысли, потому что с её помощью можно сделать огромное количество настоящего, действенного добра. Так, контролируя свои мысли и действия, искореняя в себе плохие и раскрывая хорошие качества, человек скоро намного поднимается над уровнем своих собратьев и заметно возвышается среди них как тот, кто работает на стороне добра и против зла, на стороне эволюции и против застоя.

Члены великой Иерархии, в чьих руках находится эволюция нашего мира, всегда высматривают таких людей, чтобы помочь им в подготовке для помощи в ещё большем деле. Такой человек неизбежно привлекает их внимание, и они начинают использовать его как инструмент в своей работе. Если он покажет себя хорошим и эффективным инструментом, вскоре они предложат ему пройти определённое обучение в качестве подмастерья, чтобы помогая им в мировых делах, которые они ведут, когда-нибудь он смог стать таким же, как они и присоединиться к могущественному Братству, к которому они принадлежат.

Но это такая великая честь, что обычной доброты тут недостаточно. Верно, что прежде всего человек должен быть добрым и хорошим, иначе не стоит и думать о таком его использовании, но в добавление к этому он должен быть мудрым и сильным. Ведь нужен не просто хороший человек, а великая духовная сила. Кандидат не просто должен избавиться от всех обычных слабостей, но и приобрести сильные положительные качества, прежде чем он, предложив себя, сможет иметь хоть какую-то надежду, что будет принят. Он не должен больше жить как ошибающаяся и эгоистичная личность, а должен жить как разумное «я», понимающее свою роль в великой схеме вселенной. Он должен будет полностью забыть себя, оставить всякую мысль о мирских преимуществах, удовольствиях и продвижении, быть готовым пожертвовать всем, и прежде всего собой ради той работы, которую ему нужно выполнить. Он должен быть в мире, но не от мира. Он совершенно не должен заботиться о его мнении. Ради помощи человеку он должен стать больше, чем человек. Сияющий, радостный, сильный, он должен жить лишь ради других и быть выражением любви Бога в мире. Это высокий идеал, но не слишком высокий — он возможный, потому что есть люди, которые его достигли.

Когда человек добился успеха в раскрытии своих латентных возможностей в такой степени, что привлёк внимание Учителей Мудрости, один из них, вероятно, примет его в качестве ученика на испытании. Обычно период испытания длится семь лет, но по усмотрению Учителя может быть сокращён или продлён. По завершении этого срока, если его работа окажется удовлетворительной, он станет, как это обычно называют, принятым учеником. Это вводит его в более тесные отношения с его Учителем, так что вибрации последнего постоянно на него действуют, и он постепенно учится смотреть на всё так, как смотрит Учитель.  После ещё одного промежутка времени, если ученик докажет, что полностью достоин, он может быть введёт в ещё более близкие отношения, где он называется сыном Учителя.

Эти три стадии отмечают только его отношения со своим Учителем, а не с Братством в целом. Братство принимает человека в свои ряды, только когда он достаточно подготовил себя для того, чтобы пройти первое из великих посвящений.

Это вступление в Братство тех, кто управляет миром, можно считать третьей из критических точек в эволюции человека. Первая из них — это когда он становится человеком — индивидуализируется, то есть выделяется из животного царства и обретает причинное тело. Вторая — это то, что называется у христиан «обращением», у индусов — «приобретением распознавания», а у буддистов — «открытием дверей ума». Это та точка, в которой человек осознаёт великие факты жизни и отвращается от преследования эгоистичных целей, чтобы намеренно двигаться с великим потоком эволюции, исполняя божественную Волю. Третья точка — самая важная из всех, ибо посвящение, которое допускает его в ряды Братства, также страхует его от возможности неудачи в исполнении божественного предназначения в назначенное время. Потому те, кто достигли этой точки, называются в христианской системе «избранными» или «спасёнными», а в буддийской — «вступившими в поток». Ибо достигшие этой точки могут быть абсолютно уверены и в достижении следующей — адептства, в которой они перейдут в тот тип эволюции, который определённо является сверхчеловеческим.

Человек, ставший адептом, уже исполнил божественную волю в том, что касалось этой цепи миров. Он достиг уже в средней точке эона эволюции того этапа, которого человеку предписано достичь в конце его. Потому он волен провести остаток этого времени либо помогая своим собратьям по человечеству, либо ещё в более великолепной работе, связанной с другими, более высокими эволюциями. Тот же, кто ещё не посвящён, всё ещё не свободен от опасности отстать от нынешней волны эволюции и выпасть в следующую за ней. Это «эоническое осуждение», о котором говорил Христос, что было неправильно переведено как «вечное проклятие». Он этой-то судьбы эонической неудачи, то есть неудачи этой эпохи, этапа плана, или жизненной волны, «спасён» человек, достигший посвящения. Он «вступил в поток», с которым обязательно достигнет адептства в нынешнем эоне, хотя ещё может своими действиями ускорить или замедлить своё продвижение по Пути.

Первое посвящение подобно сдаче вступительного экзамена в университет, а достижение адепства — окончанию его курса и получению степени. Если продолжить это сравнение, там есть три промежуточных экзамена, о которых обычно говорят, как о втором, третьем и четвёртом посвящениях, тогда как достижение адептства является пятым. Общее представление о линии этого более высокого развития можно получить, изучив список того, что в буддийских книгах называют «оковами», которые нужно сбросить — качеств, от которых должен избавиться человек по мере продвижения по этому Пути. Они следующие: иллюзия отдельности; сомнения, или неуверенность; суеверие; привязанность к удовольствию; возможность ненависти; желание жить, будь то в этом мире или в высших мирах; гордость; возбуждение или раздражительность; невежество. Человек, достигший уровня адепта, исчерпал все возможности нравственного развития, так что будущее развитие, всё ещё открытое для него, может означать лишь ещё более широкие знания и ещё более удивительные духовные способности.

Схема эволюции, часть которой составляет наша Земля, — не единственная в нашей Солнечной системе, ибо в этой системе есть десять отдельных планетных цепей, каждая из которых является сценой прогресса, в чём-то аналогичного нашему. Каждая из схем эволюции осуществляется на цепи глобусов, и по ходу каждой схемы её цепь глобусов проходит через семь воплощений. План, аналогичный для каждой схемы в целом и для последовательных воплощений её цепи планет, состоит в том, чтобы сначала шаг за шагом погружаться всё глубже в материю, а затем снова шаг за шагом оттуда подниматься.

Каждая цепь состоит из семи глобусов (шаров), при этом и глобусы, и сами цепи подчиняются правилу нисхождения в материю и затем — подъёма из неё.  Чтобы это стало понятно, давайте рассмотрим пример цепи, к которой принадлежит наша Земля. В настоящее время она в своём четвёртом, самом материальном воплощении, а потому три её глобуса принадлежат к физическому плану, два — к астральному и два — к низшей части ментального плана. Волна Божественной жизни последовательно проходит от шара к шару этой цепи, начиная с высшего, снижаясь постепенно до низшего, а затем поднимаясь опять до того же уровня, с которого начала.

Давайте для удобства обозначим эти семь глобусов буквами алфавита, а номер воплощения — цифрами. Таким образом, так как это четвёртое воплощение, его первый глобус будет обозначен как 4A, второй — 4B, третий — 4C, четвёртый (который и есть наша Земля) — 4D, и так далее.

Эти шары не все состоят из физической материи. 4A не содержит материи ниже той, что принадлежит ментальному плану; у него есть соответствия во всех более высоких мирах, но нет в более низких. 4B существует на астральном плане, но 4C — уже физический шар, наблюдаемый в наши телескопы, и фактически это планета, известная нам как Марс. Шар 4D — это наша Земля, на которой жизненная волна цепи сейчас как раз в действии. Шар 4E — это планета, которую мы называем Меркурием, и также находится на физическом плане. Шар 4F — на астральном плане, соответствуя на восходящей дуге шару 4B на нисходящей; тогда как шар 4G соответствует 4A в том, что низшее своё проявление имеет на нижней части ментального плана. Таким образом, можно видеть, что мы имеем схему шаров, начинающуюся на нижнем ментальном плане, погружающуюся через астральный план до физического, а затем опять поднимающуюся через астральный на нижний ментальный план.

И как последовательность глобусов цепи являет погружение в материю и подъём из неё обратно, так происходят и последовательные воплощения самой цепи. Мы описали положение дел при четвёртом воплощении; оглядываясь же на третье, мы обнаруживаем, что оно начинается не на нижнем уровне ментального плана, а на верхнем. Тогда глобусы 3A и 3G оба состоят из высшей ментальной материи, тогда как 3B и 3F — из низшей; шары 3C и 3E принадлежат к астральному миру, и только 3D является видимым в физическом.* И хотя третье воплощение нашей цепи в далёком прошлом, труп этого физического шара 3D всё ещё наблюдается нами в виде мёртвой планеты Луны, от которой это третье воплощение получило название «Лунной цепи».

__________
* Е.П. Блаватская в «Тайной доктрине» даёт именно такое устройство и для Земной цепи; в этом она расходится с автором, который следовал системе Синнетта. Абстрагируясь от вопроса, кто здесь прав, заметим, что её схема описывает более общий случай, а потому удобнее для понимания процесса. — Прим. пер.

Пятое воплощение нашей цепи, которое ещё в отдалённом будущем, будет соответствовать третьему. В нём глобусы 5A и 5G будут построены из высшей ментальной материи, 5B и 5F — из низшей ментальной, 5C и 5E — из астральной, и только шар 5D будет на физическом плане. Эта планета 5D, конечно, ещё не существует.

Остальные воплощения нашей цепи последуют тому же общему правилу всё уменьшающейся материальности. 2A, 2G, 6A и 6G все будут в интуитивном (буддхическом) мире, 2B, 2F, 6B и 6F — в верхней части ментального, 2C, 2E, 6C и 6E — в нижней его части, а 2D и 6D — в астральном. Таким же образом 1A, 1G, 7A и 7G принадлежат к духовному (атмическому) миру, 1B, 1F, 7B и 7F — к интуитивному, 1C, 1E, 7C и 7E — к высшей части ментального мира, а 1D и 7D — к его низшей части.

Таким образом видно, что не только жизненная волна проходит по цепи шаров глубоко в материю и поднимается оттуда снова, но и сама цепь в своих последовательных воплощениях делает в точности то же самое.

Сейчас в нашей Солнечной Системе есть 10 схем эволюции, но только 7 из них находятся на такой стадии, чтобы иметь планеты на физическом плане. Это: 1) Схема непризнанной планеты Вулкан, очень близкой к Солнцу, о которой у нас очень мало определённой информации. Она наблюдалась астрономом Гершелем, но теперь говорят, что она исчезла. Мы поначалу понимали так, что она в своём третьем воплощении, но теперь считают возможным, что она недавно перешла из своей пятой в шестую цепь, что могло бы быть объяснением её предполагаемого исчезновения. 2) Схема Венеры, которая в своём пятом воплощении, а потому тоже имеет лишь один видимый шар. 3) Схема Земли, Марса и Меркурия, которая имеет три видимые планеты, потому что в своём четвёртом воплощении. 4) Схема Юпитера. 5) Схема Сатурна. 6) Схема Урана. Все они в своих третьих воплощениях. 7) Схема Нептуна и двух безымянных планет за его орбитой, которая в своём четвёртом воплощении, а потому имеет три физические планеты, как и наша.

В каждом воплощении цепи (обычно называемом периодом цепи) волна Божественной Жизни семь раз обходит цепь из семи планет, и каждый такой оборот называют кругом. Время, в  течение которого жизненная волна пребывает на каждой планете, называют мировым периодом,* и в течение такого периода сменяются семь великих коренных рас. Как было объяснено ранее, они в свою очередь подразделяются на семь подрас, а те опять же на расовые ветви. Для удобства это можно изложить в форме таблицы:

Ясно, что четвёртая коренная раса на четвёртом шаре четвёртого глобуса четвёртой цепи оказывается центральной точкой всей схемы эволюции, и мы в данный момент обнаруживаем себя в положении чуть после этой точки. Арийская раса, к которой мы принадлежим, это пятая раса четвёртого глобуса, так что настоящая середина выпала на время предыдущей великой коренной расы — атлантской. Потому человечество в целом прошло в своей эволюции совсем немного больше полпути, а те немногие души, которые уже приближаются к адептству, которое и есть конец и венец этой эволюции, далеко обогнали своих собратьев.

__________
* Несколько более удачное название, тоже иногда используемое — период глобуса. — Прим. пер.

Как же получилось, что они зашли так далеко вперёд? Отчасти и в некоторых случаях оттого, что они более напряжённо работали, но обычно — потому, что они являются более старыми «я», так как раньше индивидуализировались из животного царства и имели больше времени для своей человеческой эволюции.

Всякая волна жизни, посылаемая Божеством, обычно проводит в каждом из великих царств природы по одному периоду цепи. Та, что в нашей первой цепи одушевляла первое элементальное царство, во второй цепи должна была одушевлять второе из этих царств, в Лунной цепи — третье, а теперь, в нашей цепи, находится в минеральном царстве. В будущей, пятой цепи она будет одушевлять растительное царство, в шестой — животное, а в седьмой достигнет человеческого состояния.

Из этого следует, что мы сами представляем собой минеральное царство первой цепи, растительное — второй, и животное — третьей, Лунной цепи. Там некоторые из нас достигли индивидуализации и смогли войти в эту земную цепь уже людьми. Другим же, которые немного отстали и не достигли её там, пришлось рождаться в этой цепи животными, прежде чем достичь человеческого состояния.

Однако не всё человечество вступило на эту цепь вместе. Когда Лунная цепь подходила к своему концу, её человечество находилось на разных уровнях. Целью, назначенной для этой цепи, было не адептство, а то, что является для нас сейчас четвёртым этапом пути.* У достигших его (и обычно называемых в теософической литературе «лунными владыками») было, как обычно, семь вариантов выбора пути, по которому они будут дальше служить. И только один из них приводил их (точнее, немногих из них) в эту Земную Цепь — служить водителями и наставниками для ранних рас. Но значительное, и фактически, огромное множество лунных людей не достигли этого уровня, а потому должны был появиться на этой Земной цепи в виде человечества. Помимо того, огромная масса представителей животного царства Луны подходила к индивидуализации, а некоторые из них уже её достигли, тогда как другие — нет. Этим последним потребовались дальнейшие животные воплощения в Земной цепи, и пока мы можем отложить их в сторону.

__________
* Архатство. — Прим. пер.

Но даже среди человечества было много классов, и то, как они распределились по Земной цепи, требует некоторого объяснения. Общее правило состоит в том, что достигшие высшего возможного уровня в любой цепи, на любом глобусе или в любой коренной расе не рождаются в начале следующей цепи, следующего глобуса и следующей расы соответственно. Ранние стадии всегда для отставших существ, и только когда они уже пройдут большой отрезок эволюции и станут приближаться к тем, кто ранее достиг лучших успехов, эти последние станут спускаться в воплощение и снова присоединяться к ним. Так что почти вся ранняя половина любого периода эволюции, будь то раса, глобус или круг, по всей видимости, посвящена подтягиванию отставших людей почти что к уровню тех, кто успевал лучше, а затем и эти последние (тем временем отдыхавшие на ментальном плане, получая там огромное наслаждение) спускаются в воплощение к остальным, и далее трудятся вместе, продвигаясь к концу периода.

Таким образом, первые «я» с Луны, вошедшие в Земную цепь, были вовсе не самыми продвинувшимися. Фактически, их можно назвать наименее продвинувшимися из тех, кому удалось достичь человеческого состояния — животными людьми. Придя на цепь новых свежеобразованных шаров, они должны были установить формы во всех разных царствах Природы. Это должно делаться в начале первого круга новой цепи, но не требуется после, ибо хотя жизненная волна в каждое время сосредоточена только на одном из семи глобусов цепи, жизнь всё же не полностью покидает другие. Например, в настоящий момент жизненная волна нашей цепи сконцентрирована на этой Земле, но на двух других физических глобусах нашей цепи, Марсе и Меркурии, жизнь ещё существует. Там даже есть население — человеческое, животное и растительное, а потому, когда волна жизни снова обойдёт цепь по кругу, на этих планетах не будет необходимости в создании новых форм. Старые типы там уже присутствуют, и то, что произойдёт, будет выглядеть как внезапный и удивительный рост плодовитости, так что разные царства быстро увеличатся и размножатся и составят быстро растущее население вместо небольшого постоянного.

Так что именно животные люди, низший класс из человеческих существ Лунной цепи, установили формы первого круга Земной цепи. Сразу же за ними последовали высшие представители лунного животного царства, которые вскоре уже были готовы занять только что сделанные формы. Во втором круговом путешествии  по семи глобусам земной цепи животные люди, бывшие самыми отсталыми среди лунного человечества, были  лидерами этого земного человечества, а высшие из лунных животных достигали чуть более низкого по сравнению с ними уровня. То же самое продолжалось и в третьем круге Земной цепи, там всё больше и больше лунных животных достигали индивидуализации и присоединялись к человечеству, пока в середине того круга на этом самом шаре D, который мы называем Землёй, не спустился в воплощение более высокий класс лунных существ — второй разряд лунных людей, и сразу же возглавил процесс.

Дойдя до четвёртого, нашего нынешнего, круга, мы обнаруживаем, что к нам вливается первый разряд лунных людей — высшие и лучшие представители лунного человечества, которым лишь чуть-чуть не хватало до достижения успеха. Некоторые из тех, кто уже вступил на Путь (ещё на Луне) быстро достигли его цели, стали адептами и ушли с Земли. Немногие другие, продвинувшиеся не так далеко, достигли адептства сравнительно недавно — то есть за последние несколько тысяч лет, и они являются адептами наших дней. Мы же, находящиеся сейчас в высших расах человечества, на несколько этапов от них отстаём, но у нас имеется возможность последовать по их стопам, если мы того захотим.

Эволюция, о которой мы говорили, это эволюция «я» — того, что можно назвать душой человека, но в то же время происходила также и эволюция тела. Формы, построенные в первом круге, очень отличались от любых, о которых мы что-либо знаем теперь. Собственно говоря, те, что были созданы на нашей физической Земле, едва можно было вообще назвать формами, поскольку они строились только из эфирной материи и напоминали неясные, плывущие, почти бесформенные облака. Во втором круге они были уже определённо физическими, но ещё бесформенными и достаточно лёгкими, чтобы парить в потоках ветра.

Только в третьем круге начали они принимать какое-то сходство с таким человеком, каким мы знаем его сейчас. Сами методы размножения этих примитивных форм отличались от сегодняшних и больше напоминали те, что сейчас встречаются лишь у гораздо более низких форм жизни. В те ранние дни человек был андрогинным, а определённое разделение на два пола произошло только в середине третьего круга. С того времени тело человека, постепенно развиваясь, стало принимать определённо человеческий вид, уменьшаясь и становясь более компактным, а также учась прямохождению вместо того, чтобы передвигаться ползком и сутуло, и в общем уже отличаясь от животных форм, из которых оно эволюционировало.

Заслуживает упоминания один любопытный отход от регулярности, имевший место в этой эволюции. На этом шаре, в этом четвёртом круге, было отклонение от прямой схемы эволюции. Будучи средним глобусом среднего круга, срединной точкой эволюции, он отмечал последний шанс для членов лунного животного царства достичь индивидуализации. Потому было предпринято особое усилие и организована особая схема, чтобы дать этот шанс столь многим, как только возможно. Условия первого и второго кругов, которыми отставшие «я» не вполне смогли воспользоваться, были особым образом воспроизведены в первой и второй расах. И теперь, с дополнительной эволюцией, которую они прошли в течение третьего круга, некоторые из них смогли воспользоваться этим преимуществом и проскочили в дверь в последний момент перед её закрытием, став всего лишь людьми. Естественно, что они не достигнут насколько-либо высокого уровня человеческого развития, но по крайней мере, когда они попытаются снова в будущей цепи, у них будет некоторое преимущество благодаря этому пусть и небольшому опыту человеческой жизни.

Наша земная эволюция также получила очень ценный стимул благодаря помощи, оказанной нам нашей сестрой — Венерой. Сейчас её цепь находится в своём пятом воплощении и в седьмом его круге, так что её обитатели на полторы цепи опережают нас в эволюции. И поскольку её население настолько более развито, чем наше, сочли желательным, чтобы некоторые адепты из эволюции Венеры были переведены на нашу Землю, чтобы помогать в то особо напряжённое время перед закрытием двери в середине четвёртой расы.

Эти высокие существа назывались Владыками Пламени и Сынами Огненного Тумана, и они оказали на нашу эволюцию удивительный эффект. Интеллект, которым мы так гордимся, есть у нас почти исключительно благодаря их присутствию, ведь при естественном ходе событий лишь следующий, пятый круг должен был стать периодом интеллектуального развития, а в этом, четвёртом, мы должны были посвятить себя в основном культивированию эмоций. Потому мы на самом деле намного опередили намеченную для нас программу, и такой прогресс произошёл всецело благодаря помощи, оказанной этими великими Владыками Пламени. Большинство их оставались с нами только в тот критический период нашей истории; немногие из них ещё занимают высшие должности в Великом Белом Братстве до того времени, пока люди нашей собственной эволюции не поднимутся на такую высоту, чтобы быть в состоянии освободить этих высоких посетителей от их обязанностей.

Эволюция, предстоящая нам, касается и жизни, и формы; ведь в будущих кругах, в то время как наши «я» будут расти в силе, мудрости и любви, физические формы тоже станут более прекрасными и совершенными, чем когда-либо были. В наше время на Земле имеются люди, находящиеся на сильно различающихся стадиях эволюции, и ясно, что есть огромные множества дикарей, которые намного позади великих цивилизованных рас мира — настолько, что им уже совершенно невозможно догнать. Позже в ходе нашей эволюции будет достигнута точка, когда этим неразвитым душам будет больше невозможно продвигаться вместе с другими, так что необходимо будет разделение.

Оно в точности аналогично сортировке, которую проводит учитель в своём классе. За учебный год он должен подготовить учеников к определённому экзамену, и примерно к его середине он уже хорошо знает, кто из них сможет его сдать. Если в его классе будут оставаться те, кто безнадёжно отстали от остальных, он может вполне резонно сказать им в середине года: «Вам совершенно бесполезно будет продолжать с вашими товарищами, потому что более сложные уроки, которые я буду давать, будут вам полностью непонятны. Невозможно, чтобы вы выучились достаточно за время, оставшееся до экзамена, так что усилия будут для вас ненужным напряжением, а вы сами будете помехой для остального класса. Так что вам лучше перестать стремиться к невозможному, и попытаться опять пройти программу младшего класса, которую вы освоили не в совершенстве, а затем сдать этот экзамен с младшим классом в следующем году, ибо что невозможно для вас сейчас, тогда вам будет легко».

По сути именно это будет сказано на определённой стадии будущей эволюции самым отсталым «я». Они выпадут из класса этого года и продолжат со следующим. Подсчитано, что таким образом выпадет примерно ²/₅ человечества, позволив оставшимся ³/₅ гораздо быстрее продвигаться к той великолепной судьбе, что ожидает их впереди.

«Члены Теософического Общества изучают эти истины, и теософы стараются жить ими». Каким же человеком становится настоящий теософ вследствие своих знаний? Каковы результаты всего этого изучения в его повседневной жизни?

Обнаружив, что есть Высшая Сила, направляющая ход эволюции и обладающая полной мудростью и любящая всех, теософ видит, что всё существующее в этой схеме должно быть предназначено способствовать её прогрессу. Он осознаёт, что утверждение из писания, гласящее, что все вещи вместе работают на благо, не поэтическая фантазия и не выражение благочестивой надежды, а констатация научного факта. В конечном достижении невыразимой славы может быть совершенно уверен каждый сын человеческий, каким бы ни было его нынешнее состояние, но это ещё не всё. Даже здесь и сейчас он на пути к ней, а обстоятельства, его окружающие, предназначены помогать ему, а не мешать, если только он их правильно поймёт. То, что в мире много зла, горя и страдания — печальная правда, и всё же с высшей точки зрения теософ видит, что как бы ужасно это ни было, всё это временно, поверхностно и используется в качестве фактора прогресса.

Когда в дни своего невежества он видел это со своего собственного уровня, на это почти невозможно было смотреть; когда он смотрел снизу на нижнюю сторону жизни, когда его глаза были сосредоточены на каком-нибудь кажущемся зле, он никак не мог получить верного понимания его смысла. Теперь он поднялся над ним на более высокие уровни мысли и сознания и смотрит на него сверху вниз глазами духа и понимает его во всей его целостности, так что может видеть, что поистине всё хорошо, не в смысле что будет хорошо в каком-то отдалённом будущем, а даже сейчас, в этот момент, среди непрекращающейся борьбы и кажущегося зла, могучий поток эволюции всё равно течёт, так что всё хорошо, потому что всё в совершенном порядке движется к конечной цели.

Так, подняв своё сознание над бурями и стрессами мирской жизни, он распознаёт, то, что казалось злом, и примечает, как оно по-видимому тянет назад, против великого потока прогресса, но он также видит и то, что несущееся вперёд течение божественного закона находится к поверхностному злу в таком же отношении, как бурный поток Ниагары к пятнышкам пены на его поверхности. Так что глубоко сочувствуя всем страдающим, он тем не менее осознаёт, что этим страданиям наступит конец, и отчаяние и безнадёга для него невозможны. Это соображение он прилагает и к своим собственным бедам и печалям, как и к бедам мира, а потому одним из великих результатов его теософии является совершенное спокойствие и невозмутимость, и более того — постоянные бодрость и радость.

У него полностью отсутствует беспокойство, потому что поистине не о чем больше беспокоиться, раз он знает, что всё обязательно будет хорошо. Его высшая наука делает его заправским оптимистом, ведь она показывает ему, что какое бы зло в данный момент ни присутствовало в каком-либо человеке, оно неизбежно временно, потому что противится непреодолимому потоку эволюции, тогда как любое добро в любом человеке или в любом движении обязательно сохранится и принесёт пользу, потому что за ним стоит всемогущество этого потока, а потому оно выживет и возобладает.

И всё же ни на мгновение нельзя полагать, что поскольку он полностью уверен в конечном торжестве добра, он окажется совершенно безучастным к разным видам зол, существующих в окружающем его мире. Он знает, что его долг — бороться с ними изо всех сил, потому что делая это, он действует на стороне великой эволюционной силы и приближает время её конечной победы. Никто не будет трудиться ради добра активнее, чем он, хотя он абсолютно свободен от чувства беспомощности и безнадёжности, которое так часто подавляет тех, кто пытается помочь своим собратьям.

Ещё один весьма ценный результат изучения теософии — это отсутствие страха. Многие люди постоянно озабочены или обеспокоены тем или другим, они боятся, как бы с ними не случилось то или иное, как бы не провалился тот или иной их план, и так они всё время в состоянии волнения, и самый серьёзный страх у многих — это страх смерти. Теософ же полностью избавлен от этого чувства. Он сознаёт, что точно так же, как между нашими рабочими днями происходит сон, дающий нам отдых и восстанавливающий силы, так и между этими днями трудов на земле, которые мы называем жизнями, наступает долгая ночь астральной и небесной жизни, чтобы дать нам отдых, укрепить нас и помочь нам в движении по нашему пути.

Для теософа смерть — просто снимание на время этой спецодежды из плоти. Он знает, что его долг — сохранять эту телесную одежду так долго, как возможно, и получать через неё весь опыт, который он только может получить, но когда приходит время снять её, он сделает это с благодарностью, потому что знает, что следующий этап будет намного приятнее, чем этот. Так что у него не будет страха смерти, хотя он осознаёт, что должен прожить свою жизнь до предназначенного ему конца, потому что здесь он ради прогресса, и этот прогресс — единственная вещь, которая по-настоящему имеет значение. Всё его представление о жизни становится другим — цель её не заработать сколько-то денег и не занять то или иное положение; единственное, что важно — это проводить в жизнь Божественный План. Он знает, что он здесь для этого, и что всё прочее должно этому уступить.

Также совершенно свободен он и от любых страхов и беспокойств религиозного характера. Все они для него рассеялись, потому что он ясно видит, что продвижение к самому высшему — это Божественная Воля для нас, что мы не можем избежать этого прогресса, и что бы ни оказалось на нашем пути и что бы с нами ни случилось, всё это предназначено для того, чтобы помочь нам двигаться в этом направлении, и только мы сами можем задержать своё продвижение. Больше он не беспокоится и не боится за себя. Он просто движется вперёд и исполняет тот долг, который оказывается ближе всего, так хорошо, как может, будучи уверен, что если он это делает, с ним всё будет хорошо и без постоянного беспокойства. Он удовлетворён, спокойно делая свою работу и стараясь помочь своим собратьям по человечеству, зная, что стоящая за ним великая божественная сила будет медленно, но верно двигать его вперёд и делать для него всё, что может быть сделано, пока его лицо неуклонно смотрит в правильном направлении и пока он делает всё, что в разумных пределах можно сделать.

Поскольку он знает, что все мы — часть одной великой эволюции, и все буквально дети одного отца, он видит, что всеобщее братство человечества — не просто поэтическая концепция, а определённый факт, не мечта о какой-то отдалённой туманной утопии, а состояние, существующее здесь и сейчас. Несомненность этого всеобъемлющего братства придаёт ему более широкий взгляд на жизнь и безличную точку зрения на всё. Он осознаёт, что истинные интересы всех фактически одинаковы, и никакой человек не может добиться реального блага для себя за счёт потерь или страданий кого-либо другого. Для него это не предмет религиозной веры, а научный факт, доказанный ему его собственным изучением. Он видит, что поскольку человечество — буквально единое целое, ничто такое, что ранит одного человека, не может по-настоящему быть хорошо для любого другого, ибо ущерб этот скажется не только на том, кто его нанёс, но и на всех окружающих.

Он знает, что единственное истинное преимущество для него — это те блага, которые он разделяет со всеми. Он видит, что всякое продвижение вперёд по духовному пути, которое он в состоянии сделать, предназначено не исключительно для него, а для всех. Если он обретает знания или самоконтроль, он несомненно много приобретает для себя, но при этом он не только не отбирает ничего у кого-либо другого, а напротив, помогает другим и их укрепляет. Сознавая абсолютное духовное единство человечества, он знает, что даже в этом низшем мире ни один человек не может получить настоящей выгоды, если она не получена во имя и для человечества, что прогресс одного человека должен быть облегчением ноши всех остальных, и духовное продвижение одного человека означает очень маленькое, но не неощутимое продвижение человечества в целом; что каждый, кто в стремлении к свету благородно принимает печаль и страдания, немного облегчает и тяжёлый груз печалей и страданий своих братьев.

Поскольку он признаёт это братство не просто надеждой, лелеемой отчаявшимися людьми, а определённым фактом, научно следующим из других фактов, поскольку он видит это с абсолютной уверенностью, его отношение к окружающим радикально меняется. Он глубоко сопереживает и постоянно готов помочь, ибо видит, что ничто, приходящее в столкновение с высшими интересами окружающих, не будет для него правильной линией поведения или каким-либо благом.

Естественно, из этого следует, что он наполняется широчайшей терпимостью и максимально возможным милосердием. Он не может не быть всегда терпимым, потому что его философия показывает ему, что не имеет большого значения, во что человек верит, коль скоро он хороший человек и настоящий. Он должен быть и милосердным, потому что более широкое знание позволяет ему принимать во внимание много вещей, которых обычные люди не понимают. Уровень норм поведения теософа — в том, что он считает правильным или неправильным — всегда выше, чем у менее обученных людей, но всё же он гораздо мягче их в своих чувствах к грешнику, потому что больше понимает человеческую природу. Он осознаёт, чем казался этот грех грешнику в момент его совершения, потому принимает во внимание больше, чем вообще способен человек несведущий.

Он идёт и дальше терпимости, сочувствия, милосердия — он чувствует положительную любовь к человеческому роду, а это приводит его к той позиции, что он всегда готов помочь и всегда смотрит, где он может оказать помощь. Он чувствует, что каждый контакт с другими — возможность для него, а дополнительное знание, которое ему дало изучение, позволяет ему помочь или дать совет почти в каждом случае, с которым он сталкивается. Не то, чтобы он постоянно навязывал людям своё мнение — напротив, он понимает, что делать так — совершать одну из самых распространённых ошибок несведущих людей. Он знает, что спор — глупая трата энергии, а потому отказывается спорить. Если кто-то хочет от него объяснения или совета, он более чем готов его дать, однако у него нет никакого желания обращать кого-то другого в свой образ мышления.

В каждых отношениях в его жизни включается эта идея помощи — не только по отношению к людям, но и в связи с окружающим нас огромным животным царством. Представители этого царства часто попадают в тесные отношения с человеком, и для него это возможность что-то для них сделать. Теософ признаёт в них своих братьев, хотя они могут быть и меньшими братьями, и то, что он перед ними тоже в братском долгу. Так что он будет думать и действовать так, что его отношения с ними всегда были им на благо и никогда не причиняли вреда.

И прежде всего, и превыше всего, эта теософия для него — доктрина здравого смысла. Она выкладывает перед ним факты (в той мере, в какой он сейчас способен их знать) о Боге, человеке и отношениях между ними; затем он начинает принимать их во внимание и действовать, сообразуясь с ними при помощи разума и здравого смысла. Он направляет свою жизнь соответственно законам эволюции, которым теософия его научила, а это даёт ему совсем другую точку зрения и пробирный камень, которым он может испытывать всё — свои мысли и чувства, равно как и действия, и даже те вещи, которые появляются перед ним во внешнем мире.

Он применяет этот критерий всегда: правильная это вещь или нет, помогает она эволюции или мешает ей? Если у него возникает мысль или чувство, он при помощи этого теста сразу видит, нужно ли такую мысль поощрять. Если она работает на величайшее благо для очень многих, тогда всё хорошо, если же она может помешать или нанести ущерб какому-либо существу, тогда она зла и её следует избегать. То же обоснование хорошо выполняется, если ему нужно принять решение относительно чего-то внешнего. Если с этой точки зрения это хорошая вещь, тогда он сознательно её поддержит, а если нет, то это не для него.

Вопрос личных интересов у него не играет тут роли вообще. Он думает просто о благе эволюции в целом. Это даёт ему прочную точку опоры и ясный критерий, всецело избавляя от мучительной нерешительности и колебаний. Божественная Воля — это эволюция человека, потому всё, что ей помогает, должно быть хорошо, а что стоит у неё на пути и задерживает её, должно быть неправильно, даже если на этой стороне общественное мнение и традиции, тянущиеся с незапамятных времён.

Зная, что настоящий человек — душа, а не тело, он знает, что лишь жизнь души по-настоящему важна, а всё связанное с телом должно быть без колебаний подчинено этим высшим интересам. Он признаёт, что эта Земля дана нам для цели прогресса, и что он и есть единственная по-настоящему важная вещь. Истинная цель жизни — это раскрытие способностей его души, или его «я», развитие его характера. Он знает, что нужно развитие не только физического тела, но и ментальной природы, ума, а также способностей духовного восприятия. Он видит, что в плане развития от него не ожидается ничего другого, кроме полного совершенства, а все средства для его достижения — в его собственных руках, и хотя времени на это перед ним ещё целая вечность, всё же, чем быстрее он его достигнет, тем счастливее и полезнее он будет.

Он признаёт, что его жизнь — не что иное, как учебный день в школе, а его физическое тело — временное облачение, принятое им с целью обучения через него, и сразу же понимает, что эта цель выучивания уроков только и имеет реальную важность, а человек, который позволяет себе отлынивать от них под каким-либо предлогом, действует немыслимо глупо. Жизнь, посвящённая исключительно физическим предметам, приобретению богатства и славы, выглядит для него просто детской игрой — бессмысленной жертвой всего, что действительно ценно, ради минутного ублажения низшей части человеческой природы. Он «о горнем помышляет, а не о земном» не только потому, что видит в этом правильный образ действия, но и потому что столь ясно осознаёт никчёмность этих земных вещей. Он всегда старается принять более высокую точку зрения, так как знает, что низшее крайне ненадёжно, и что низменные чувства и желания собираются вокруг него подобно плотному туману, лишая возможности увидеть с этого уровня что-либо ясно.

Всякий раз, когда он обнаруживает, что в нём идёт борьба, он помнит, что сам он — высшее, а то, что низшее — не настоящее его «я», а просто та часть его проводников, над которой потеряно управление. Он знает, что хотя тысячу раз может упасть на пути к цели, резон пытаться достичь её остаётся и после тысячного падения таким же сильным, как в начале, так что не только бесполезно, но и глупо и неправильно терять надежду и поддаваться отчаянию.

Он сразу же начинает своё путешествие по пути прогресса — не только потому что знает, что сейчас это намного легче, чем если он отложит усилия на потом, а главным образом потому что если предпринять усилия сейчас и добиться некоторого прогресса, поднявшись на более высокий уровень, он окажется в состоянии протянуть руку помощи тем, кто ещё не достиг даже той ступени лестницы, на которой он стоит сейчас. Таким образом, он принимает участие, каким бы скромным оно ни было, в божественной работе эволюции.

Он знает, что к нынешнему своему положению он пришёл лишь медленным процессом роста, так что не ожидает моментально достичь совершенства. Он видит, как неизбежен великий закон причины и следствия, и что поняв работу этого закона, можно его разумно использовать в отношении умственного и нравственного развития, точно так же, как в физическом мире мы привлекаем себе на помощь те законы природы, действие которых мы уже научились понимать.

Понимая, что такое смерть, он знает, что не нужно ни бояться, ни скорбеть, придёт ли она к нему самому или к тем, кого он любит. Она не раз приходила ко всем раньше, так что в этом нет ничего незнакомого. Он видит в смерти лишь продвижение из жизни, более чем наполовину физической, к той, которая всецело её превосходит, так что для себя он без притворства её приветствует; и даже когда она приходит к тем, кого он любит, он признаёт в ней для них преимущество, хотя не может не сожалеть, что временно разлучён с ними в том, что касается физического мира. Но он знает, что так называемые умершие всё равно с ним рядом, и ему нужно только на время выйти из физического тела во сне, чтобы оказаться с ними лицом к лицу, как и раньше.

Он видит ясно, что мир един, и что по всему ему правят те же самые божественные законы, будь это видимо физическому глазу или невидимо для него. Так что он не ощущает страха неизвестности или даже волнения, переходя из одной его части в другую, как и чувства неуверенности относительно того, что он обнаружит по ту сторону завесы. Он знает, что в той более возвышенной жизни перед ним откроются великолепные перспективы возможностей как для приобретения новых знаний, так и для выполнения полезной работы, и что жизнь вне физического тела обладает живостью и яркостью, в сравнении с которой любые земные удовольствия — ничто. Таким образом, через его ясное знание и спокойную уверенность сила бесконечной жизни сияет на всех окружающих.

Сомнение относительно будущего для него невозможно, ибо как оглянувшись назад на дикаря он осознаёт, что и сам был таким в прошлом, так и глядя вперёд на величайших и мудрейших представителей человечества, он знает, кем станет в будущем. Он видит непрерывную цепь развития, лестницу совершенствования, неуклонно возвышающуюся перед ним и с человеческими существами на каждой её ступени, так что знает, что по этим ступеням возможно подняться и ему. И именно по причине непреложности великого закона причины и следствия он оказывается способен подняться по этой лестнице, ведь раз закон всегда действует одинаково, он может на него положиться и пользоваться им, как он пользуется законами Природы в физическом мире. Знание этого закона позволяет ему чувствовать перспективу и показывать, что если с ним что-то происходит, то это потому, что он это заслужил вследствие совершённых им действий, сказанных слов, или мыслей, которым он предавался в прошлые дни или в прошлых жизнях. Он понимает, что любые невзгоды имеют характер уплаты долгов, а потому принимает все беды жизни, с которыми ему приходится встретиться, как урок, поскольку понимает, почему они пришли, и радуется предоставленной ими возможности уплатить по какому-то из его прежних обязательств.

Опять же он использует их как возможности и в другом отношении, ибо видит, что у них есть и другая сторона, если правильно их встретить. Он не тратит времени, чтобы нести будущее бремя. Когда к нему приходит беда, он не усугубляет её глупым сетованием, а старается перенести столько, сколько неизбежно с мужеством и терпением. Он не сдаётся ей, как сделал бы фаталист, ибо неблагоприятные обстоятельства он принимает как стимул к такому развитию, которое позволило бы ему их превзойти, и так из давнего зла он выносит семя будущего роста. Ведь самим актом уплаты давнего долга он развивает качества храбрости и решительности, которые дадут ему хорошее преимущество на протяжении всех будущих веков.

От остального мира его отличает постоянная бодрость духа, непоколебимая храбрость в трудных обстоятельствах, сопереживание и готовность помочь; и в то же время он — человек, самым серьёзным образом относящийся к жизни и признающий, что каждому есть что сделать в этом мире, и нельзя тратить время зря. Он с полной уверенностью знает, что не только сам строит свою судьбу, но и сильно влияет на судьбы окружающих, а потому ощущает, какая тяжёлая ответственность сопровождает использование его сил.

Он знает, что мысли — это вещи, и что с их помощью легко возможно произвести как великий вред, так и великое благо. Он знает, что никто из людей не живёт только для себя, ибо каждая его мысль действует и на других; что вибрации, посылаемые им из его ума, воспроизводятся в умах и ментальных природах других людей, так что он может стать источником умственного здоровья или умственной болезни для всех, с кем входит в контакт.

Это тут же налагает на него гораздо более высокий кодекс общественной этики, чем известен внешнему миру, ибо он знает, что должен контролировать не только свои действия и слова, но также и свои мысли, поскольку они могут произвести более серьёзные и далекоидущие последствия, чем их внешние выражения в физическом мире. Он знает, что даже когда человек нисколько не думает о других, он неизбежно влияет на них во зло или во благо. В добавление к этому бессознательному действию своей мысли он также сознательно употребляет её во благо. Он запускает в движение ментальные потоки, чтобы они несли помощь и утешение многим его друзьям, и так обнаруживает, что перед ним открывается целый новый мир возможностей быть полезным.

Он всегда встаёт на сторону высшей, а не низшей мысли, поддерживая благородные мысли, нежели более низменные. Он намеренно принимает скорее оптимистический, чем пессимистический взгляд на всё, скорее готов помочь, нежели циничен, потому что он знает, что это в основе своей верный взгляд. Постоянно высматривая во всём хорошее, он может стараться укрепить это добро, всегда пытаясь помогать и никогда не мешая, он становится ещё полезнее для своих собратьев, став в своём малом масштабе сотрудником великолепного плана эволюции. Он полностью забывает о себе и живёт лишь ради других, осознавая, что сам — часть этого плана; также он сознаёт Бога в себе и учится стать ещё более верным выражением Бога, и тем самым, исполняя его волю, благословляет не только себя, но и становится благословением для всех.

Перевод K.Z.