Представляя миру эту небольшую книгу, считаю необходимым сказать несколько слов. Это третье из серии руководств, разработанных, чтобы дать общественности простое описание теософических учений. Некоторые читатели сетовали, что наша литература слишком глубокомысленная, слишком специальная и слишком дорогая для среднего человека; теперь же у нас есть надежда, что настоящая серия может преуспеть в том, чтобы дать то, что является для многих очень близким. Теософия не только для учащихся; она — для всех. Возможно, среди тех, кто из этих небольших книг впервые узнает о её учениях, будут некоторые, кого они приведут к более глубокому проникновению в её философию, её науку и её религию, кто встретит её трудные для понимания проблемы с рвением студента и пылом новичка. Но эти руководства — не для энергичного студента, которого не остановят никакие начальные трудности; они написаны для занятых мужчин и женщин обыденного мира и предназначены для разъяснения некоторых великих истин, которые помогут и в жизни, и в смерти. Они написаны служителями Учителей — старших Братьев нашей расы, и у них не может быть никакого другого предназначения, кроме помощи нашим ближним.

Кто не помнит историю христианского миссионера в Великобритании, прибывшего туда, чтобы проповедовать взгляды своего учителя, и сидящего однажды вечером в большом зале саксонского короля в окружении его лордов; когда он говорил о жизни, смерти и бессмертии, влетела птица через не застеклённое окно, облетела зал и улетела снова в ночную темноту. Христианский священник предложил королю увидеть в полёте птицы в зале эфемерную жизнь человека, ведь согласно его вере этот случай продемонстрировал, как душа, пройдя зал жизни, улетает не в темноту ночи, а в солнечное сияние лучшего мира. Из темноты, через открытое окно рождения, человек прибывает на землю; живёт некоторое время на наших глазах; в темноту, через открытое окно смерти исчезает из нашего поля зрения. И человек всегда ставил перед религией вопрос, откуда он прибывает? Куда уходит? И ответы менялись в зависимости от вероучения. Сегодня, через много столетий после того, как Паулинус говорил с Эдвином, в христианском мире есть масса людей, которые сомневаются, что в человеке имеется дух, прибывающий откуда-то и уходящий куда-то, где он, возможно, когда-либо прежде находился. А истинные христиане, которые утверждают, что ужасы смерти были упразднены, окружили гроб и могилу б`ольшим унынием и более мрачной траурной пышностью, чем имеется у приверженцев любого другого вероисповедания. Что может быть более угнетающим, чем мрачность, накрывающая дом, в то время как труп ждёт погребения? Что более отталкивающе, чем широкие одежды из тусклого крепа и предназначенного обезобразить тяжёлого капюшона, в котором вдова оплакивает "избавление" её мужа “от бремени плоти”? Что более отвращает, чем неестественно вытянутые лица работников похоронного бюро, склонённые "плакальщицы" с тщательно подготовленными белыми носовыми платками и, до последнего времени подобные обивке гроба, траурные мантии? В течение нескольких последних лет было сделано достаточно большое усовершенствование. Перья, мантии и плакальщицы почти исчезли. Гротескно-отвратительный катафалк — уже почти в прошлом, и гроб вместо тяжелого чёрного бархата украшается цветами. Мужчины и женщины, хотя всё ещё одеты в чёрное, не надевают на себя эти бесформенные траурные саваны, как будто предназначенные усилить несчастье наложением искусственного дискомфорта. Долгожданный здравый смысл восторжествовал, и какие-либо добавления к естественному человеческому горю таких неуместных раздражителей прекратились.

В литературе и искусстве мрачная манера представления смерти была характерна для христианства. Смерть изображалась в виде скелета, сжимающего косу, ухмыляющегося черепа, угрожающей фигуры с ужасным лицом и поднятым копьём, костяного чучела, встряхивающего песочные часы — всё, что могло встревожить и отпугнуть, было собрано вокруг этого, так справедливо названного, короля ужасов. Мильтон, много сделавший для формирования популярных концепций современного христианства, использовал всю выразительную силу своего великолепного стиля и величественного ритма, чтобы окружить ужасом фигуру смерти.

“Второе существо, — когда назвать
Возможно так бесформенное нечто,
Тенеподобный призрак; ни лица,
Ни членов у него не различить;
Он глубочайшей ночи был черней,
Как десять фурий злобен, словно Ад,
Неумолим и мощно потрясал
Огромным, устрашающим копьём;
То, что ему служило головой,
Украшено подобием венца
Монаршего. Навстречу Сатане,
Что той порою ближе подошёл,
Вскочив мгновенно, грозные шаги
Направил призрак с той же быстротой;
Ад содрогается под гнётом стоп
Тяжёлых...
…Так молвил жуткий призрак, становясь
Гнусней десятикратно и страшней
По мере возглашения угроз…
…а он, моё отродье, лютый враг,
Едва покинув лоно, вмиг занёс
Убийственный, неотвратимый дрот.
Я прочь бежала, восклицая: Смерть!
При этом слове страшном вздрогнул Ад,
И тяжким вздохом отозвался гул
По всем пещерам и ущельям: Смерть!”

(Мильтон, “Потерянный рай”, кн. II, из строк 666-789. Пер. Аркадия Штейнберга. Целый эпизод наполнен ужасами.)

Представление о смерти, принятое общепризнанными последователями, говорившими, что Учитель “явил жизнь и нетление” (2 Тим, 1:10 — прим. пер.) воспринимается с удивлением. Утверждение, что бессмертие духа в человеке было обнаружено в истории мира всего лишь восемнадцать столетий назад, конечно, откровенно абсурдно перед лицом превосходного и общедоступного свидетельства. Величественного египетского ритуала с его “Книгой мёртвых”, в которой описываются посмертные странствия души, должно быть достаточно, даже если бы он был единственным, для опровержения столь нелепого утверждения. Послушайте мольбу праведной души:

“O вы, кто в свите бога, прострите ко мне ваши руки, поскольку я становлюсь одним из вас”. (XVII. 22.)

“Приветствую тебя, Озирис, Владыка Света, пребывающий в могущественном доме, в лоне абсолютной темноты. Я иду к тебе, очищенная душа; я — обнимаю тебя”. (XXI. 1.)

“Я открываю небеса; я делаюсь тем, что властвовало в Мемфисе. У меня есть знание моего сердца; я обладаю своим сердцем, я обладаю своими руками, я обладаю своими ногами, они в моей воле. Моя душа не заключена в тюрьму моего тела в воротах Аменти”. (XXVI. 5, 6.)

Чтобы не переутомиться от цитат из книги, полностью составленной из событий и высказываний бестелесного человека, давайте закончим вынесением окончательного решения для победившей души:

“Усопший должен быть обожествлён среди богов низшей божественной области, он не должен никогда быть отторгнутым. … Он должен пить из потока небесной реки. … Его душа не будет заключена в тюрьму, так как это душа, несущая спасение своим ближним. Черви не пожрут его”. (CLXIV. 14-16.)

Широко распространённой веры в перевоплощение достаточно, чтобы доказать, что религии, принимающие эту главную доктрину, декларируют и выживание души после смерти; но можно процитировать в качестве примера пассаж из “Предписаний Ману”, следующий из учения о метампсихозе и отвечающий на вопрос об избавлении от перерождения.

“Среди всех этих праведных деяний знание себя (должно переводиться: знание Я, атмы), как говорят, (есть) высочайшее; это действительно, самая главная из всех наук, непосредственно ею достигается бессмертие”. (XII. 85. Пер. Барнелла и Хопкинса.)

Свидетельства великой религии Заратуштры недвусмысленны, как видно из нижеследующего перевода из “Авесты”. Описывая странствие души после смерти, древнее священное писание повествует:

“Душа чистого человека делает первый шаг и достигает (рая) доброй мысли; душа чистого человека делает второй шаг и достигает (рая) доброго слова; она делает третий шаг и достигает (рая) доброго дела; душа чистого человека делает четвертый шаг и достигает Вечных Огней”.

“Чистому умершему сначала говорят, приглашая его: “Как ты, о, чистый умерший? Уходи от плотских обителей, от земного имущества, от вещественного мира сюда, к невидимому, от тленного мира сюда, к непреходящему, и поскольку это произошло с тобой — приветствую тебя!”

“Далее говорит Aхура-Мазда: “Не спрашивай его, кого ты спросил, (поскольку) он прибыл в страхе, ужасе, дрожащий после разделения тела и души”. (“Зороастрийская и некоторые другие древние системы”, XXVII, из перевода Дханджибхо Джемседжи Meдoрa.)

Персидский “Дезатир” говорит с такой же определённостью. Это произведение состоит из пятнадцати книг персидских пророков, и было написано первоначально на авестийском языке; "Бог" есть Aхура-Мазда, или Яздан:

“Бог выбрал человека из животных, чтобы даровать ему душу, которая является субстанцией свободной, простой, нематериальной, несоставной и не жаждущей. И она становится ангелом путём усовершенствования”.

“Своей глубокой мудростью и величайшим интеллектом он соединил душу с материальным телом”.

“Если он (человек) поступает хорошо в материальном теле и имеет хорошее знание и религию, то он — хартасп. …”

"Как только он оставляет это материальное тело, Я (Бог) беру его в мир ангелов, так что он может видеться с ангелами, и созерцать меня”.

“Если же он не хартасп, но имеет мудрость и воздерживается от порока, я продвину его в разряд ангелов”.

“Каждый человек соответственно его мудрости и благочестию найдёт место в разряде мудрых людей, среди небес и звёзд. И в той обители счастья он пребудет вечно.” (Пер. Mирзы Mохамета Хaди, “Платоник”, 306.)

В Китае древний обычай поклонения душам предков показывает, что жизнь человека всецело расценивалась, как продолжавшаяся после могилы. “Король Шу” — помещённый м-ром Джеймсом Леджем в разряд самой древней китайской классики и содержащий исторические документы в интервале 2357-627 до н. э.— полон намёков относительно душ, которые вместе с другими духовными существами следят за делами своих потомков и благосостоянием королевства. Таким образом, Пан-канг, правящий в 1401-1374 до н.э., советует своим подданным:

“Моя цель состоит в том, чтобы поддерживать и кормить всех вас. Я думаю о своих предках (кто теперь), духовные правители. … Если я допущу ошибку в своём правлении и буду оставаться здесь продолжительное время, мой высокий властелин (основатель нашей династии) пошлёт мне большое наказание за моё преступление и скажет: “Почему ты угнетаешь моих людей?” Если вы, мириады людей, не будете заботиться об увековечивании своих жизней, иметь единое мнение со мной, Первым человеком, в моих планах, то прежние монархи пошлют вам большое наказание за ваше преступление и скажут: “Почему вы не соглашаетесь с нашим молодым внуком, но продолжаете утрачивать ваше достоинство?” Когда они накажут вас свыше, у вас не будет никакого пути спасения. … Ваши предки и отцы (теперь) разорвут отношения с вами и оставят вас, и не спасут вас от смерти”. (“Священные книги Востока”, том III, стр. 109-110.)

Действительно, столь практична эта китайская вера, сохранившая сегодня с тех давно прошедших веков то, что “изменение, называемое людьми смертью”, кажется, играет очень маленькую роль в мыслях и жизнях людей Страны Цветов.

Этих цитат, которые могут быть умножены стократно, будет достаточно, чтобы доказать недальновидность идеи, что бессмертие явилось “через благовестие”. Весь древний мир согревался верой, наполненной радостью бессмертия человека, жил в ней ежедневно, провозгласил её в своей литературе, шёл с ней в умиротворённой безмятежности через ворота смерти.

Непонятно, почему христианство, которое энергично и с энтузиазмом вновь подтвердило это, культивирует в своей среде единственный в своём роде страх смерти, который играет столь большую роль в его общественной жизни, его литературе и его искусстве. Это не просто вера в ад, которая окружила могилу ужасом, поскольку и у других религий был свой ад, и всё же их последователей не волновал этот тёмный страх. Например, у китайцев, воспринимающих смерть, как некую лёгкую и тривиальную вещь, есть коллекция адов, весьма уникальных в их различной неприятности. Возможно, различие — вопрос расы, а не веры; так что энергичная жизнь Запада уклоняется от своей антитезы, и его лишённый воображения здравый смысл находит бестелесные условия совсем не достаточными в части комфорта; тогда как более мечтательный, мистический Восток, склонный к медитации, всегда ищет возможности сбежать от рабской зависимости от чувств во время земной жизни и считает бестелесное состояние чрезвычайно желательным и наиболее способствующим нестеснённой мысли.

Прежде чем перейти к рассмотрению судьбы человека в посмертном состоянии, необходимо, хотя бы кратко, определить строение человека, как это рассматривается эзотерической философией, поскольку мы должны иметь представление о компонентах его существа, прежде чем сможем понять их разрушение. Итак, человек имеет следующий состав.

Если мы рассматриваем тела человека, то плотное тело — видимая, вещественная внешняя форма, состоящая из различных тканей. Эфирный двойник — эфирная копия плотного тела, состоящая из физических эфиров. Прана — жизненность, объединяющая энергия, которая координирует физические молекулы и удерживает их в определённом организме; это — жизненное дыхание в организме, часть вселенского Дыхания Жизни, приспособленного организмом во время промежутка существования, о котором мы говорим как о “жизни”, и появляется в двух формах: в плотной и эфирной частях физического тела. Кама — совокупность инстинктивных потребностей, страстей и эмоций, общих для человека и животного, и высших эмоций, развивающихся в человеке под действием низшего ума. Maнас — мыслитель в нас, интеллект. Буддхи — аспект духа, который проявляется свыше интеллекта.

Связующее звено между бессмертной триадой и тленной четвёркой — интеллект, который двойственен во время земной жизни, или воплощения, и функционирует как интеллект и ум. Интеллект посылает Луч, ум же работает через человеческий мозг, функционируя там как мозговое сознание, как способность к логике и пониманию. Это смешивается с желанием, страстной природой; страсти и эмоции, таким образом, становятся частью ума, как определено в западной психологии. И таким образом, мы имеем связующее звено, сформированное между высшей и низшей природой в человеке, это желание-ум, принадлежащий к высшей природе его интеллектуальным и к низшей его эмоциональным элементом. Поскольку это формирует поле битвы во время жизни, то оно также играет важную роль в посмертном существовании. Мы можем теперь систематизировать наши семь принципов немного по-другому, имея в виду это смешение в желании-уме тленных и непреходящих элементов:

Некоторые христианские авторы приняли классификацию, подобную этой, объявляя, что дух, по сути, бессмертен, как божественное бытие. Душа — условно бессмертна, то есть, способна к достижению бессмертия за счёт объединения себя с духом; тело — по сути, смертно. Большинство не информированных христиан делит человека на две части: тело, разрушаемое смертью, и нечто — неопределённо называемое душой или духом — что продолжает существовать после смерти. Эта последняя классификация — если её можно назвать классификацией — полностью неадекватна, если мы ищем какое-либо рациональное объяснение или вразумительную формулировку для феноменов посмертного существования. Тройственное представление человеческой природы даёт более разумный образ его конституции, но недостаточно адекватный для объяснения многих явлений. Только семеричное подразделение даёт разумную теорию, совместимую с фактами, с которыми мы имеем дело, и поэтому, хотя оно может показаться сложным, изучающий поступит мудро, знакомясь с ним. Если бы он изучал только тело, стремясь понять его функции, то он должен был бы классифицировать его ткани намного дольше и с гораздо большей скрупулёзностью, чем я здесь. Он должен был бы изучить различия между мышечной, нервной, железистой, костной, хрящевой, эпителиальной, соединительной тканью, и всеми их разновидностями; и если бы он возмутился в своём невежестве против такого сложного подразделения, то ему было бы объяснено, что, только применяя такой анализ различных компонентов тела, можно понять многие сложные явления жизнедеятельности. Один вид ткани требуется для поддержки, другой для движения, ещё один для секреции, следующий для поглощения и так далее; и если у каждого вида не будет своего собственного характерного названия, всё должно закончиться полной неразберихой и недоразумением, и физические функции останутся непонятыми. В конечном счете, требуется время, чтобы была ясность при усвоении нескольких необходимых технических терминов, а поскольку ясность — прежде всего вещь, необходимая при попытке объяснить и понять очень сложные посмертные явления, я буду вынуждена — вопреки моей привычке в этих элементарных статьях — вначале обратиться к техническим терминам, поскольку в английском языке нет пока ещё никаких эквивалентов для них, а использование длинных описательных фраз чрезвычайно обременительно и неудобно.

Для себя я полагаю, что такой сильный антагонизм между сторонниками эзотерической философии и сторонниками спиритизма явился результатом путаницы в терминах, и закономерного непонимания каждым того, что подразумевается другим. Один выдающийся спиритуалист недавно раздражённо сказал, что он не видит необходимости в точных определениях, и что он подразумевает под духом все части человеческой натуры, остающиеся после смерти и не являвшиеся телом. Можно было бы аналогично настаивать на определении, что тело человека состоит из костей и крови, а на просьбу определить кровь, отвечать: “О! Я подразумеваю всё, что не кости”. Ясно определённые термины, и твёрдая приверженность им, когда они приняты, по крайней мере, позволят нам всем понять друг друга, а это — первый шаг к любому плодотворному сопоставлению опыта.

Человеческое тело постоянно подвергается процессу распада и восстановления. Созданное сначала в эфирной форме в матке матери, оно непрерывно строится вставлением новых материалов. В каждый момент крошечные молекулы покидают его; в каждый момент крошечные молекулы текут в него. Уходящий поток рассеивается в окружающей среде и помогает заново строить тела всех видов в минеральном, растительном, животном и человеческом царствах, физическое основание которых является одним и тем же.

“Мысль о том, что человеческий сосуд сложен из бесчисленных жизней тем же способом, что и твёрдая кора нашей Земли, не имеет в себе ничего отталкивающего для истинного мистика… Наука учит нас, что как живой, так и мёртвый организм человека и животного кишит сотнями видов бактерий; и что извне с каждым нашим вдохом нам угрожает нашествие микробов, а изнутри лейкомаинов, аэробов, анаэробов и т.п. Но наука никогда не заходила настолько далеко, чтобы вместе с оккультной доктриной утверждать, что наши тела, как и тела животных, растений и камней, вообще сложены из подобных существ, неразличимых, за исключением самых крупных видов, ни в один микроскоп. Что же касается чисто животной и материальной части человека, то сейчас наука на пути к открытиям, которые во многом подтвердят эту теорию. Химия и физиология — два великих мага будущего, которым суждено раскрыть глаза человека на великие физические истины. С каждым днём всё яснее обнаруживается тождество между животным и физическим человеком, между растением и человеком и даже между пресмыкающимся с его выводком, камнем и человеком. Поскольку тождественность физического и химического строения всех существ установлена, химия могла бы справедливо сказать, что нет разницы между материей, составляющей быка, и материей, составляющей человека. Но оккультная доктрина высказывается ещё решительнее: тождественны не только химические составляющие, но и бесконечно малые, невидимые жизни, что слагают атомы тел горы и маргаритки, человека и муравья, слона и дерева, укрывающего его от солнца. Каждая частица — назовёте ли вы её органической или неорганической — есть жизнь“. (“Тайная доктрина”, том 1, стр. 281, 3-я ред.)

Эти "жизни", отдельные и независимые, являются мельчайшими проводниками непроизвольной жизненности, объединяющей друг с другом молекулы и клетки физического тела, и они втекают и вытекают в течение всей телесной жизни, таким образом формируя непрерывный мост между человеком и окружающей средой. Управляют ими “огненные жизни”, побуждающая жизненность, которые заставляют их работать над созданием клеток тела так, чтобы они действовали гармонично и упорядоченно, подчиняясь более высокому проявлению жизни в сложном организме под названием человек. Эти огненные жизни на нашем плане соответствуют в их управляющей и организующей функции Единой Жизни Вселенной (см. “Тайная доктрина”, том 1, стр. 281, 3-я ред.), и когда они больше не осуществляют эту функцию в человеческом теле, необузданные низшие жизни разбегаются и начинают ломать до сих пор определённо организованное тело. Во время физической жизни они расположены, как армия; передвигаются организованным строем под командой генерала, выполняют различные манёвры, держат шаг, перемещаясь, как единый отряд. В "смерти" они становятся неорганизованной и шумной толпой, устремляются туда и сюда, толкая друг друга, падая друг на друга, без общей цели, вообще не признавая власти. Тело никогда не бывает более живым, чем тогда, когда оно мёртвое; но оно живое в своих единицах и мёртвое в его цельности; живое как масса, мёртвое как организм.

“Наука рассматривает человека, как совокупность атомов, временно объединённых таинственной силой, которую называют жизненным принципом. Для материалиста единственная разница между живым и мёртвым телом заключается в том, что в одном случае эта сила активна, а в другом — латентна. Когда она угасла или стала окончательно латентной, молекулы подчиняются более сильному притяжению, которое оттягивает их в сторону и рассеивает в пространстве. Это рассеивание и является смертью, если вообще мыслима такая вещь, как смерть, когда те же молекулы после смерти проявляют интенсивную жизненную энергию… Элифас Леви говорит: “Изменение является свидетельством движения, а движение раскрывает присутствие жизни. Труп не разлагался бы, если бы он был мёртв; все составляющие его молекулы живы и стремятся отделиться”. (“Разоблачённая Изида”, том 1, стр. 480, пер. А. Хейдока и К. Леонова.)

Тот, кто прочитал “Семь принципов человека” (“Теософическое руководство №1”), знает, что эфирный двойник — проводник праны, принципа жизни, или жизненности. Через эфирный двойник прана осуществляет управление и координирование силы, упомянутой выше. И "смерть" триумфально овладевает телом, когда эфирный двойник, наконец, извлечён и тонкий шнур, который соединяет его с телом, разорван. Процесс изъятия наблюдался ясновидцами и точно описан. Так Эндрю Джексон Дэвис, “покипский провидец” (Покипси — город в штате Нью-Йорк, прим. пер.), описывает, как он наблюдал это истечение эфирного тела, и он заявляет, что магнетический шнур не разрывался в течение приблизительно тридцати шести часов после кажущейся смерти. Другие описали в подобных выражениях, как они видели истечение из умирающего тела тусклого фиолетового тумана, постепенно уплотняющегося в фигуру, которая была копией умирающего человека и соединялась с этим человеком блестящей нитью. Разрыв нити означал разрушение последней магнетической связи между плотным телом и остающимися принципами человеческого устройства. Тело отбрасывалось от человека; он развоплощался, освобождаясь от телесной оболочки; шесть принципов сразу после смерти всё ещё оставались в его составе, седьмой, или плотное тело (точнее, непроизвольная жизненность — прим. пер.), оставлялся, как брошенное одеяние.

Действительно, смерть заключается в повторяющемся процессе раздевания, или обнажения. Бессмертная часть человека избавляется, одна за другой, от своих внешних оболочек, и — как змея из её кожи, бабочка из её куколки — выходит из одного после другого, переходя в более высокое состояние сознания. Теперь это факт, что такой выход из тела и размещение сознательного существа в проводнике, называемом телом желаний, камическим, или астральным телом, или в ещё более эфирном теле мысли, могут быть произведены во время земной жизни. Так что человек может получить представление об условиях развоплощения, и это может избавить его от любого страха, который окружает неизвестное. Он может чувствовать себя сознательным существом в любом из этих проводников, и так удостовериться, что "жизнь" не зависит от его функционирования через физическое тело. Почему человек, который таким образом неоднократно "сбрасывал" свои низшие тела и находил в результате не бессознательное состояние, а расширенную свободу и яркость жизни — почему он должен бояться заключительного отбрасывания своих оков и освобождения своего бессмертного “Я” от того, что он осознаёт, как тюрьму плоти?

Это представление о человеческой жизни — важнейшая часть эзотерической философии. Человек, прежде всего, божественен, как искра божественной жизни. Это живущее пламя, происходящее из центрального огня, ткёт для себя оболочки, в которых оно живёт, и таким образом, становится триадой, атма-буддхи-манасом, или духом, отражением бессмертного “Я”. Оно посылает свой Луч, который заключается в грубую материю, в тело желаний, или камические элементы, страстную природу, и в эфирный двойник и физическое тело. Бывший свободным бессмертный интеллект, таким образом вовлечённый, забинтованный, скованный работает тяжело и напряжённо через покрытия, которые окутывают его. В своей собственной природе он всегда остаётся свободной птицей небес, но его крылья связаны с его точки зрения материей, в которую он погружен. Когда человек распознаёт свою собственную врождённую природу, он учится открывать свои тюремные двери и сбегать иногда из своей тюрьмы; сначала он учится идентифицировать себя с бессмертной триадой и подниматься выше тела и своих страстей в чистую ментальную и нравственную жизнь; тогда он узнаёт, что покорённое тело не может держать его в заключении, и он отпирает его двери и вступает в счастье своей истинной жизни. Так, когда смерть отпирает дверь для него, он уже знает страну, в которой появляется, шагая её дорогами по своей собственной воле. И, наконец, он становится способным осознать, как факт высшей важности, что "жизнь" не имеет никакого отношения к телу и к этому материальному плану, что жизнь есть его сознательное существование, непрерывное, не разрушаемое. И краткий перерыв в той жизни, во время которой он пребывает на земле, — всего лишь малая часть его сознательного существования, более того, часть, во время которой он менее сознателен из-за тяжёлых оболочек, угнетающих его. Только во время этих перерывов (кроме исключительных случаев) он может полностью терять свое сознание непрерывной жизни, будучи окружённым этими оболочками, которые вводят его в заблуждение и затемняют ему природу вещей, делая реальным то, что является иллюзией, и постоянным то, что является преходящим. Солнечный свет наполняет вселенную, и в воплощении мы уходим из него в сумерки тела и видим, но смутно во время нашего тюремного заключения; после смерти мы выходим из тюрьмы снова в солнечный свет, ближе к реальности. Коротки периоды сумерек, и продолжительны периоды солнечного света; но в нашем ослеплённом состоянии мы называем сумерки жизнью, и для нас это — реальное существование, в то же время мы называем солнечный свет смертью и трепещем от мысли о наступлении её. Хорошо поступил Джордано Бруно, один из величайших учителей нашей философии в эпоху средневековья, изложив правду относительно тела и человека. Он говорит о реальном человеке:

“Он будет представлен таким мудрым, что лучшая часть “Я” будет отсутствовать в теле, и возьмёт себе неразрушимым таинством божественные способности, так что он не будет чувствовать к смертным существам ни любви, ни ненависти. Рассматривая себя как хозяина, он не будет слугой и рабом своего тела, которое он видит только как тюрьму, которая удерживает его в заключении, клей, который пачкает его крылья, цепи, которые связывают его руки, колодки, которые держат его ноги, завесу, которая закрывает ему обзор. Пусть он не будет ни слугой, ни пленником, пойманным в ловушку и прикованным цепью, праздным, вялым и слепым; тело, которое он сам оставляет, не может быть тираном для него, таким образом, чтобы дух в определённой степени становился перед ним, как телесный мир, а материя — подвластной божественности и природе”. (“Героические энтузиасты”, пер. Л. Вильямса, часть II, стр. 22-23.)

Как только мы, таким образом, приходим к оценке тела, и, подчиняя его, получаем свою свободу, смерть утрачивает для нас все свои ужасы, в её объятиях тело исчезает для нас, как облачение, и мы выходим из него распрямлёнными и свободными.

В таком же направлении мысли д-р Франц Хартманн пишет:

“Согласно определённым представлениям Запада, человек — развитая обезьяна. Согласно представлениям индийских мудрецов, которые соответствуют взглядам философов прошлых веков и учениям христианских мистиков, человек — бог, который объединён во время его земной жизни через его собственные плотские стремления с животным (его животной природой). Бог, который обитает внутри него, наделяет человека мудростью. Животное обеспечивает его силой. После смерти бог производит своё собственное освобождение из человека путём отделения от животного тела. Поскольку человек несёт в себе это божественное сознание, его задача — бороться со своими животными склонностями и подняться над ними с помощью божественной основы, задача, которую животное не может выполнить, и которая поэтому не востребована от него”. (“Кремация”, теософические исследования, т. III.)

"Человек", если использовать слово в смысле личности (оно так и использовано во второй половине этого предложения), только условно бессмертен; истинный человек — развивающийся бог — освобождается, и б`ольшая часть личности идёт с ним, так как поднялась и объединилась с божественным.

Таким образом, тело, оставленное буйству бесчисленных жизней, — ранее удерживаемых принуждением праны, действующей через её проводник, эфирный двойник, — начинает разлагаться, и с распадом его клеток и молекул, его частицы переходят в другие соединения.

По нашему возвращению к земле мы можем снова встретить некоторые из тех же самых бесчисленных жизней, которые в предыдущем воплощении сделали из нашего тела своё преходящее жилище; но всё, в чём мы сейчас заинтересованы, — это разрушение тела, жизненный период которого закончен, и судьба его — полный распад. Таким образом, для плотного тела смерть означает его конец как организма, освобождение связей, которые объединяли многих в одно.

Эфирный двойник — эфирная копия грубого тела человека. Это двойник, который иногда замечается во время жизни вокруг тела, а его отсутствие в теле вообще приводит к оцепенению или полулетаргии последнего. Во время земной жизни он действует, как резервуар, или проводник жизненного принципа, и его изъятие из тела, естественно, отмечено понижением всех жизненных функций, даже в то время, когда шнур, который объединяет их, все ещё не разорван. Как уже было сказано, разрыв шнура означает смерть тела.

Когда эфирный двойник, наконец, оставляет тело, он не отдаляется от него. Обычно, он остаётся плавать над телом в спокойном полусонном состоянии сознания, если шумное проявление горя и бурные эмоции не окружают труп, из которого он только что вышел. И здесь следует сказать, что во время медленного процесса умирания, в то время как эфирный двойник уходит из тела, забирая с собой высшие принципы, и после того, как он ушёл, в комнате умирающего должны сохраняться чрезвычайное спокойствие и самообладание. В течение этого времени вся жизнь стремительно проходит в обзоре перед эго, индивидуальностью, как имевшей отношение к тому, кто погрузился в это бессознательное и безжизненное состояние. Учитель написал:

“В последний момент вся жизнь отражается в нашей памяти, и выступают из всех забытых закоулков картина за картиной, одно событие за другим… Человек часто может казаться мёртвым, тем не менее, от последнего биения сердца и до момента, когда последняя искра живой теплоты оставляет тело — мозг мыслит, и "Я" переживает в эти краткие секунды всю свою жизнь. Говорите шёпотом у смертного одра и сознавайте себя в торжественном присутствии смерти. Особенно должны вы сохранять спокойствие тотчас после того, как смерть наложила свою хладную руку на тело. Говорите шёпотом, повторяю я, чтобы не нарушить покойное течение мысли и не воспрепятствовать деятельной работе прошлого, отбрасывающего своё отражение на завесу будущего”. (М. Чаттерджи, Л. Халловэй, “Человек: фрагменты забытой истории”, стр. 119-120. Перевод K. Z.)

Это — время, в течение которого мыслеобразы оконченной земной жизни, группирующиеся вокруг их творца, распределяются и перемешиваются в законченное изображение той жизни и отпечатываются в их цельности в астральном свете. Доминирующие тенденции, самые сильные привычные мысли утверждают своё преимущество и отпечатываются, как особенности, которые проявятся как “врождённые качества” в последующем воплощении. Это уравновешивание результатов жизни, это чтение кармических отчётов является слишком торжественной и важной вещью, чтобы быть нарушенной неуместными стенаниями родственников и друзей.

“В торжественный момент смерти, даже внезапной, каждый человек видит всю свою прошедшую жизнь, предстающую перед ним в определённом порядке и в мельчайших подробностях. На один краткий миг личностное становится едино с индивидуальным и всеведущим "Я". Но этого мгновения достаточно, чтобы показать человеку всю цепь причин, которые были задействованы во время его жизни. Теперь он видит и воспринимает себя таким, каков он есть, без прикрас лести и самообмана. Он читает свою жизнь, оставаясь как бы зрителем, наблюдающим с высоты покидаемую им арену”. (Е. П. Блаватская, “Ключ к теософии”, стр. 109, 3-я ред. Пер. В. Котикова и К. Зайцева.)

У ординарного человека это живое зрелище сменяется спокойной полусонной бессознательностью, как упоминалось выше, когда эфирный двойник плавает над телом, которому он принадлежал, теперь полностью отделившись от него.

Когда мысль о смерти настойчиво возвращается к кому-либо из близких умершего, когда какая-то забота была его последней мыслью, что-то осталось не законченным, что нуждалось в выполнении, или когда какой-то местный беспорядок нарушил его покой, этот двойник видят в доме или в окрестности. При этих или других подобных условиях двойник может быть замечен или услышан; в таких случаях можно убедиться, что он, безмолвный, имеющий неопределённый туманный облик, ни на что не реагирует.

С течением времени пять высших принципов постепенно отделяются от эфирного двойника, и удаляются из него, как ранее они удалились из плотного тела. Как пятеричное существо, они переходят в состояние, о котором будет сказано позднее, оставляя эфирный двойник — копию плотного тела, таким образом, ставшую эфирным трупом так же, как тело стало плотным трупом. Этот эфирный труп остаётся около плотного трупа, и они распадаются вместе; на кладбищах ясновидцы видят эти эфирные привидения, как фиолетовый туман или свечение, иногда демонстрирующие сходство с мёртвым плотным телом. Мой друг видел такой эфирный труп, претерпевающий отталкивающие стадии разложения, это — отвратительное зрелище, после которого понимаешь, что ясновидение не такая уж благословенная способность. Процесс продолжается pari passu (равно, наравне — лат.), пока фактически всё, кроме скелета плотного тела, полностью не разложится, а частицы не перейдут в другие комбинации.

Одно из больших преимуществ кремации — кроме всех санитарных обстоятельств — заключается в быстром возвращении природе-матери, благодаря горению, физических элементов, составляющих плотные и эфирные трупы. Вместо медленного и постепенного разложения происходит быстрое разъединение, не оставляющее физическим остаткам возможности причинить какой-либо вред.

Эфирный труп может быть в течение короткого периода после его смерти до некоторой степени вновь оживлён. Д-р Хартманн говорит:

“Хорошо сохранившийся труп человека, который был убит внезапно, может быть приведён в состояние, подобное живому, с помощью гальванической батареи. Аналогично эфирный труп человека может быть приведён в состояние искусственной жизни частичным привнесением жизненного принципа медиума. Если тот труп — очень интеллектуального человека, он может говорить очень интеллектуально; а если — глупца, он будет говорить, как глупец”. (Д-р Франц Хартманн, “Магия белая и чёрная”, стр. 109-110, третья редакция.)

Эта вредная процедура может быть проведена только вблизи трупа, и в течение очень ограниченного времени после смерти, но описаны случаи такого гальванизирования эфирного трупа, выполненного в могиле умершего человека. Само собой разумеется, такой процесс явно относится к "чёрной" магии и является очень злым. Эфирные трупы, как и плотные, если они не были без промедления сожжены, нужно оставить в тишине и темноте, тишине и темноте, нарушение которых — наихудшее богохульство.

Лока — санскритское слово, которое может быть переведено, как место, мир, страна; кама является названием той части человеческого организма, которая включает все страсти, желания и эмоции, такие же, как у низших животных, так что кама-лока — буквально место или мир желаний (см. “Семь принципов человека”, стр. 17-21). В этом подразделении вселенной, кама-локе, пребывают все человеческие существа, которые избавились от плотного тела и его эфирного двойника, но ещё не освободились от страстной и эмоциональной природы. В кама-локе есть много других обитателей, но нас занимают только человеческие существа, которые недавно прошли через ворота смерти, и именно на них мы должны сосредоточить наше внимание.

Позволим себе кратковременное отступление, чтобы рассмотреть вопрос о существовании во вселенной нефизических областей, населённых разумными существами. Существование таких областей постулируется эзотерической философией, и это известно адептам и очень многим, не так высоко развитым мужчинам и женщинам из их личного опыта. Всё, что необходимо для исследования этих областей, — это развитие способностей, скрытых в каждом человеке; проще говоря, "живущий" человек может оставить своё плотное и эфирное тело и исследовать эти области, не проходя через ворота смерти. Так, мы читаем в “Теософисте”, что реальное знание может быть приобретено духом живущего человека, входящим в сознательные отношения с духовным миром.

“Как, скажем, в случае посвящённого адепта, который возвращается на землю с ясным и определённым воспоминанием — правильным в деталях — о собранных фактах и об информации, полученной в невидимой сфере реальностей”. (“Теософист”, март 1882, с. 158, примечание.)

Таким образом, те области становятся для него предметом знания, столь же определённого, столь же бесспорного, столь же знакомого, как если бы он, как обычно, поехал в Африку исследовать её пустыни и возвратился бы в свою страну, обогащённый знаниями и полученным опытом. Закалённый африканский исследователь менее всего заботился бы о критических замечаниях на его сообщение людей, которые никогда там не были. Он мог бы рассказать, что он видел, описать животных, привычки которых он изучил, описать в общих чертах страну, которую он пересёк, добавив сюда её товары и особенности. Если бы не побывавшие в той стране критики стали возражать ему, смеяться над ним, он не стал бы ни раздражаться, ни страдать, но просто оставил бы их в покое. Невежество не может убедить знание повторяющейся декларацией своего незнания. Мнение ста человек относительно предмета, о котором они совершенно не осведомлены, имеет не больше веса, чем мнение относительно этого одного такого человека. Доказательство усиливается многими согласующимися свидетельствами, каждое из которых подтверждает знание факта, а ноль, умноженный на тысячу, остаётся нолём. Действительно, это было бы странным, если бы всё пространство вокруг нас было пустым — всего лишь необитаемой пустотой, а жители Земли — единственной формой, в которой интеллект мог проявиться. Как сказал д-р Хаксли:

“Не уходя от сходства с тем, что уже известно, нужно просто заселить космос существами возрастающего масштаба, пока мы не достигнем чего-то фактически неотличимого от всемогущества, вездесущности и всеведения”. (“Эссе по поводу нескольких дискуссионных вопросов”, стр. 36.)

Если бы у этих существ не было органов чувств, аналогичных нашим собственным, если бы их чувства отвечали на вибрации, отличающиеся от тех, которые действуют на нас, тогда они и мы могли бы идти рядом, уходить друг от друга, встречать друг друга, проходить друг через друга, и всё же никогда не знать о существовании друг друга. М-р Крукс кратко знакомит нас с возможностью такого бессознательного сосуществования разумных существ, и необходимо очень небольшое усилие воображения, чтобы понять эту концепцию.

“Весьма вероятно, что у других разумных существ есть органы чувств, которые не реагируют на те или иные лучи, к которым чувствительны наши глаза, но в состоянии воспринимать другие вибрации, для которых мы будем слепыми. Такие существа фактически жили бы в мире, отличающемся от нашего собственного. Вообразите, например, какую идею мы сформировали бы из окружающих объектов, если бы у нас были глаза, не чувствительные к обычным лучам света, но чувствительные к колебаниям, относящимся к электрическим и магнитным явлениям. Стакан и кристалл были бы среди самых непрозрачных тел. Металлы были бы более или менее прозрачными, и подвешенный телеграфный провод был бы похож на длинное узкое отверстие, просверленное в непроницаемом твёрдом теле. Работающее динамо напомнило бы разрушительный пожар, а постоянный магнит претворил бы в жизнь мечту средневековых мистиков и стал бы вечной лампой, не расходующей энергию или топливо”. (“Двухнедельный обзор”, 1892, стр. 176.)

Кама-лока — регион, населённый разумными и полуразумными существами так же, как населён наш собственный, таким образом, он переполнен, как наш мир, многими типами и формами живых существ, столь же отличающимися друг от друга, как былинка отличается от тигра, а тигр от человека. Он глубоко проникает в наш собственный мир и глубоко проникается им, но, поскольку состояние материи в этих двух мирах различается, они сосуществуют без знания о разумных существах и в том и в другом. Только при нестандартных обстоятельствах может возникать сознание присутствия друг друга среди жителей этих двух миров. После определённого специфического обучения живущий человек может войти в сознательный контакт и управлять многими из неразумных обитателей кама-локи. Люди, которые покинули землю и в которых были сильны камические элементы, очень легко могут привлечься камическими элементами воплощённых людей и с их помощью снова осознать области, которые они оставили. И люди, всё ещё воплощённые, могут настроить методы общения с развоплощёнными, и, как было сказано, могут оставить свои собственные тела на некоторое время и прийти в сознание в кама-локе при помощи способностей, которыми они приучили действовать своё сознание. Пункт, который здесь должен быть ясно усвоен, — это существование кама-локи как определённой области, разнообразно населённой многими существами, среди которых есть развоплощённые люди.

После этого необходимого отступления мы возвращаемся к тому отдельному человеку, типичную судьбу которого мы, можно сказать, прослеживаем, и чьё плотное тело и эфирный двойник мы уже рассмотрели. Давайте рассмотрим его в состоянии, существующем очень недолго, которое следует после избавления от этих двух оболочек. После цитирования Плутарха, описавшего человека после смерти, Е. П. Блаватская говорит:

“Здесь вы видите нашу доктрину, показывающую человека при жизни семеричным, сразу после смерти, в кама-локе, пятеричным”. (“Ключ к теософии”, стр. 67.)

Прана, часть жизненной энергии, присвоенная человеком в его воплощённом состоянии, потеряв свой проводник, эфирный двойник, который вместе с физическим телом, ускользнул от энергии, управляющей им, должна возвратиться в великий резервуар вселенской жизни. Как вода, заключённая в стеклянном сосуде, погружённом в резервуар, смешивается с окружающей водой, если сосуд разбить, так же и прана, оставшись без тел, смешивается снова с вселенской жизнью. Именно “прямо после смерти”, человек — пятеричен, или пятикратен в своём устройстве, так как прана, как характерный человеческий принцип, более не может удерживаться, когда её проводник распадается.

Человек сейчас — облачён, но в кама-рупу, или тело камы, тело желаний, тело из астральной материи, которое часто называют "флюидическим", настолько легко во время земной жизни оно могло принимать любой вид, формируемый извне или взятый изнутри. Живой человек, бессмертная триада — в нём, всё ещё одетый в свою последнюю земную оболочку, тонкие, чувствительные, отзывчивые формы которой предоставили ему во время воплощения в физическом мире возможность чувствовать, желать, наслаждаться, страдать, одобрять.

“Когда человек умирает, три его низших принципа, то есть тело, жизнь и её проводник — астральное тело или двойник живого человека — покидают его навсегда. Затем же его четвертый (центральный и средний) принцип — животная душа или кама-рупа, вместе с тем, что ей удалось усвоить из низшего манаса, и высшая триада оказываются в кама-локе.” (“Ключ к теософии”, стр. 97.)

Это тело желаний вскоре после смерти подвергается поразительному изменению. Разные по плотности типы астральной материи, из которых оно состоит, выстраиваются в ряд конвертов или оболочек, самая плотная из которых — снаружи, таким образом изолируя сознание от всего, за исключением очень ограниченных впечатлений и контактов. Сознание направляется на себя, если его оставили в покое, и готовится к следующему шагу вперёд, в то время как тело желаний постепенно распадается, оболочка за оболочкой.

До момента этой перегруппировки материи тела желаний посмертные переживания у всех почти одни и те же. Как говорилось выше, это — “спокойная сонная полубессознательность”, в самых удачных случаях переходящая без выраженного пробуждения в глубокое “преддэвачаническое бессознательное состояние”, заканчивающееся блаженным пробуждением в дэвачане, небесах, с которого начинается период отдыха, имеющий место между двумя воплощениями. Но так как с этого момента появляются различные возможности, давайте проследим нормальную непрерывную последовательность событий в кама-локе до преддверия дэвачана, а затем мы сможем возвратиться, чтобы рассмотреть другие категории обстоятельств.

Если человек вёл чистую жизнь, настойчиво стремясь подняться и идентифицировать себя с высшей, а не с низшей частью его природы, то после избавления от плотного тела и эфирного двойника и после того, как прана снова смешается с океаном жизни, а он будет облачён лишь в кама-рупу, элементы страсти в нём, будучи слабыми и приученными к сравнительно небольшой деятельности, будут не в состоянии прочно самоутвердиться в кама-локе. Когда во время земной жизни кама и низший манас прочно объединены и переплетены друг с другом, тогда, мы полагаем, что кама слаба и в значительной степени очищена низшим манасом. Ум, переплетённый со страстями, эмоциями и желаниями, очистил их, ассимилировал их чистую часть и поглотил их в себя, так что всё, что осталось в каме, это просто незначительный осадок, от которого бессмертная триада может легко освободиться. Эта бессмертная триада, истинный человек, изо всех своих сил медленно извлекает самое ценное; впитывает в себя воспоминания о только что законченной земной жизни, о своей любви, своих надеждах, стремлениях и готовится к переходу из кама-локи к блаженному отдыху в дэвачане, “обители богов”, или, как говорят некоторые, “стране счастья”. Кама-лока —

“это астральное местопребывание, limbus схоластической теологии, аид древних и, строго говоря, она является местом лишь в переносном смысле. У неё нет ни определенной площади, ни определенных границ, а существует она внутри субъектного пространства, то есть за пределами нашего чувственного восприятия. И всё же кама-лока существует, и именно там астральные эйдолоны всех живших существ, включая и животных, ожидают своей второй смерти. К животным она приходит с распадом и полным затуханием их астральных частиц, всех до последней. Для человеческого эйдолона она начинается тогда, когда триада (атма-буддхи-манас) "отделяется" от своих низших принципов, или отражения бывшей личности, погружаясь в состояние дэвачана.” (“Ключ к теософии”, стр. 97.)

Значит, вторая смерть — это переход бессмертной триады из сферы кама-локи, тесно связанной с земной сферой, в более высокое состояние дэвачана, о котором мы поговорим позже. Рассматриваемый нами тип человека проходит через неё, находясь в состоянии спокойного полусна, уже описанного выше, и, если его не тревожить, не возвратится в полное сознание, пока эти стадии не будут пройдены, и покой не заменится блаженством.

Но в течение целого периода эти пять принципов — бессмертная триада, ум и желания — остаются в кама-локе, и независимо от того, будет ли этот период длинным или коротким, длящимся днями или столетиями, они — в пределах досягаемости земных влияний. В случае описываемого нами человека его пробуждение может быть вызвано страстным горем и желаниями друзей, оставленных на земле. Эти неистово вибрирующие камические элементы в воплощённых людях могут установить вибрации в теле желаний развоплощённого и, таким образом, достигнуть низшего ума и пробудить его, ещё не впитанного и не воссоединённого со своим родителем, духовным интеллектом. Таким образом, он может выйти из своего полусонного состояния и перейти к яркому воспоминанию земной жизни, недавно им оставленной, и может — если будет привлечён какой-либо сенситив или медиум — прямо или косвенно, через одного из этих горюющих друзей, установить связь с использованием эфирного и плотного тела медиума, чтобы поговорить или написать оставленным на земле. Это пробуждение часто сопровождается острым страданием, и даже если удаётся избежать его, естественный процесс самоосвобождения триады будет грубо нарушен, и достижение ею свободы отсрочено. В разговоре об этой возможности коммуникаций во время периода, следующего сразу же за смертью и до перехода освобождённого человека в дэвачан, Е. П. Блаватская говорит:

“Другой вопрос, получал ли кто-либо из живущих ощутимую пользу от возвращения духа на предметный план — кроме как в тех исключительных случаях, когда сила желания умирающего возвратиться для определённой цели заставляла высшее сознание оставаться бодрствующим, и поэтому сообщавшийся "дух" действительно был индивидуальностью. Но в основном дух после смерти бывает как бы ошеломлён и очень быстро впадает в то, что мы называем "преддэвачаническим состоянием бессознательности". (“Ключ к теософии”, стр. 102.)

Напряжённое желание может побудить развоплощённое существо на спонтанное возвращение к горюющим друзьям, оставленным на земле, но такое возвращение случается редко для типа людей, который мы сейчас рассматриваем. Если их оставить в покое, то они вообще будут спать, не двигаясь в дэвачан, и так избегнут любой борьбы или страданий в связи со второй смертью. В конце избавления бессмертной триады в кама-локе остаётся только тело желаний, "оболочка" или просто пустой фантом, который постепенно распадается; но лучше будет рассказать об этом при рассмотрении следующего типа, среднего мужчины или женщины, без заметной духовности высокого вида, но также и без заметных злых тенденций.

Когда средний мужчина или женщина достигают кама-локи, духовный интеллект облачён в тело желаний, которое обладает значительной энергией и жизненностью. Низший манас, который был тесно переплетён во время земной жизни с камой, наслаждавшейся объектами чувств и получавшей эмоциональное удовлетворение, не может быстро выбраться из сети, переплетающей его, и возвратиться к породившему его уму, источнику его собственного существа. Отсюда значительная задержка в промежуточном мире, в кама-локе, до тех пор, пока желания не разрушатся и не исчезнут настолько, что не смогут больше задерживать душу своими не пускающими руками.

Как было сказано, в течение периода, когда бессмертная триада, ум и желания находятся вместе в кама-локе, коммуникация между развоплощённым существом и воплощёнными существами на земле, возможна. Такая коммуникация вообще будет приветствоваться этими развоплощёнными, потому что их желания и эмоции всё ещё цепляются за землю, которую они покинули, а ум недостаточно оживлён на своём собственном плане, чтобы найти там полное удовлетворение и довольство. Низший манас всё ещё стремится к камическим удовольствиям и ярко расцвеченным ощущениям земной жизни, и может быть этим стремлением отодвинут к сферам, которые он с сожалением оставил. Обсуждая возможность коммуникации между эго умершего человека и медиумом, Е. П. Блаватская говорит в “Теософисте” (июнь 1882, ст. “Мнимые противоречия”), что в соответствии с учениями, полученными ею от братьев-адептов, такая коммуникация может произойти в течение двух интервалов:

“Первый интервал — тот период между физической смертью и погружением духовного эго в то состояние, которое известно в архатской эзотерической доктрине, как бардо. Мы перевели это, как период "беременности" (преддэвачанический)”.

Некоторые из контактов, осуществлённых через медиумов с этим источником, с развоплощённым существом, которое, таким образом, оказывается притянутым к земной сфере, — жестокая любезность, задерживающая его эволюцию и вводящая элемент дисгармонии в то, что должно быть упорядоченным продвижением. Так удлиняется период кама-локи, тело желания напитывается и держит эго, так откладывается освобождение души: бессмертная ласточка удерживается птичьим клеем земли.

Люди, которые провели жизнь дурно, удовлетворяя и стимулируя свои животные страсти и тем самым лишая пищи даже свой низший ум, имеют полностью напитанное тело желаний. Поэтому они долгое время остаются обитателями кама-локи, будучи переполненными тоской по земной жизни, которую они имели в прошлом, и по животным наслаждениям, непосредственно не доступным для них без физического тела. Они собираются вокруг медиумов и сенситивов, пытаясь использовать их для своего собственного удовлетворения, поэтому они — среди наиболее опасных сил, с которыми так опрометчиво из-за своего невежества сталкиваются беспечные и любопытные.

Другой класс развоплощённых существ включает в себя тех, чьи земные жизни были преждевременно завершены по их собственной воле, действиями других или случайно. Их судьба в кама-локе зависит от обстоятельств, сопровождавших их уход из земной жизни, не во всех самоубийствах виновны самоубийцы, и мера ответственности может изменяться в очень широких пределах. Это было описано следующим образом:

“Самоубийцы, хотя и не вполне разобщённые со своими шестым и седьмым принципами и совершенно "активные", "потентные" на сеансах, тем не менее, до дня, когда они должны были бы умереть естественной смертью, отделены бездною от высших принципов. Шестой и седьмой остаются пассивными и негативными, тогда как в случае случайной смерти высшие и низшие группы взаимно притягивают друг друга. В случае доброго и невинного эго, последние притягиваются непреодолимо к шестому и седьмому, и, таким образом, оно или дремлет, окружённое счастливыми снами, или спит глубоким сном, лишённым сновидений, до наступления часа. Поразмыслив немного и устремив глаз на вечную справедливость и приспособляемость вещей, вы увидите почему. Жертва, добрая или нет, не ответственна за свою смерть, даже если бы её смерть являлась следствием проступка в её прежней жизни, либо в предыдущем рождении — было бы, короче говоря, действием закона возмещения, но не было бы непосредственным результатом действия добровольного, содеянного личным эго в этой жизни, в течение которой произошло убийство. Если бы человек прожил дольше, он мог бы искупить свои прежние грехи ещё более успешно: и даже теперь, заплатив долг своего создателя, личное эго освобождается от ударов возмещающей справедливости. Дхиан Чоханы, не участвующие в руководстве живущими человеческими эго, охраняют беспомощную жертву, насильственно выброшенную из одной стихии в другую прежде, чем она созреет и сможет приспособиться к ней”.

Эти, или самоубийцы, или убитые случайно, могут общаться с кем-либо в земной жизни, но в ущерб себе. Как сказано выше, хороший и невинный счастливо спит, пока период жизни не закончен. Но если жертва несчастного случая развращена и груба, её судьба — печальна.

“Несчастные тени, если преступные и чувственные, они блуждают (не оболочки, ибо их связь с двумя высшими принципами не совсем нарушена) до тех пор, пока час смерти не наступит. Оторванные в полном расцвете земных страстей, которые приковывают их к знакомой обстановке, они искушаются возможностями, которые предоставляет медиум, чтобы удовлетворить их в качестве заместителя. Они — пишачи, инкубы и суккубы средневековья. Демоны алчной прожорливости, сладострастия, скупости — элементарии гнусного коварства, порочности и жестокости, вызывающие своих жертв на ужасные преступления и наслаждающиеся своим поручением. Они не только губят свои жертвы, но эти психические вампиры, увлекаемые потоком своих адских импульсов, наконец, в определенный срок завершения их естественного периода жизни, уносятся из ауры Земли в области, где веками терпят ужасные, изощрённые страдания и кончают совершенным уничтожением”.

“Теперь, причины, порождающие "новое существо" и определяющие характер кармы, как сказано ранее, суть тришна (или танха): первое есть желание чувствующего существования и упадана, которое есть осуществление или завершение тришны или этого желания. Именно их медиум помогает пробудить и развить до предела в элементарии, будь он самоубийцей или же жертвой. Правильно, что человек, умирающий естественной смертью, остается от нескольких часов до многих лет в пределах земного притяжения, то есть в кама-локе. Но исключения существуют в случае самоубийц и умирающих насильственной смертью. Потому что каждому из таких эго, которому предопределено жить, скажем, 80 или 90 лет, но который убил себя или же был убит случайно, предположим, в 20 лет, пришлось бы провести в кама-локе не несколько лет, но в его случае 60 либо 70, в виде элементария, или скорее, как "блуждающего по земле", так как по несчастью для себя он даже не "оболочка". Счастливы, трижды счастливы по сравнению с ним те из развоплощённых сущностей, которые спят долгим сном или живут во сне в лоне пространства. И горе тем, тришна которых притянет их к медиумам, и горе последним, соблазняющим их подобными легкими упадана. Ибо, овладев ими и удовлетворив их жажду жизни, медиум помогает развить в них — в действительности является причиной — новый набор скандх с гораздо худшими наклонностями и страстями, нежели утерянные ими. Все будущее этого нового тела будет определено следующим образом: не только кармою проступков прежней группы, но также и новой группой будущего существа. Если бы медиумы и спиритуалисты знали, как я уже сказал, что с каждым новым "ангелом-руководителем", с восторгом приветствуемым ими, они вовлекают его в упадану, которая породит целый ряд несказуемых зол для нового эго, родившегося под этой зловещей тенью. И что с каждым сеансом, особенно при материализации, они умножают причины для бедствий, причины, которые воспрепятствуют несчастному эго в его духовном рождении или принудят его родиться в худшее, нежели когда-либо, существование — они, может быть, стали бы менее расточительны в своем гостеприимстве”.

Преждевременная смерть, вызванная порочным поведением, умственным перенапряжением или добровольной жертвой по некоторой великой причине, приведёт к задержке в кама-локе, но состояние развоплощённого существа будет зависеть от повода, сократившего его жизнь.

“Существует очень мало людей, если они вообще существуют, погрязших в вышеперечисленных пороках, которые были бы вполне уверены, что такая их линия поведения приведет их, в конечном счете, к преждевременной смерти. Таково наказание майи. Пороки не избегнут своей кары, но это причина, а не следствие, которая будет караема так же, как и в случае непредвиденного, хотя и вероятного следствия. С таким же основанием можно назвать самоубийцей человека, который встречает смерть в бурю на море, как и убивающий себя чрезмерным умственным трудом. Вода способна утопить человека, а чрезмерная мозговая работа произвести размягчение мозга, которое может унести его. В таком случае никто не должен переходить Калапани или тем более купаться из боязни утонуть, почувствовав себя внезапно дурно (ибо мы знаем подобные случаи). Так же не должен человек, исполняя свои обязанности, жертвовать собою даже ради похвальной и высоко благотворной цели, как это делают многие из нас. Повод есть всё и человек наказывается в случае прямой ответственности, никогда в противном случае. В случае жертвы естественный час смерти был предварён несчастной случайностью, тогда как при самоубийстве смерть нанесена добровольно и с полным сознанием последствий. Таким образом, человек, который причиняет себе смерть в припадке временного умопомешательства, не есть самоубийца к великому огорчению и частому смущению общества страхования жизни. Также не оставляется он как добыча всем искушениям кама-локи, но засыпает, как и другие жертвы”.

Таким образом, особо опасным элементом население кама-локи пополняется всеми актами узаконенного и противоправного насилия, которые отрывают физическое тело от души и посылают последнюю в кама-локу в облачении тела желаний, трепещущего от вибраций ненависти, страсти, эмоций, дрожащего от жажды мести, от ненасытных вожделений. Убийца в теле — неприятный член общества, но убийца, внезапно вытолкнутый из тела, является намного более опасным существом; общество может защитить себя от первого, но в его настоящем состоянии невежества оно беззащитно в отношении второго.

Наконец, бессмертная триада освобождается от тела желаний и выходит из кама-локи; высший манас вбирает свой Луч, окрашенный картинами жизни, через которые он прошёл, и содержащий опыт, полученный через личность, информировавшую его. Работник отозван с поля, и он возвращается домой со снопами урожая, богатого или скудного, согласно плодоношению жизни. Когда триада с Лучом оставила кама-локу, она полностью выходит из сферы земных привлекательностей:

“Как только эго шагнуло за пределы кама-локи и прошло "золотой мост", ведущий к "семи золотым горам", оно более не может общаться с трансовыми медиумами”.

Имеется очень мало возможностей для контактов с таким эго, о чём будет сказано позднее, но для обычного медиума — эго вне досягаемости, и не может быть вызвано в земную сферу. Но, прежде чем мы проследуем дальнейшим путём триады, мы должны рассмотреть судьбу теперь покинутого тела желания, оставленного в кама-локе, как простой реликт.

Оболочка — тело желаний, освобождённое от триады и Луча, которые теперь ушли; она является третьим преходящим одеянием души, которое отбрасывается и остаётся в кама-локе, чтобы распасться.

Когда прошлая земная жизнь была благородна, или даже когда она была средней чистоты и полезности, оболочка сохраняет только небольшую жизненность после ухода триады и быстро распадается. Её корпускулы, однако, сохраняют во время этого процесса распада отпечатки, полученные ими во время земной жизни, тенденцию вибрировать в ответ на стимулы, постоянно испытываемые в тот период. Каждый студент, изучающий физиологию, знаком с тем, что называют автоматическим действием, с тенденцией клеток повторять вибрации, первоначально установленные преднамеренным действием; таким образом формируется то, что мы называем привычками, и мы подсознательно повторяем движения, которые сначала сопровождались мыслью. Насколько силён этот автоматизм тела, каждый знает из опыта, как бывает трудно прекратить использование фразы или жеста, ставших "привычными".

Раз тело желаний во время земной жизни — получатель и респондент всех стимулов извне, оно также непрерывно получает и реагирует на стимулы от низшего манаса. Так формируются привычки, тенденции автоматически повторять знакомые вибрации, вибрации влечения и желания, отражение вибраций прошлых событий всех видов. Так же, как рука может повторять знакомый жест, так тело желаний может повторять знакомое чувство или мысль. И когда триада покидает его, этот автоматизм остаётся, и оболочка может, таким образом, симулировать чувства и мысли, которые не связаны с истинным интеллектом и волей. Множество ответов на нетерпеливые запросы на спиритических сеансах приходят от таких оболочек, привлечённых в круг друзей и родственников магнетическим притяжением, от таких давно знакомых и дорогих, автоматически реагирующих на волны эмоций и воспоминаний, на которые они так часто отвечали совсем недавно во время законченной земной жизни. Фразы о привязанности, моральные банальности, воспоминания о прошлых событиях — вот и всё содержание контактов, на которые способны такие оболочки, но они могут быть буквально выплеснуты при благоприятных условиях под магнетическими стимулами, обильно применёнными воплощёнными друзьями и родственниками.

В случаях, когда низший манас во время земной жизни был сильно привязан к материальным объектам и к интеллектуальному занятию, направляемому своекорыстным поводом, тело желаний не приобретёт достаточного автоматизма интеллектуального характера, но может давать ответы значительного интеллектуального достоинства. Но, тем не менее, будет присутствовать марка неоригинальности: кажущаяся интеллектуальность только подчеркнёт репродуцирование, и не будет никакого признака новой независимой мысли, которая была бы неизбежным результатом сильного интеллекта, самобытно работающего среди нового окружения. Интеллектуальным бесплодием отмечено значительное большинство контактов с “миром духов”; отражения земных сцен, земных условий, земных классификаций многочисленны, но мы, как правило, не найдём здесь сильной и новой мысли, достойной интеллекта, освобождённого из тюрьмы плоти. Происходящие иногда контакты высшего типа по большей части дарованы нечеловеческими интеллектами, привлечёнными чистой атмосферой медиума или участников.

И есть постоянная опасность в этом общении с оболочками. Именно потому, что они — оболочки и не более, они отвечают на импульсы, ударяющие по ним извне, и легко становятся злонамеренными и вредными, автоматически реагируя на злые вибрации. Таким образом, медиум или участники с плохими моральными качествами, произведут на оболочки впечатление, которое соберёт вокруг них импульсы низкого порядка, и любые животные желания, мелкие и глупые мысли установят подобные вибрации в слепо реагирующих оболочках.

К тому же оболочка очень легко овладевается элементалами, полуразумными силами, работающими в царствах природы, и может использоваться ими как удобный проводник для многих шалостей и обманов. Эфирный двойник медиума и тела желаний, освобождённые их бессмертными обитателями, дают материальную основу, которой элементалы могут произвести множество любопытных и потрясающих результатов. Можно уверенно обратиться к завсегдатаям спиритических сеансов и спросить их, не заслуживают ли многие ребяческие причуды, с которыми они знакомы — выщипывание волос, сдавливание, удары, разбрасывание предметов, складывание в кучу мебели, игра на аккордеонах и т.д. — более рационального объяснения, т. е. как коварные выходки неразумных сил, а не как действия "духов", которые, находясь в теле, были, конечно, не способны на такие пошлости.

Давайте оставим оболочки в покое, чтобы они могли мирно распасться на элементы и смешаться ещё раз в тигле природы. Авторы “Истинного пути” очень хорошо отразили реальный характер оболочки:

“Истинный "призрак" состоит из внешней и земной части души, той части, которая, будучи нагруженной заботами, привязанностями и простыми мирскими воспоминаниями, отделяется душой и остаётся в астральной сфере для существования более или менее определённого и личного. Он способен поддерживать через сенситива общение с живущими, однако, как отброшенное одеяние души, неспособен к длительному существованию в качестве привидения. Истинная душа и реальный человек, божественная душа, отделяется после смерти от всех тех низших привязанностей, которые удерживали бы её около её земных прибежищ”. (А. Б. Кингсфорд и Э. Мэйтлэнд, стр. 73-74, ред. 1887.)

Если бы мы стали искать наших любимых, то не среди распадающихся останков в кама-локе. “…Что вы ищете живого между мёртвыми?” (Лк. 24:5 — прим. пер.)

Слово "элементарий" использовалось так небрежно, что это положило начало большой путанице. Оно определено Е. П. Блаватской таким образом:

“Строго говоря, это развоплощённые души развращённых; эти души уже за некоторое время до смерти отделили от себя свой божественный дух и тем самым утеряли свой шанс на бессмертие. Но при настоящем уровне знаний считается лучше относить этот термин к привидениям или фантомам развоплощённых личностей, вообще к тем, временное обиталище которых есть кама-лока… Однажды отделившись от своих высших триад и своих тел, эти души остаются в своих кама-рупических оболочках и непреодолимо притягиваются к земле, к элементам, родственным их грубым натурам. Их пребывание в кама-локе разнится по длительности, но неизменно кончается распадением, растворением, словно столб дыма, атом за атомом в окружающих элементах.” (“Теософический словарь” — Элементарии. Ред. 1892. Посмертная публикация, составлен Дж. Р. С. Мидом. Пер. А. Хейдока.)

Изучающие эту серию руководств знают, что для низшего манаса существует возможность так переплестись с камой, что он оторвётся от своего источника — это называется в оккультизме “потерей души”. (См. “Семь принципов человека”, стр 44-46). Другими словами, это потеря личного эго, которое отделилось от своей причины, высшего эго, и таким образом, обрекло себя на гибель. Такая душа, отделившись от бессмертной триады во время земной жизни, становится истинным элементарием, после того, как она оставит плотное и эфирное тела. Тогда, покрытая своим телом желаний, она живёт в течение некоторого времени, более длительного или более короткого в зависимости от энергии его жизненности, совершенно демоническая сущность, опасная и злобная, стремящаяся возобновить свою исчезающую жизненность, каким-либо образом используя для этого безумие или невежество воплощённых душ. Её окончательная судьба — действительно, разрушение, но она, продвигаясь к своей гибели, может создать много зла.

Слово “элементарий”, однако, очень часто используется для описания низшего манаса в его облачении — теле желаний, от которого не отделились высшие принципы, но который ещё не поглощён своим родителем, высшим манасом. Такие элементарии могут быть в любой стадии продвижения, безопасной или вредной.

Некоторые авторы постоянно используют “элементарий” как синоним для оболочки и так способствуют увеличению путаницы. Термин должен быть, по крайней мере, ограничен телом желаний плюс низший манас, независимо, отделился ли последний от камических элементов, чтобы быть повторно поглощённым в свой источник, или же — от высшего эго, и поэтому на пути к разрушению.

Среди различных концепций, представленных эзотерической философией, не много таких, которые западный ум, возможно, найдёт более трудными для понимания, чем дэвачан, или дэвасчан, то есть дэваленд, или страна богов. [Вместо этого иногда используется название Сукхавати, заимствованное из тибетского буддизма. Сукхавати, согласно Шлагинтвайту, является “местожительством блаженных, куда поднимаются те, кто практикой добродетели накопил много заслуг”, и “освободился от метампсихоза” (“Буддизм в Тибете”, стр. 99). Согласно школе “прасанга”, высший путь приводит к нирване, низший — к Сукхавати. Но Эйтель называет Сукхавати “нирваной простых людей, где праведники упиваются физическим блаженством целые эоны, пока не возвратятся в круговерть трансмиграции” (“Санскритско-китайский словарь”). Эйтель, однако, определяя “Амитабха”, пишет, что “народный ум” считает “западный рай прибежищем заключительного освобождения от циклов трансмиграции”. Тогда как, одним из Учителей эзотерической философии он используется в отношении высших дэвачанических состояний, после которых душа возвращается к земле.] И одна из главных трудностей явилась результатом свободного использования иллюзии слов — “состояние сна” и другие подобные термины, характеризующие дэвачаническое сознание — общий смысл нерельности, возникшей таким образом, чтобы пропитать всю концепцию дэвачана. Когда восточный мыслитель говорит о существующей земной жизни, как о майе, иллюзии, сне, его серьёзный западный коллега сразу же отбрасывает это, как нечто аллегорическое и причудливое, потому что он думает, что не бывает ничего менее иллюзорного, чем этот мир купли-продажи, бифштексов и разлитого в бутылки крепкого портера. Когда же подобные термины применены к состоянию после смерти — состоянию, являющемуся туманным и нереальным согласно его собственной религии, в котором, как он с грустью представляет, испытывается недостаток во всех существенных удобствах, дорогих для семейного человека — тогда он воспринимает слова в их наиболее буквальном и прозаическом значении и говорит о дэвачане, как о заблуждении в полном смысле этого слова. Следовательно, чтобы избежать ошибок, переходя к дэвачану, нужно рассмотреть вопрос о "иллюзии" в его истинном свете.

В глубоком метафизическом смысле всё, что обусловлено, иллюзорно. Все явления — буквально "видимости", внешние маски, в которых Единая Реальность показывается в нашей изменяющейся вселенной. Чем "материальнее" и плотнее видимость, тем дальше она от Реальности, и поэтому — более иллюзорна. Что может быть б`ольшим обманом, чем наше тело, неизменность, видимость, осязаемость и плотность которого столь очевидны? Оно есть постоянно изменяющееся скопление живущих не более минуты частиц с центром притяжения, в который непрерывно текут мириады крошечных невидимок, становящихся видимыми путём их скопления в этом центре, и затем снова вытекающих и становящихся невидимыми из-за их незначительности, поскольку они отделяются от этого скопления. По сравнению с этим непрерывно изменяющимся, но, очевидно, устойчивым телом, насколько менее иллюзорен ум, который в состоянии представить притязания тела в их истинном свете. Ум постоянно обманывается чувствами, и сознание — самая реальная вещь в нас — склонно расценивать себя, как нереальное. По правде говоря, оно — в мире мысли, который является самым близким к реальности, а вещи становятся всё более и более иллюзорными, когда они приобретают всё более и более воспринимаемый характер.

Повторяю, ум является долговременным по сравнению с преходящим физическим миром. Потому что "ум" — только неуклюжее название живущего в нас мыслителя, истинного и сознательного существа, внутреннего человека, “который был, есть и будет, чей час никогда не пробьёт”. Чем меньше этот внутренний человек погружен в материю, тем более реальна его жизнь; и когда он избавился от одеяний, в которых он был в воплощении — своего физического, эфирного и эмоционального тел — тогда он ближе к душе вещей, чем прежде, и хотя завесы иллюзии всё ещё затемняют его видение, они являются намного более тонкими, чем те, которые омрачали его, когда он был обёрнут одеянием плоти. Его более свободная и менее иллюзорная жизнь состоит в том, что он без тела, развоплощён, что вообще-то является его нормальным состоянием. Из этого нормального состояния он погружается в физическую жизнь в течение кратких периодов, чтобы получить опыт, недосягаемый иначе, и возвратиться с ним, чтобы обогатить своё более устойчивое состояние. Как водолаз погружается в глубины океана в поисках жемчуга, так и мыслитель погружается в глубины жизненного океана в поисках жемчуга опыта; но он не остаётся там надолго, это не его элемент; он поднимается снова в свою собственную атмосферу, избавляясь от более тяжёлого элемента. И поэтому, действительно, это сказано о душе, которая покинула землю, чтобы возвратиться к её собственному месту жительства, поскольку её дом — “страна богов”, а здесь, на земле она — изгнанный и заключённый. Это представление было очень ясно отражено Учителем мудрости в беседе, о которой сообщает Е. П. Блаватская, и которая была напечатана под названием “Жизнь и смерть” (см. “Люцифер”, окт. 1892, т. XI, № 62). Следующие выдержки определяют положение дел:

“Ведантист, признавая два вида сознательного существования, земное и духовное, укажет только на последнее, как на бесспорную действительность. А земная жизнь, вследствие её непостоянства и краткости, — только иллюзия наших чувств. О нашей жизни в духовных сферах д`олжно думать как о реальности, потому что именно там живёт наше бесконечное, никогда не изменяющееся, бессмертное Я, сутратма, в каждом новом воплощении облачающаяся в совершенно разные личности, временные и недолго живущие. <…> Самая сущность всего этого, то есть духа, силы и материи, не имеет ни конца, ни начала, но форма, приобретенная этим тройным единством во время его воплощений, его внешность, если можно так выразиться, является только простой иллюзией личных концепций. Именно поэтому мы называем посмертную жизнь единственной реальностью, а земную жизнь самой личности — лишь воображаемой”.

Почему в этом случае мы должны называть сон действительностью, а пробуждение иллюзией?

“Это сравнение было сделано мною, чтобы облегчить ваше понимание. С точки зрения ваших земных понятий это совершенно точно”.

Отметьте слова “с точки зрения ваших земных понятий”, поскольку они — ключ ко всем фразам о дэвачане как "иллюзии". Там нет нашей грубой физической материи; там нет ограничений, налагаемых ею; ум находится в своём собственном царстве, где воля созидает, где мысли есть вещи. Итак, когда Учителя спросили: “Не лучше было бы сказать, что смерть — только рождение для новой жизни, или ещё точнее, возвращение к вечной жизни?”, он ответил:

“Это действительно так, и я ничего не имею против такого способа понимания. Только наши принятые для представлений о материальной жизни слова "живут" и "существуют", не применимы к чисто субъективному состоянию после смерти; и они были использованы в нашей философии без строгого определения их значений. Ведантист никогда не признал бы идеи, распространённые в наше время среди американских спиритуалистов, которые проповедуют о духах, заключающих браки между собой и со смертными. Как у истинных, не номинальных, христиан, так и у ведантистов — жизнь с другой стороны могилы — жизнь в стране, где нет никаких слёз, никаких вздохов, где никто не женится, никто не выходит замуж, и где можно достигнуть полного совершенства”.

Опасение материализовать умственные и духовные концепции всегда было очень сильно среди философов и устных учителей Дальнего Востока. Они постоянно стремились в максимально возможной степени освободить мыслителя от оков материи, даже во время воплощения, чтобы открыть клетку для божественной ласточки, несмотря на то, что она должна возвращаться в неё через какое-то время. Они постоянно стремились “одухотворить материальное”, в то время как на Западе постоянной тенденцией была "материализация духовного”. Таким образом, индус описывает жизнь освобождённой души полностью терминами, которые менее всего связаны с материальным, — иллюзией, мечтой и так далее — тогда как еврей пытается обрисовать её в терминах, описывающих материальную роскошь и земной блеск — брачный пир, золотые улицы, троны и короны из драгоценных металлов и камней. Запад, последовав за еврейскими материальными концепциями, изображает небеса в виде простого двойника земли с прихваченными с собой земными печалями. Наконец, мы приходим к самой вульгарной концепции — к современной Стране Лета с её "духами-мужьями", “духами-жёнами ” и "духами-детьми", которые идут в школу и колледж и становятся “духами-взрослыми”.

В “Заметках по дэвачану” (“Путь”, май 1890) кто-то (очевидно, пишущий со знанием дела) говорит о дэвачани:

“Идеи "пространства и времени" априори не контролируют его чувства; напротив, мы открываем, что этот обитатель исключительно сам создает и уничтожает их. Как физическое существование имеет свой период нарастающей напряженности от детства до возмужалости и уменьшающуюся энергию с этого времени до второго детства и смерти, так и жизнь — сон дэвачана — протекает соответственно. Природа не более обманывает обитателя дэвачана, нежели живущего физического человека. Природа предоставляет ему гораздо более реальное счастье и блаженство там, нежели здесь, где все условия зла и случайности против него. Назвать существование в дэвачане сном в другом смысле, нежели в условном термине выражения, значит отказаться навсегда от знания эзотерической доктрины — единственного хранителя Истины”.

"Сон" только в том смысле, что он не имеет плана грубой материи, что он не принадлежит физическому миру.

Давайте попытаемся получить общее представление о жизни вечного странника, внутреннего "я", человеческой души, во время цикла воплощения. До начала своего нового странствия после многих странствий, оставшихся у него в прошлом, во время которых он получил силы, которые позволяют ему шагать сейчас, он — духовное существо, но то, которое уже вышло из пассивного состояния чистого духа и развило за счёт предыдущего материального опыта прошлых жизней интеллект, самосознание. Но это развитие за счёт опыта далеко от завершения, так же далеко, как и его господство над материей; его невежество делает его жертвой всех иллюзий грубой материи, как только он входит в контакт с ней, и он не готов быть строителем вселенной, будучи подвержен обманчивым видениям, вызванным такой материей — как ребёнок, смотрящий через осколок синего стекла и предполагающий, что весь внешний мир — синий. Цель цикла воплощений состоит в том, чтобы освободить его от этих иллюзий таким образом, чтобы, когда он окружён грубой материей и работает с ней, он мог бы сохранять ясное видение и не быть ослеплённым иллюзией. Теперь цикл воплощения состоит из двух чередующихся состояний: короткого, называемого земной жизнью, во время которой странник-бог погружён в грубую материю, и сравнительно длинного, названного жизнью в дэвачане, во время которой он окружён тонкой материей, всё ещё иллюзорной, но намного менее, чем таковая на земле. Второе его состояние можно справедливо назвать нормальным, поскольку оно имеет огромную протяжённость по сравнению с перерывами, которые он тратит на землю; оно сравнительно нормально также и потому, что менее удалено от внутренне присущей ему божественной жизни; он менее заключён в футляр материи, менее введён в заблуждение её стремительно меняющимися проявлениями. Медленно и постепенно, путём повторения опытов, грубая материя теряет свою власть над ним и становится его слугой, тогда как раньше была его тираном. В частичной свободе дэвачана он ассимилирует свои земные опыты, — всё ещё частично находясь в их власти, сначала, действительно, почти полностью в их власти, так, что его жизнь в дэвачане есть просто возвышенное продолжение земной жизни, но, постепенно освобождаясь всё больше и больше, поскольку он признает их как преходящее и внешнее, — пока не сможет перемещаться через любую область нашей вселенной с не разрушаемым самосознанием, как истинный повелитель ума, как свободный и торжествующий бог. Таков триумф божественной природы, проявленной в плоти, — подчинение любой формы материи, превращаемой в послушный инструмент духа. Учитель сказал так:

“Духовное эго человека движется в вечности, как маятник, между периодами жизни и смерти, но если эти периоды земной и посмертной жизни ограничены в их продолжительности и если даже в количестве таких интервалов между сном и пробуждением, между иллюзией и реальностью, есть своё начало так же, как свой конец, сам духовный странник вечен. Поэтому периоды его посмертной жизни, когда разоблачённый, он стоит лицом к лицу с истиной и короткие миражи его земного существования так далеки от него, являются в соответствии с нашими идеями единственной реальностью. Такие интервалы, несмотря на то, что они конечны, удваивают обслуживание сутратмы, которая, постоянно совершенствуясь, следует без колебаний, хотя и очень медленно по дороге, ведущей к её последней трансформации, когда, достигнув, наконец, своей цели, она становится божественным существом. Они не только способствуют достижению этой цели, но и без этих ограниченных интервалов сутратма-буддхи никогда не смогла бы достичь её. Сутратма — актёр, и её многочисленные и различные воплощения есть актёрские роли. Я полагаю, что вы не станете отрицать эти определяющие личности роли или костюмы для них. Как актёр, душа обязана играть; во время цикла рождений до самого порога паранирваны много таких ролей, которые часто неприятны ей, но как пчела, собирающая свой мёд с любого цветка и оставляющая другие на корм земляным червям, наша духовная индивидуальность, сутратма, собирающая только нектар моральных качеств и самосознания от каждой земной личности, в которую она должна одеваться, вынуждаемая кармой, объединяет, наконец, все эти качества в одно и становится тогда совершенным существом, Дхиан Чоханом”. (“Путь”, май 1890.)

Очень существенно в этой связи, что каждая дэвачаническая стадия обусловлена земной стадией, которая предшествует ей, и человек может ассимилировать в дэвачане лишь те виды опыта, которые он собрал на земле.

“У бесцветной, лишенной всякой искры личности будет в дэвачане бесцветное, слабое состояние”. (“Заметки по дэвачану”.)

Муж, отец, студент, патриот, художник, христианин, буддист — он должен обработать результаты своей земной жизни в своей дэвачанической жизни; он не может съесть и усвоить пищи больше, чем он собрал; он не может собрать урожай больше, чем он посеял семян. Требуется только момент, чтобы бросить семя в борозду; требуется много месяцев для того семени, чтобы превратиться в зрелый колос; но соответственно виду семени вырастет из него колос, и соответственно природе краткой земной жизни пожинают злаки, выросшие на поле Анру.

“В дэвачане существует "смена занятий", постоянная смена, в такой же степени и гораздо больше, нежели в жизни мужчины или женщины, которым приходится всю их жизнь заниматься одной работой, с той только разницей, что обитателю дэвачана его специальное занятие всегда приятно и наполняет его жизнь восторгом. Жизнь в дэвачане — функция стремлений земной жизни; не неопределённое продление “единственного случая”, но его бесконечные развития, различные инциденты и события, основанные и вытекающие из того “единственного момента” или моментов. Мечты о цели становятся фактами субъективного существования... Вознаграждение, предусмотренное, заготовленное природою для людей, которые не сосредоточили свои привязанности на одной личности или специальности, следующее: если чистые — они скорее переходят, благодаря этому, через кама и рупа-локи в более высокую сферу трибуваны, ибо это та область, где формирование абстрактных идей и созерцание, и обсуждение общих принципов наполняет мысли её обитателей”. (“Заметки по дэвачану”, как прежде. Есть множество стадий в дэвачане; рупа-лока является низшей стадией, где душа все ещё окружена формами. Она ускользает от этих персон в трибуване.)

В дэвачан не проникает что-либо, что нечисто, грубая материя со всеми её признаками была оставлена на земле и в кама-локе. Но если сеятель посеял не достаточно семян, дэвачанический урожай будет скудным, и рост души отсрочится из-за нехватки пищи, которой она должна питаться. Следовательно, огромная важность земной жизни состоит в том, что она — засеваемое поле, место, где собираются опыты. Это обусловливает, регулирует и ограничивает рост души; это даёт грубую руду, которую душа обрабатывает во время стадии дэвачана, плавит, куёт, закаливает, изготавливая оружие, которое она заберёт с собой для своей следующей земной жизни. Опытная душа в дэвачане изготовит себе прекрасный клинок; неопытная же сделает для своей следующей земной жизни лишь примитивное лезвие; но в каждом случае будет доступен только тот материал, который был принесён с земли. Душа в дэвачане, на самом деле, просеивает и сортирует свой опыт; она живёт сравнительно свободной жизнью и постепенно приобретает способность оценивать земные события по их реальной ценности; она тщательно разрабатывает, как вполне объективные реальности, все те идеи, которые ей представлялись на земле только как зачатки. Таким образом, благородное стремление — зачаток, который душа перерабатывает в великолепную реализацию в дэвачане, и возвращает его на землю в своём следующем воплощении, как ментальный образ, чтобы материализовать его на земле, когда представятся благоприятные возможности и подходящее окружение. Для ума — это сфера созидания, а земля только место для материализации предсуществующей мысли. И душа — как архитектор, разрабатывающий свои планы в тишине и глубокой медитации, а затем приносящий их во внешний мир, где должно быть построено его здание; из знания, полученного в своей прошлой жизни, душа готовит свои планы для будущего, и она возвращается на землю, чтобы превратить в объективную материальную форму конструкции, которые она запланировала. Вот описание творческой деятельности Логоса:

“Пока Брахма — когда-то, в начале кальпы, — размышлял о сотворении, появилось творение, основанное на невежестве и состоящее из мрака. … Брахма, узрев, что оно было дефектно, задумал другое; и пока он таким образом размышлял, было проявлено животное творение. … Узрев, что это творение также несовершенно, Брахма снова размышлял, и третье творение появилось, изобилуя качеством добродетели”. (“Вишну пурана”, книга I, глава V.)

Объективное проявление следует за умственным размышлением; сначала идея, затем форма. Следует заметить, что взгляды, популярные среди многих теософов, считающих дэвачан напрасной тратой времени, — всего лишь одна из иллюзий из-за грубой материи, которая ослепляет их, и что их непонимание идеи дэвачана является результатом заблуждения, что осуществление вибраций в грубой материи — единственная реальная деятельность. Следует принять во внимание, что, по правде говоря, все эффективные действия имеют своим источником глубокую медитацию, и всегда творящее Слово приходит из Безмолвия. Действие на этом плане было бы менее слабым и неэффективным, если бы это был совершенный цветок глубокого корня медитации; и если бы душа после воплощения чаще выходила из тела в дэвачан во время земной жизни, было бы меньше глупых действий и пустого времяпровождения. Поскольку дэвачан — состояние сознания, сознание души может покинуть на некоторое время сеть грубой материи, и может быть введено в любое время тем, кто научился отзывать свою душу от чувств так же, как черепаха научилась забираться внутрь своего панциря. И тогда действие становится быстрым, непосредственным, целенаправленным, и время, “потраченное впустую” в медитации, более чем экономится прямотой и силой порождённого умом акта.

Дэвачан — сфера ума; как говорится, это — страна богов или душ. В ранее процитированных “Заметках по дэвачану” мы читаем:

“Есть два поля причинных манифестаций, а именно: объективное и субъективное. Более грубые энергии проявляются объективно в физической жизни, заключённой внутри большого цикла эволюционирующей индивидуальности выявлением в новой личности при каждом рождении. Моральные и духовные действия находят свою сферу следствий в дэвачане“.

Поскольку моральные и духовные действия являются самыми важными, и поскольку от их развития зависит рост истинного человека — совершенствование “объекта созидания и освобождения души” — мы начинаем понимать большую важность дэвачанического состояния.

Когда триада избавилась от своей оболочки желаний, она пересекает порог дэвачана и становится “дэвачани”. Мы видели, что она находится в спокойном полусонном состоянии перед уходом из земной сферы через “вторую смерть”, что можно определить как “преддэвачаническое состояние бессознательности”. Об этом состоянии иначе говорят как о периоде "беременности", потому что оно предшествует рождению эго в дэвачаническую жизнь. Рассматривая переход из земной сферы как смерть, можно в то же самое время представлять это для дэвачана как рождение. Таким образом, мы находим в “Заметках по дэвачану”:

“Как в обычной земной жизни, так и в дэвачане существует для эго первый трепет психической жизни, достижение возмужалости, постепенное истощение сил, переходящее в полубессознательность, постепенное забвение и летаргию, полное забвение и — не смерть, но рождение: рождение в другую личность и возобновление действия, которое ежедневно, день за днем, порождает новые скопления причин, которые должны быть отработаны в другом периоде дэвачана и в другом физическом рождении новой личности. Какими будут соответствующие жизни в дэвачане и на земле, в каждом случае определяется кармой. И этот тягостный круг рождения за рождением должен быть опять и опять пробегаем, пока существо не достигнет конца седьмого большого круга или не приобретет в промежутке мудрость архата и затем просветление Будды, и таким образом, освободится на круг или два”.

Когда дэвачаническое существо рождается в эту новую сферу, оно выходит из зоны связи с землёй. Воплощенная душа может подняться к нему, но оно не может быть притянуто к нашему миру. Об этом Учитель убедительно сказал:

“От Сукхавати до "территории сомнений" существуют разнообразные духовные состояния, но… как только эго шагнуло за пределы кама-локи и прошло "золотой мост", ведущий к "семи золотым горам", оно более не может общаться с бессознательными медиумами. Никакой "Эрнест" или "Джо" никогда не возвращаются из рупа-локи, не говоря уже о арупа-локе, чтобы поддерживать приятные сношения со смертными”.

В “Заметках по дэвачану”, к тому же, мы читаем:

“Конечно, новое эго, как только оно вновь родилось (в дэвачане), удерживает на некоторое время, пропорционально его земной жизни, полное воспоминание о “своей жизни на Земле”, но оно никогда не может вернуться на Землю из дэвачана без перевоплощения”.

О дэвачани всегда говорят как о бессмертной триаде (атма-буддхи-манас), но при этом всегда следует принимать во внимание, что

“атман — это не индивидуальное свойство какого-либо человека, а божественная суть без тела и формы, невесомая, невидимая и неделимая, которая не существует, но всё же есть, как говорят буддисты о нирване. Он лишь осеняет смертного, входит в него и проникает всё тело, будучи только вездесущими лучами, или светом, сияющим через буддхи, его проводник и прямую эманацию”. (“Ключ к теософии”, стр. 69, 3-я ред.)

Буддхи и манас объединились, этим затемняя атму при формировании дэвачани; изучая семь принципов, мы видели, что манас является двойственным во время земной жизни, теперь же низший манас очищен от всех элементов страсти после пребывания в кама-локе. Этим чистым Лучом он приносит с собой в дэвачан только чистые и достойные события земной жизни, таким образом поддерживая прошлую личность, как отмечено в особенностях дэвачани, и именно в этом продлении “личного эго”, если можно так выразиться, и состоит "иллюзия"дэвачани. Будь манасическое существо свободным от всех иллюзий, оно бы видело все эго, как своих братьев-душ, и, взглянув назад на своё прошлое, признало бы всё разнообразие отношений, которые оно имело с другими во многих жизнях, так же, как актёр вспомнил бы множество ролей, которые он играл с другими актёрами, и думал бы о каждом брате-актёре, как о человеке, а не об исполнителе ролей, игравшем отца, сына, судью, убийцу, хозяина, друга. Более глубокие человеческие отношения препятствовали бы тому, чтобы братья-актёры идентифицировали друг друга по их ролям, и таким образом, совершенные духовные эго, признавая их глубокое единство и полное братство, больше не были бы введены в заблуждение атрибутами земных отношений. Но дэвачани, по крайней мере, на более низких стадиях, всё ещё внутри личных границ его прошлой земной жизни; он заперт в отношения одного воплощения; его рай населён теми, кого он “любил больше всего бессмертной любовью, тем святым чувством, которое одно не умирает”, и такое очищение личного эго является существенной особенностью дэвачани, как было сказано выше.

Снова цитата из “Заметок по дэвачану”:

"Кто попадает в дэвачан?" — Личное эго, конечно, но благое, очищенное, святое. Каждое эго — комбинация шестого и седьмого принципов (шестого и седьмого в старом обозначении, пятого и шестого в более позднем — т.е. манас и буддхи), которое после периода бессознательного нарастания вновь рождается в дэвачане в силу необходимости, так же невинно, чисто, как и новорожденный младенец. Самый факт его рождения указывает на преобладание добра над злом в его старой личности. И пока карма (зла) временно отступает, чтобы следовать за ним в его будущем земном воплощении, он приносит с собою в дэвачан лишь карму своих добрых действий, слов и мыслей. "Плохое" является для нас относительным понятием, как вам уже было сказано. Закон воздаяния есть единственный закон, который никогда не ошибается. Поэтому все, кто не погряз в болоте неискупимых грехов и скотства, идут в дэвачан. Они должны будут заплатить за все свои грехи, вольные и невольные, позднее. Пока же они вознаграждены; получают следствия причин, порождённых ими”. ("Письма махатм", 70 — прим. ред.)

Вот некоторые люди не хотят принять идею, что связи, которые они формируют в одной жизни на земле, не будут постоянными в вечности. Но попытайтесь рассмотреть вопрос спокойно. Когда мать впервые берёт на руки своего маленького сына, их отношения кажутся идеальными, и если бы малыш умер, её горе должно было бы снова и снова достигать его, как её ребёнка; но, если он доживёт до зрелого возраста, связи изменятся, и оберегающая любовь матери и привязывающее послушание ребёнка поглотятся другой любовью к друзьям и товарищам, более полной, чем обычная дружба; всё же позднее, когда мать состарится и сын достигнет среднего возраста, их положение полностью изменится, и сын будет защищать, в то время как мать будет зависеть от его руководства. Было бы отношение полностью совершенным, если бы единственная связующая нить разорвалась в младенчестве, и разве не было бы оно более насыщенным и более добрым, когда связь была бы соткана из различных нитей? И так же с эго; во многих жизнях они могут сохранять друг с другом множество отношений, и, наконец, став членами Братства, могут посмотреть на свои прошлые жизни и увидеть себя связанными различными способами с всевозможными людьми, пока не соединятся все нити их любви и служения. Разве заключительное единство, созданное многими связями, не будет более полным? “Заключительное”, — говорю я; но речь идёт лишь об этом цикле, о других циклах более отдалённой и менее разобщённой жизни никакой человеческий ум знать не может. Мне кажется, что такое большое разнообразие опыта делает связь сильнее, а не слабее, и что это довольно ограниченная и неубедительная идея, познать себя и других только в одном небольшом аспекте многосторонней человеческой природы за бесконечные эпохи; приблизительно одна тысяча лет для одной личности в одном качестве была бы для меня вполне достаточна, но я предпочла бы узнать его или её в каком-либо новом аспекте их натуры. Но те, кто возражает против такого представления, не должны горевать, поскольку они будут наслаждаться присутствием своих любимых в одном личном аспекте, проявленном им или ею в одном воплощении, они будут осознавать его, пока будет в наличии желание для этого присутствия. Только бы они не пожелали распространить их собственную форму блаженства на всех других и не настаивали на том, что вид счастья, который кажется им на данном этапе и желательным и удовлетворительным, должен быть стереотипирован ко всей вечности, в течение всех миллионов лет, лежащих перед нами. Природа в дэвачане даёт каждому удовлетворение всех чистых желаний, и манас там использует право присущей ему божественности, что он “никогда не возжелает всуе”. Разве этого не будет достаточно?

Но непринятие во внимание споров относительно того, что может быть для нас "счастьем" в будущем, отделённом от нашего настоящего миллионами лет, — так что мы сейчас способны сформулировать его условия не более чем ребёнок, играющий своими куклами, способен представить себе главные радости и интересы своей зрелости, — даёт нам возможность понять, что согласно учениям эзотерической философии, дэвачани окружён всем, что он любил на земле с чистой привязанностью, и в гармонии, имеющей место на плане эго, но не на физическом плане, он свободен от всех страданий, которые были бы неизбежны, будь дэвачани представленным в сознании на физическом плане со всеми его иллюзорными и преходящими радостями и печалями. Он, находясь в более высоком сознании, окружён своими любимыми, но не мучается от знания того, что они страдают в более низком состоянии сознания, удерживаемые узами плоти. По представлениям православного христианина, смерть — это разделение, и “духи мёртвых” ждут воссоединения с теми, кого они любят, до тех пор, пока они также не пройдут через ворота смерти, или — согласно представлениям некоторых — до Судного Дня. По сравнению с этим эзотерическая философия учит, что смерть не может коснуться высшего сознания человека и что она может только разделить тех, кто любит друг друга, насколько это касается их низших проводников; человек, живущий на земле, ослеплён материей, ощущения же тех, кто прошёл вперед, отделены, и дэвачани, говорит Е. П. Блаватская, полностью убеждён в том, "что вообще нет такой вещи, как смерть”, поскольку отбросил все те проводники, "над которыми у смерти есть власть”. Поэтому для его менее ослеплённых глаз, его любимые всё ещё с ним; разделяющая завеса материи для него была сорвана.

“Мать умирает, оставляя после себя маленьких беспомощных детей, которых она обожает так же, как и, предположим, своего любимого мужа. Мы говорим, что её "дух" или Я — та индивидуальность, которая ныне в течение всего дэвачанического периода всецело наполнена благороднейшими чувствами, присутствовавшими в её последней личности — любовью к своим детям, жалостью к тем, кто страдает, и так далее — теперь полностью отделено от "юдоли слез", и его будущее блаженство состоит в счастливом неведении обо всём оставленном позади горе…, что посмертное духовное сознание матери заставит её считать, что она живет в окружении своих детей и всех тех, кого любила; что всё будет учтено и ни одного звена не будет упущено, дабы сделать её развоплощённое состояние наиболее совершенным и абсолютно счастливым”. (“Ключ к теософии”, стр. 99, 3-я ред.)

Итак, ещё:

“Что же до простого смертного, его блаженство в дэвачане совершенно. Это абсолютное забвение всего, что причиняло боль и страдание в прошлом воплощении, и более того, забвение, что такие вещи, как боль и страдание вообще существуют. В промежуточном цикле между двумя воплощениями дэвачани находится в окружении всего, к чему он тщетно стремился на земле, и в компании со всеми, кого он любил. Он достигает исполнения всех желаний своей души. И поэтому долгие века он живет жизнью безоблачного счастья, которое и есть награда за его страдания в земной жизни. Короче говоря, он купается в море нескончаемого блаженства, прерываемого лишь событиями еще более высокой степени счастья”. (“Ключ к теософии”, стр. 100.)

Когда мы в соответствии с эзотерической философией начинаем мыслить шире, перед нами развёртывается более впечатляющая перспектива постоянной любви и единения между индивидуальными эго, чем нам предлагалось ограниченным кредо экзотерического христианства. “Матери любят своих детей бессмертной любовью”, — говорит Е. П. Блаватская. И причины для этого бессмертия в любви легко постигаются, когда мы понимаем, что это — те же самые эго, которые играют так много ролей в драме жизни, что опыт каждой роли зарегистрирован в памяти души, и что между душами нет никакого разделения, хотя во время воплощения они, возможно, не понимают этого факта во всей его полноте и красоте.

“Мы всё ещё вместе с теми, кого потеряли в материальной форме, причем гораздо ближе к ним сейчас, чем когда они были живы. И так не только в фантазиях дэвачани, как могут вообразить некоторые, но в реальности. Ведь чистая божественная любовь — не только лишь цветок человеческого сердца; её корни — в вечности. Святая духовная любовь бессмертна, и рано или поздно все те, кто любил друг друга подобной духовной любовью, будут вновь приведены кармой к воплощению в одной и той же семье”. (“Ключ к теософии”, стр. 101.)

У любви “есть свои корни в вечности”, и те, к кому мы настоятельно привлечены на земле, есть эго, любимые нами в прошлых земных жизнях и жившие с нами в дэвачане; после возвращения к земле эти устойчивые узы любви соединяют нас снова и снова, увеличивая силу и красоту связи, и так далее, до тех пор, пока все иллюзии не закончатся, и тогда сильные и совершенные эго будут стоять бок о бок, разделяя опыт их почти безграничного прошлого.

Когда исчерпаны причины, которые принесли эго в дэвачан, и собранный опыт полностью ассимилирован, душа снова начинает чувствовать жажду разумной материальной жизни, которая может быть утолена только на физическом плане. Чем выше уровень духовности, чем чище и благороднее была предыдущая земная жизнь, тем дольше будет пребывание в дэвачане, мире духовных, чистых и благородных следствий. (Я здесь не рассматриваю особые обстоятельства, относящиеся к тем, кто форсировал своё собственное развитие, и ступил на путь, который ведёт к адептству в течение очень небольшого числа жизней.) “Среднее время пребывания (в дэвачане) от десяти до пятнадцати столетий”, — говорит нам Е. П. Блаватская, и цикл из пятнадцати столетий — один из наиболее отчётливо отмеченных в истории (См. Руководство № 2, “Перевоплощение”, стр. 60-61, третья редакция). Но в современной жизни этот период сильно сократился из-за большего влечения и привязанности человека к физическим объектам. Далее нужно помнить, что “среднее время” не является временем, проведённым в дэвачане любым человеком. Если один человек проводит там 1000 лет, а другой — 50, "среднее" будет 525. Дэвачанический период будет длиннее или короче в зависимости от типа жизни, которая предшествовала ему; чем более духовной, интеллектуальной и эмоциональной (высшего типа) была деятельность, тем дольше будет сбор урожая; чем больше было действий, направленных к эгоистической выгоде на земле, тем короче будет дэвачанический период.

Когда за длинное или короткое время опыт ассимилирован, эго готово возвратиться, и оно несёт с собой свой, теперь уже увеличенный опыт, и любой дальнейший рост оно может осуществить в дэвачане по линии абстрактного мышления. То есть в дэвачане

“в некотором смысле мы можем приобрести большее знание; то есть мы можем развить любую способность, которую хотели и старались развить в течение жизни, при условии, что это касается абстрактного и идеального, например, музыки, живописи, поэзии и тому подобного…” (“Ключ к теософии”, стр. 105.)

Но эго — умершее для дэвачана, чтобы снова родиться на земле — встречает после пересечения порога дэвачана на пути вовне, в “сфере земного плана” семена зла, посеянного в его предыдущей жизни на земле. Во время дэвачанического отдыха оно было свободно от любой боли, любого страдания, но зло, которое оно сделало в своём прошлом, было в состоянии приостановленной анимации, но не смерти. Как семена, посеянные осенью, бездействуют под поверхностью почвы до весенней поры, но, затронутые тёплым дождём и проникающей энергией солнца, начинают набухать, и зародыш расширяется и растёт, так и посеянные нами семена зла бездействуют, пока душа отдыхает в дэвачане, но выпускают свои корни в новой личности, которая начинает формироваться для воплощения возвращающегося человека. Эго должно поднять ношу своего прошлого, и эти зародыши или зачатки, появляющиеся как урожай прошлой жизни, есть скандхи — удачно позаимствованное слово наших братьев-буддистов. Они состоят из материальных качеств, чувств, абстрактных идей, тенденций ума, ментальных сил, и в то время как чистый аромат их присоединился к эго и пошёл с ними в дэвачан, всё, что было грубым, низменным и злым оставалось в состоянии приостановленной анимации, упомянутой выше. Они поднимаются эго, переходящим границы земной жизни, и встраиваются в нового “человека плоти”, в котором будет жить истинный человек. И таким образом, продолжается круг рождений и смертей, вращается колесо жизни; продвигается цикл необходимости до тех пор, пока не будет закончена работа по созданию совершенного человека.

Роль нирваны для завершающего цикла перевоплощения аналогична роли дэвачана для каждой земной жизни, но здесь было бы неуместно какое-либо обсуждение этого восхитительного состояния. Она упомянута лишь для того, чтобы завершить рассмотрение "послесмертия", потому что для человека, строго ограниченного узкими рамками его низшего сознания, трудно найти слова, объясняющие ему нирвану и не искажающие её смысла. Чем она не является, уже было заявлено — это не "уничтожение", и это не разрушение сознания. М-р А. П. Синнетт эффектно и кратко описал нелепость многих идей Запада о нирване. Он говорит об абсолютном сознании и продолжает:

“Мы можем использовать такие выражения, как интеллектуальные инверсии, но для ординарного ума — находящегося во власти своего физического мозга и порождённого мозгом интеллекта — они не могут иметь реального значения. Всё, что могут передать слова, нирвана — это высочайшее состояние осознанного покоя во всеведении. Это было бы нелепо, в конце концов, снова перейти к различным обсуждениям, которые проходят в среде изучающих экзотерический буддизм, относительно того, означает или не означает нирвана уничтожение. Мирских сравнений оказывается недостаточно для выражения представлений, к которым прибегают при рассмотрении этого вопроса специалисты эзотерической науки. Имеет ли какое-либо значение для высочайшей репутации аристократа чрезвычайное взыскание суда? Действительно ли деревянная ложка — символ наиболее известного преимущества в обучении? (“Wooden spoon” — самый тупой студент, прим. пер.) Такие вот примеры лишь слабо символизируют нелепость вопроса, считает ли буддизм, что нирвана эквивалентна уничтожению”. (“Эзотерический буддизм”, стр. 197, восьмая редакция.)

Так, мы узнаём из “Тайной доктрины”, что нирвани возвращается к космической деятельности в новом цикле проявления, и что

“нить сияющая, которая нетленна и растворяется лишь в нирване, возникает из неё в своей целостности в тот день, когда Великий Закон вновь призывает всё сущее к действию”. (Цитата из “Тайной доктрины”, т. II, стр. 83. Изучающему неплохо бы прочитать для полного представления предмета “Замечание относительно нирваны” Дж. Р. С. Мида в “Люцифере” за март, апрель и май 1893. Переиздавалось в “Теософических анализах”.)

Теперь мы уже в состоянии видеть различия между типами коммуникаций, возможных между теми, кого мы по глупости делили на "мёртвых" и "живых", как если бы тело было человеком, или человек мог умереть. “Коммуникации между воплощёнными и развоплощёнными” было бы более удовлетворительной формулировкой.

Во-первых, давайте уберём, как неподходящее, слово “дух”, потому что дух не общается с духом каким-либо постижимым нами способом. Тот самый высокий принцип не проявляется в плоти; он остаётся скрытым источником всего, вечной Энергией, одним из полюсов бытия в проявлении. Слово неопределённо используется для обозначения высшего интеллекта, живущего и действующего вне любых состояний материи, которые мы можем вообразить, но чистый дух в настоящее время столь же непостижим для нас, как и чистая материя. А так как мы имеем дело с возможными "коммуникациями" обычных людей как получателей информации, мы исключим слово “дух” в максимально возможной степени, чтобы избавиться от двусмысленности. Но, традиционно обозначая эго, слово “дух” часто встречается в цитатах.

Рассмотрев стадии, через которые человек проходит после "смерти", или избавления от тела, мы можем без труда классифицировать сообщения, которые можно получить, или явления, которые можно увидеть:

1. В то время как душа избавилась только от плотного тела, но всё ещё остаётся облачённой в эфирный двойник. Это лишь краткий период, но в это время развоплощённая душа может показаться, укрытая этим эфирным одеянием.

“В течение очень короткого периода после смерти, пока бестелесные принципы остаются в пределах сферы притяжения земли, для духа имеется возможность появиться при специфических и благоприятных условиях”. (“Теософист”, сент. 1882, стр. 310.)

Он не вступает в контакт во время этого краткого интервала, пока пребывает в этой форме. Такие "призраки" тихи и сонны, как лунатики, и действительно они — не что иное, как астральные лунатики. В равной степени некоммуникабельные, они способны к выражению единственной мысли, вызванной горем, беспокойством, несчастным случаем, убийством и т.д. Эта мысль призрака о страдании получает астральную форму и перемещается в соответствии с предсмертным желанием к какому-либо заслуживающему особого внимания человеку, с которым умерший страстно желал пообщаться. Такая мысль, иногда называемая майяви-рупой, или иллюзорной формой,

“может часто объективироваться, как в случае появлений после смерти; но, если она не спроектирована со знанием (скрытым или потенциальным), или вследствие интенсивности желания видеть или явиться кому-либо, её появление будет просто автоматическим; она не будет вызвана каким-либо актом воли, как отражение человека, машинально проходящего около зеркала, не возникает из-за желания последнего”.

Когда душа оставила эфирный двойник, избавляясь от него так же, как она избавилась от плотного тела, двойник, таким образом оставленный, может быть гальванизирован в “искусственную жизнь” как простой труп; но к счастью метод такой гальванизации известен немногим.

2. В то время как душа находится в кама-локе. Этот период очень сильно различается по продолжительности. Душа облачена в астральное тело, предпоследнее из её тленных одеяний, и в это время она может использовать физические тела медиума, таким образом, сознательно обеспечивая себя инструментом, посредством которого она может воздействовать на мир, который она покинула, и общаться с живущими в теле. Таким образом она может сообщить информацию относительно фактов, известных только ей, или ей и другому человеку, пребывающему в земной жизни; и пока она остаётся в пределах сферы земли, такая коммуникация возможна. Вред и опасность таких контактов были объяснены ранее. Низший манас может объединиться с божественной триадой и последовать в дэвачан или же оторваться от неё и подвергнуться разрушению.

3. В то время как душа находится в дэвачане, если воплощённая душа способна подняться до её сферы или войти в раппорт с ней. Для дэвачани, как мы видели, его любимый присутствует в сознании и полностью коммуникабелен. Эго находятся в контакте друг с другом, хотя одно воплощено, а другое развоплощено, но высшее сознание воплощённого редко затрагивает мозг. Фактически, всё, что мы знаем на физическом плане о нашем друге, когда мы оба воплощены, является умственным образом от впечатления, которое он производит на нас. Этот образ ни для нас, ни для нашего друга не нуждается в проверке на объективность. Подобный образ присутствует в сознании дэвачани и тоже не нуждается в проверке на объективность. Как на физическом плане друг видится наблюдателю на земле, так же и на ментальном плане наблюдатель видит его. Количество образов, одушевляемых другом, зависит от его собственного развития, высоко развитый человек способен к гораздо большему количеству контактов с дэвачани, чем неразвитый. Коммуникация, когда тело спит, осуществляется легче, чем когда оно бодрствует, и многие яркие "сны" о ком-либо из умерших — реальные встречи с ними в кама-локе или в дэвачане.

“У любви по ту сторону могилы, хотя вы можете называть её иллюзией (смотрите, что говорилось об "иллюзии" в разделе “Дэвачан”), есть божественная и волшебная сила, воздействующая на живущих. Любовь, которой наполнено "Я" матери, воображающей своих детей рядом с собою живущими жизнью полного счастья, и столь же реальная, как она была и на земле, всегда будет ощущаться этими детьми, живущими в воплощении. Она будет проявляться в их снах, а зачастую и при различных событиях — в защите и спасении, ниспосланными "провидением", так как любовь — это мощный щит, не ограниченный пространством или временем. Пример с матерью в дэвачане распространяется и на остальные человеческие отношения и привязанности, за исключением чисто эгоистических и материальных.” (“Ключ к теософии”, стр. 102, 3-я ред.)

Зная, что мысль может быть активным существом, способным совершать добро или зло, мы легко поймём, что, если воплощённые души могут посылать своим любимым помогающие и защищающие силы, то так же и дэвачани, думая о тех, кто дорог ему, может послать помогающие и защищающие мысли, действующие, как истинные ангелы-хранители для его любимого на земле. Но это — совсем другая вещь по сравнению с "духом" матери, возвратившемся к земле, чтобы быть едва ли не беспомощным свидетелем несчастий ребёнка.

Воплощённая душа иногда может улетучиваться из своей телесной тюрьмы и входить в связь с дэвачани. Е. П. Блаватская пишет:

“Всякий раз, когда спустя годы после смерти человека его дух, как утверждают, “возвращался к земле”, чтобы дать совет любимому, это всегда происходило в субъективном видении, во сне или в трансе, и в таком случае это душа живущего провидца была притянута к развоплощённому духу, а не последний возвращался к нашей сфере”. (“Теософист”, сентябрь 1881.)

Когда сенситив или медиум имеет чистую и высокую природу, восхождение его освобождённого эго к дэвачани реально, и естественно, это создаёт впечатление для сенситива, что эго умершего возвратилось к нему. Дэвачани погружен в свою "иллюзию" счастья, и

“души, или астральные эго, сенситивов, целомудренно их любящих, подвержены такому же заблуждению, когда думают, что их любимые сходят к ним на землю, в то время как это их собственный дух поднимается к тем в дэвачан”. (“Заметки по дэвачану”, “Путь”, июнь 1890, стр. 80.)

Это притяжение может быть осуществлено душой умершего из кама-локи или из дэвачана:

"Дух", или духовное эго, не может спуститься к медиуму, но может притянуть дух последнего к себе, и это может быть сделано только во время двух интервалов — до и после его “периода беременности”. Интервал первый — это период между физической смертью и погружением духовного эго в то состояние, которое известно в архатской эзотерической доктрине как "бар-до". Мы перевели это, как “период беременности”, и он длится, по свидетельству адептов, от нескольких дней до нескольких лет. Интервал второй длится, пока достоинства старого (личного) эго дают существу право пожинать плоды его награды в своём вновь восстановленном носителе эго. Это происходит после окончания периода беременности, когда — подобно легендарному фениксу из пепла — возрождается из старого новое личное эго. Место проживания вышеупомянутого, по словам оккультистов северного буддизма, — “дэвачан”. (“Теософист”, июнь 1882, стр. 226.)

Бестелесные принципы чистых сенситивов могут войти в раппорт с развоплощёнными душами, хотя информация, полученная таким образом, не надёжна, частично из-за трудности передачи физическому мозгу полученных впечатлений и частично из-за трудности точного наблюдения, когда провидец не тренирован. (Резюме статьи в “Теософисте”, сентябрь 1882.)

“Эго целомудренного медиума может притянуться и на мгновение соединиться в магнетическом смысле с реальным развоплощённым духом, тогда как душа порочного медиума может общаться только с астральной душой, или оболочкой, умершего. Первая из двух возможностей объясняет те чрезвычайно редкие случаи прямого письма признаваемых автографов и сообщений от развоплощённых интеллектов высшего класса”.

Но путаница в сообщениях, полученных таким образом, значительна, не только по выше названным причинам, но также и потому, что

“даже лучший и самый чистый сенситив может, в лучшем случае, лишь войти на какое-то время в раппорт со специфическим духовным существом и может только знать, видеть и чувствовать то, что это существо знает, видит и чувствует”.

Таким образом, есть большая вероятность ошибки, если применять обобщения о жизни дэвачани в его собственном раю, и нет никакого “посещения земли”.

“И при этом нет никакой сознательной коммуникации с быстро перемещающимися душами, которые прибывают, чтобы посмотреть, где находятся духи, что они делают, что они думают, чувствуют и видят”.

“В чём тогда суть раппорта? Буквально, в идентичности корпускулярной вибрации астральной части воплощённого сенситива и астральной части развоплощённого человека. Дух сенситива “одилизируется ”, если можно так выразиться, аурой духа, или спящего в земной сфере, или грезящего в дэвачане; устанавливается идентичная корпускулярная вибрация, и на короткое время сенситив становится умершей личностью, пишет её почерком, использует её язык и думает её мыслями. В такие периоды сенситивы могут считать, что те, с кем они в данный момент в раппорте, спускаются к земле и общаются с ними, тогда как, в действительности, их собственный дух, будучи корректно настроенным на другой, временно смешивается с ним”. (“Теософист”, сентябрь 1882, стр. 309.)

В некоторых проверенных случаях, как сказала Е. П. Блаватская, связь устанавливалась элементалом, но что было

“намного более вероятно, что дух медиума реально входил в раппорт с каким-либо духовным существом в дэвачане, мысли, знания и чувства которого формировали содержание, в то время как собственная индивидуальность медиума и существующие ранее мысли более или менее управляли формами коммуникации”. (“Теософист”, сентябрь 1882, стр. 310.)

В то время как эти контакты, в сущности, не достоверны, и мнения по этому поводу были высказаны,

“мы отметили бы, что может случиться так, что действительно, определённое духовное существо произведёт впечатление на ум нашего контактёра. Другими словами, духовная природа какого-нибудь духа станет привычной, а со временем полностью согласованной, и чьи мысли, язык, и т.д. временно станут как бы его собственными, в результате ему будет казаться, что этот дух сообщается с ним. <…> Это возможно (хотя и неправдоподобно), что он привыкнет входить в состояние раппорта с подлинным духом, и с течением времени ассимилируется им, будет мыслить (в значительной степени, если не полностью) так же, как мыслит дух, повторит его почерк и т.д. Но даже в этом случае, м-р Тэрри не должен думать, что дух сознательно контактирует с ним или знает каким-либо образом что-нибудь о нём или о любом другом человеке или вещи на земле. Просто, когда раппорт установлен, он, м-р Тэрри в данном случае, ассимилируется другим духом, думает, говорит и пишет, как тот дух делал бы на земле. <…> Корпускулы его астральной природы могут время от времени вибрировать в совершенной гармонии с таковыми некоего духа, личность которого пребывает в дэвачане, и в результате ему кажется, что он контактирует с тем духом, получает от него информацию и т.д., а ясновидящие могут наблюдать в астральном свете картины земной жизни личности того духа”.

4. Контакты с другими сущностями, не относящимися к развоплощённым душам, проходящим через нормальные посмертные состояния.

a) Оболочки. Будучи не более чем сброшенными одеяниями освобождённых душ, они сохраняют в течение некоторого времени отпечатки своих недавних обитателей и автоматически воспроизводят их привычные мысли и выражения так же, как физические тела автоматически повторяют привычные жесты. Телу желаний так же, как и физическому телу, присущи рефлекторные акты, но все они отмечены его свойством повторять и отсутствием любой возможности начать движение. Оно отвечает на стимул целеустремленным действием, но оно никогда ничего не инициирует. Когда люди “сидят для развития”, или когда на спиритическом сеансе они с волнением ждут сообщений от умерших друзей, они обеспечивают необходимый стимул и получают признаки узнавания, за которыми они с надеждой наблюдают.

b) Элементарии. Они, обладая низшими свойствами ума, то есть, всеми интеллектуальными способностями, которые выражаются во время жизни через физический мозг, могут произвести сообщения высокоинтеллектуального характера. Однако, как можно понять из опубликованного обзора сообщений, полученных от “духов умерших”, это происходит нечасто.

c) Элементалы, или духи природы. Они играют большую роль на спиритических сеансах, где являются, главным образом, агентами, производящими физические феномены. Они разбрасывают или переносят объекты, создают шумы, звенят колокольчиками и т.д., и т.п. Иногда они вытворяют шалости с оболочками, оживляя и представляя их духами великих персон, некогда живших на земле, но прискорбно дегенерировавших в "мире духов", судя по их излияниям. Иногда, в сеансах материализации они занимаются переносом картин из астрального света на создаваемые флюидические формы, чтобы получить сходство с какими-либо людьми. Встречаются также элементалы высокого типа (“сияющие” из других сфер), которые иногда общаются с высоко одарёнными медиумами.

d) Нирманакаи. Для коммуникаций с существами двух ниже упомянутых классов медиум должен иметь очень чистую и высокую природу. Нирманакая — совершенный человек, отвергший своё физическое тело, но сохраняющий другие низшие принципы и остающийся в сфере земли ради продвижения эволюции человечества. Нирманакаи

“из сострадания к человечеству остаются на земле, отказавшись от нирваны. Такой адепт, или святой, как бы вы его ни называли, считая эгоизмом отдыхать в блаженстве, в то время как человечество стонет под тяжестью страданий, происходящих от неведения, отказывается от нирваны и решает остаться на этой земле в духе, невидимым. У нирманакай нет материального тела, так как они его отбросили; но со всеми своими принципами они остаются в сфере нашей жизни — даже в астральной её области. И они действительно могут общаться с немногими избранными, но, конечно, не с обыкновенными медиумами”. (“Ключ к теософии”, стр. 151).

e) Адепты, теперь живущие на земле. Они часто общаются с Их учениками, не используя обычные методы коммуникации. И когда такая связь между адептом и учеником существует, возможно, от какого-то прошлого воплощения и с учётом, что ученик — медиум, сообщение от адепта легко могло бы быть принято за сообщение от "духа". Получение таких сообщений путём “осаждения” или в устной форме — в пределах возможностей некоторых.

f) Высшие эго медиумов. Когда чистый и искренний мужчина или женщина стремится к свету, это восходящее стремление встречается с нисходящей передачей высшей природы, и свет свыше излучается вниз, освещая низшее сознание. Тогда низший ум временно объединяется со своим прародителем и поглощает столько его знаний, сколько в состоянии удержать.

Из этого краткого очерка можно понять, насколько различными могут быть источники сообщений, которые, несомненно, поступают с “другой стороны смерти”. Как сказала Е. П. Блаватская:

“Разнообразие причин феноменов велико, и необходимо быть адептом и действительно изучить и исследовать то, что происходит, чтобы быть в состоянии объяснить в каждом случае, что же реально лежит в основе этого”. (“Теософист”, сентябрь 1882, стр. 310.)

В заключение нужно добавить, что всё, что может сделать средняя душа, когда она прошла через ворота смерти, может быть сделано на этой стороне, и сообщения могут быть легко приняты письменно, в трансе или с помощью других средств получения сообщений, как от воплощенных, так и от развоплощённых душ. Если бы каждый развивал силы своей собственной души вместо того, чтобы или бесцельно плыть по течению, или по невежеству погружаться в опасные эксперименты, то и знания можно было бы благополучно накопить, и эволюцию души — ускорить. Одна вещь бесспорна: человек есть живущая душа, перед которой смерть бессильна, и ключ от тюрьмы тела находится в его собственных руках, так что он, если захочет, может изучить, как им пользоваться. Именно потому, что его истинное Я, ослеплённое телом, утратило связь с другими Я, смерть была пропастью вместо ворот между воплощёнными и развоплощёнными душами.

Следующий пассаж о судьбе самоубийц взят из “Теософиста” за сентябрь 1882.

“Мы не симулируем — нам не позволено — исчерпывающе осветить вопрос в настоящее время, но мы можем обратиться к одному из самых важных классов существ, могущих участвовать в объективных феноменах, кроме элементариев и элементалов.

Этот класс включает духов сознательных, психически нормальных самоубийц. Они — духи, а не оболочки, потому что в их положении нет, во всяком случае, вначале, полного и окончательного разрыва между четвертым и пятым принципами, с одной стороны, и шестым и седьмым — с другой. Две дуальности разделены, они существуют обособленно, но линия связи всё ещё соединяет их, они могут даже воссоединиться, и тогда находящаяся в опасности личность предотвратит свою гибель; пятый принцип всё ещё держит в своих руках путеводную нить, которая из лабиринта земных грехов и страстей помогает возвратиться к духовному святилищу. Но с течением времени, номинально оставаясь духом, он фактически приближается к состоянию оболочки.

Этот класс духов, несомненно, может входить в контакт с людьми, но, как правило, его участники должны дорого заплатить за эту привилегию, потому что в это время едва ли возможно избежать ухудшения моральной природы тех, с кем и через кого осуществляется коммуникация. Вообще говоря, это вопрос степени — много или мало вреда принесёт такая коммуникация; случаи, могущие дать реальное и постоянное благо, являются слишком уж исключительными, чтобы их рассматривать здесь.

Поймите, как обстоит дело. Несчастный восстаёт против своих злоключений вследствие жизненных испытаний, результатов своих собственных прежних действий, переживаний, вызванных милосердной небесной медициной для ментально и духовно больных, и определяет — вместо тяжёлого сражения с морем неприятностей пусть упадёт занавес — так он полагает избавиться от них. Он разрушает тело, но оказывается точно таким же живым ментально, как прежде. Назначенный срок жизни был определён запутанной сетью предшествующих причин, которые не может сократить его собственный преднамеренный внезапный акт. Тот срок должен истечь до конца. Вы можете разбить нижнюю часть песочных часов, так что неощутимый песок, высыпающийся из верхней части, будет при падении рассеиваться проходящими воздушными потоками; но этот незаметный поток будет течь до конца, пока не иссякнет верхний сосуд.

Таким образом, вы можете устранить тело, но не назначенный период сознательного существования, предопределённого (вследствие простого эффекта сплетения причин), чтобы вмешаться перед разложением личности; это должно продолжаться в течение назначенного периода.

То же самое и в других ситуациях, например, с жертвами несчастных случаев или насилия. Они тоже должны закончить свой срок жизни, и о них мы сможем аналогично поговорить в другой раз. Здесь достаточно отметить, что и для хороших, и для плохих людей ментальная позиция в момент смерти полностью изменяет их последующее положение. Они также должны ждать в “стране желаний”, пока их волна жизни не пройдёт и не достигнет своего назначенного берега. Они ждут, погружённые в сон, умиротворяющий и блаженный, или, наоборот, в соответствии с их ментальным и моральным состоянием, до неотвратимого часа, но почти освобождённые от дальнейших материальных искушений и, вообще говоря, неспособные (кроме как в момент реальной смерти) к контактам с человечеством, хотя и не полностью вне возможной досягаемости высших форм “проклятой науки”, некромантии. Вопрос — очень серьёзный; совершенно невозможно кратко объяснить, как будут различаться посмертные состояния в случае: (1) человека, который сознательно отдаёт (а не просто рискует) свою жизнь из альтруистических побуждений в надежде на спасение жизни других, и (2) того, кто сознательно жертвует своей жизнью из эгоистичных побуждений, в надежде избежать испытаний и неприятностей, которые ожидают его. Природа или провидение, судьба или бог — просто саморегулирующаяся машина, и на первый взгляд, кажется, что результат должен быть идентичным в обоих случаях. Но, хотя это и машина, мы должны помнить, что машина sui generis (уникальная — лат.) —

Он из себя простёр
Для правды и неправды сеть вечную,
Нежнейший трепет чувствуя всегда
Её тончайших нитей.

Машина, по сравнению с настройкой и совершенной чувствительностью которой высочайший человеческий интеллект — всего лишь грубая топорная репродукция.

И мы должны помнить, что мысли и мотивы есть программа, и временами удивительно мощная программа, силу которой мы только начинаем постигать, например, понимая, почему герой, жертвуя своей жизнью по чисто альтруистической причине, превращает свой трагический конец в приятный сон, где

Все его желанные и все его любимые
С радостными улыбками — вокруг него,

чтобы проснуться в активном или объективном сознании, возродившись в “стране счастья”, в то время как бедный, несчастный и дезинформированный смертный, стремясь избежать судьбы, эгоистично разъединяет серебряную нить и разбивает золотую чашу и оказывается вполне живым и всё сознающим, преисполненным всеми злыми стремлениями и желаниями, отравлявшими его земную жизнь, без тела, необходимого для их удовлетворения, и способным лишь к такому частичному облегчению, как более или менее замещающее кого-либо удовольствие, и только за счёт окончательного и полного разрыва со своим шестым и седьмым принципами и затем закономерного окончательного уничтожения после, увы! длительного периода страдания.

Не следует полагать, что нет никакой надежды для этого класса — психически нормальных, сознательных самоубийц. Если, стойко неся свой крест, он терпеливо переносит свое наказание, борется с чувственными склонностями, всё ещё во всей их силе живущими в нём, тем не менее, конечно, каждая пропорционально степени потакания ей в земной жизни — если, мы говорим, что он переносит это кротко, никогда не позволяя себе соблазниться здесь или там незаконным вознаграждением нечестивых желаний — то когда пробьёт назначенный ему смертный час, его четыре высших принципа воссоединятся, и при заключительном разделении может всё завершиться благополучно, и он перейдёт к периоду “беременности” и последующим событиям”.

Перевод S.Z.